НА ПАРУСАХ МЕЧТЫ

Решение возглавить секцию судомоделистов стало для Анатолия Левковича судьбоносным.

А НАЧИНАЛОСЬ ВСЕ с детской мечты о небе. Восьмилетний Толик с одинаковым восторгом наблюдал и за полетом неуклюжего «кукурузника», и за тающим в облаках серебристым авиалайнером, и за запуском кордовых моделей «ястребков» на площадке городского Дворца пионеров.

Именно любовь к авиации привела его тогда в кружок авиамоделистов. Увы, в самолетостроители его не взяли по возрасту. Утирая слезы обиды, мальчонка постучал в соседнюю аудиторию, где шли занятия судомоделистов. Стечение обстоятельств, случайность, перст судьбы? Теперь Анатолий Левкович считает: ему здорово повезло, ведь именно тот день определил его будущее на всю оставшуюся жизнь…

Уже после армии на заочном отделении худграфа МГПИ он стал осознавать, что юношеское увлечение «корабликами» у него с возрастом не только не прошло, но, напротив, переросло рамки увлечения, претендуя на профессионализм. Тягу своего питомца к «прикладному творчеству» отметил тогдашний декан ХГФ Б. Гагарин, настоятельно посоветовав не зарывать талант. Наставления Бориса Григорьевича упали на благодатную почву: его студент вскоре возглавил секцию судомоделистов в клубе юных техников калибровочного завода. И это решение, по признанию самого А. Левковича, стало судьбоносным: он окончательно и бесповоротно нашел свою «нишу в жизни», удачно совместив тягу к педагогике с увлечением.

– Знаете, есть такое определение: «На работу – как на праздник», – улыбается Анатолий Клементьевич. – Так вот, оно полностью соответствует моему душевному состоянию, начиная с той поры как я сделал этот выбор в начале 80-х и – до сего дня.

Ему веришь. Наблюдая, с каким задором он сегодня ведет свои занятия, понимаешь: ему работа приносит радость. А это в нынешних российских реалиях, при нищенской зар-плате педагогов – большая редкость. И ведь не сказать, что наш герой из одержимых фанатиков или впадающих в детство чудаков. Нет, Левкович – реалист, твердо стоящий на земле и знающий себе цену. Но, видимо, это здравомыслие, помноженное на чувство долга и тягу к работе с детьми, и не позволило ему в свое время использовать свой дар в чисто коммерческих целях. Хотя сама жизнь подталкивала его к этому в годину ельцинских «реформ», когда тысячи и тысячи подобных левшей и самоделкиных остались без любимой работы. Но, как только детский клуб при заводе приказал долго жить и Левкович оказался на распутье, он без раздумий отправился в родной вуз, давший ему путевку в жизнь. После просмотра созданных Анатолием Клементьевичем моделей декан техфака В. Наумов сразу предложил ему создать свою лабораторию по конструированию и моделированию, которая уже седьмой год успешно функционирует при МаГУ.

Сегодня можно уверенно констатировать: Анатолий Левкович – истинный профессионал, мастер от бога, человек на своем месте. Но тогда, в день знакомства, В. Наумов, откровенно говоря, рисковал, принимая в штат «кота в мешке», по сути – человека с улицы. Но можно понять его и как декана-«технаря», и как ценителя изящного: иные модели клиперов, фрегатов и каравелл в исполнении Левковича приводят в восторг ювелирной техникой исполнения. И когда разглядываешь копии ботика Петра I или «Баунти» Кука, собранные его руками, невольно отмечаешь и абсолютную схожесть с оригиналами, и виртуозное исполнение мельчайших деталей в их оснастке, и многообразие используемых материалов. В общем, понимаешь, что любуешься настоящим произведением искусства.

Хотя те, кто видел Анатолия Клементьевича в работе, вряд ли завидуют его «куску хлеба» – со стороны это покажется каторжным трудом. На изготовление иного брига или шлюпа у него уходят месяцы, а то и годы кропотливой, практически круглосуточной подгонки почти микроскопических деталей. И каждая из них должна быть исполнена в абсолютном соответствии с оригиналом. То есть, выполняя работу по дереву, мастер должен быть и резчиком, и токарем, и мозаичником одновременно. А потом он примется за стекло или пластик, бронзу или шпон, кость или пергамент. Затем будет смешивать лаки и клеи, шить паруса, отливать пушки и якоря… При сборке же потребуются феноменальная усидчивость, глазомер снайпера и руки ювелира: всего одно неосторожное движение может пустить насмарку всю предыдущую работу.

Зато когда очередная модель парусника или авианосца «сходит со стапелей», Левкович не скрывает гордости. Имеет на это право. Поскольку десятки его работ экспонировались за эти годы на всевозможных выставках, в том числе – международных. Еще в годы СССР модель бригантины, выполненная магнитогорцем, удостоена серебряной медали ВДНХ, а позже его фрегат прямо с выставки, проходившей в столичном Манеже, выкупил итальянский миллионер. А уж сколько их разошлось по частным коллекциям в России, сегодня и сам Анатолий Клементьевич затрудняется ответить. Да и не любит он как-то «персонально» выделять наиболее удачные работы – все они ему по-своему дороги, в каждую он вложил часть своей души.

Но лучшая из них, хочется думать, еще только в стадии проекта: задумок у мастера еще великое множество. Семь футов под килем!