Борис Емельянович Попов – поэт, журналист, культурный деятель. Родился и жил в Магнитогорске, учился в Литературном институте имени А. М. Горького, куда поступил по рекомендации Бориса Ручьёва. Творчество Бориса Попова высоко оценили Евгений Рейн и Татьяна Бек. В живой и предельно искренней поэзии Бориса Попова слышен голос несовершенного, страдающего, испытывающего чувство вины, ревности, отчаяния человека – этим она и близка читателю. В наши дни Борис Попов – пожалуй, один из самых известных поэтов Магнитогорска, которого читают далеко за пределами Урала.
Он умел простыми словами сказать о сокровенном. При этом, сквозь какие бы испытания ни проходил поэт: духота эпохи застоя, рухнувшие идеалы и нищета 1990-х, – в его стихах чувствуется любовь к людям, к «мгновенному» городу «с железным и жёстким лицом».
Поэтические подборки Бориса Попова публиковали ведущие литературные журналы, тем не менее, первая книга появилась, когда автору было 45 лет. При жизни у Бориса Емельяновича вышло три книги стихов: «Светает в шесть…» (1992, 12+), «Под знаком Весов» (1993, 12+) и «На уровне разлуки» (1994, 12+). В 2008 году в серии «Литература Магнитки. Избранное» под патронажем «Магнитогорского металла» издан поэтический сборник Бориса Попова «Вторая половина четверга» (2008, 12+).
С 1991 по 1996 год Борис Попов работал в редакции газеты «Магнитогорский рабочий», где вёл литературную страницу и руководил литобъединением. Его обзоры не были «комплиментарными»: каждый, кто отправлял стихи в редакцию «МР», мог рассчитывать на честный отклик. Читать эти газетные полосы интересно и сегодня – вдумчивый разговор, отражающий ход литературного процесса.
Борис Попов был ярким публицистом – но и в остроактуальных газетных материалах он оставался поэтом. Тексты Попова-журналиста, написанные образно и эмоционально, подчас напоминают стихи в прозе. А его творчество, благодаря россыпи примет времени в стихах, можно считать летописью жизни Магнитки 1980–1990-х.
Борис Попов погиб в начале 1996 года. Ему навсегда останется 49 лет. Если вспомнить о крупных литературных величинах его поколения, он ушёл первым из них – неожиданно, трагически. Магнитогорских поэтов, родившихся в послевоенные годы, словно выкосило в начале прошлого десятилетия, в 2010-е: Николай Якшин, Александр Павлов, Юрий Ильясов… Слишком много выпало на их долю испытаний, слишком драматичными были их судьбы, слишком быстро сжигают себя те, кто живёт без кожи, остро чувствуя свою и чужую боль. Дожил бы Борис Попов до 5 октября 2023, поздравляли бы мы его сегодня с 77-летием? История не знает сослагательного наклонения. Но в этот день мы можем поздравить друг друга с тем, что у нас есть стихи Бориса Попова, и порадоваться за магнитогорскую литературу, причастную к рождению и огранке таланта такого масштаба.
Больше стихов Бориса Попова и главы из книги воспоминаний его вдовы Светланы Гладковой «Попытка прощания» (12+) – здесь: http://samlib.ru/p/popow_b_e/.
Последний трамвай
Трамвайных дев шальные взгляды,
Подскок на стыках, полумрак.
И всё вдали, но где-то рядом
Печальный светится барак.
О, поздних рейсов мощь и помощь,
Летящий в полночи каприз!
Не хочешь даже, а запомнишь
Реальность как ирреализм.
Я проверял неоднократно
И убедился в том всерьёз –
Всего тревожнее обратный,
Невероятный стук колёс.
Стук, сопредельный разве с мукой,
Ревнивой мукой вековой –
Перед последнею разлукой
С любовью самой дорогой!
А ночь, а ночь... Луна как масло.
На стружки можно состругать.
И вот звезда ещё погасла –
Желанье надо загадать.
И спать, проваливаясь в детство.
И бредить снегом и зимой.
Последний рейс. Покой и бегство.
Час возвращения домой.
У старого горя
Это значит – я был
И несчастлив, и счастлив чертовски.
И сюда приходил,
И садился на мокрые доски.
И следил за волной,
Отдающей смолой и мазутом.
Это было со мной –
Только треснуло, словно посуда.
Это было, прошло
И уже никогда не вернется.
И мое ремесло –
Ловля снов –
Миражом обернется.
Но как тянет в беду,
В чепуховую черную прорву –
Где плюет на звезду
Сероокая стерва-оторва!
Лорелея? – вздохнешь.
Да какая уж там недотрога!
Ни сожмешь, ни согнешь
Ты певунью с клеймом Козерога.
Это было уже,
Лишь однажды такое бывает.
На восьмом этаже
Потихонечку свет убывает.
И забита давно
Та беседка у вешней водицы.
И испито вино –
Дважды прежним вином не напиться.
Что же чайки кричат
О своей инфернальной обиде?
Я ведь сам из волчат –
Только, может, в овечьем прикиде.
Я ведь сам на себя
Насылал то опалу, то милость –
Жизнь и смерть осеняя
Черной розой, что в Блока влюбилась.
...Дребезжит старый мост,
Детонируют реи и сваи.
И тепло мне от слез.
Лишь однажды такое бывает.
Это значит – я все ж
Здесь отметил билет и путевку.
И гляжу в эту ложь,
Словно пращур на боеголовку.
Ни за что, никогда
Мне уже не вернуться в былое!
Через «нет» и сквозь «да»
Я с поникшей прошел головою.
Но за маленький круг
Того грешного, нежного ада –
Я отдам все вокруг,
Что вам надо и что вам не надо...
Дождь
Тени чётче и чётче
Подступают к окну.
Ночь уходит, как лётчик,
К небесам, в глубину.
Растекаются лужи.
И в ожившем дому
Никому я не нужен –
Лишь себе самому.
Вот и песенка спета.
В горле связки сипят.
И сутулое лето
Переходит в сентябрь.
То ли чаю сварить мне,
То ли выпить винца?
Что вы ни говорите –
Снова дождь у крыльца.
Снова дождь бестолковый
От зари до зари
Над свинцовой подковой,
Что прибита к двери...
Ночью
Ночью всем, кто не забыт,
Слышен даже самый дальний –
И счастливый, и печальный –
Шёпот страсти и обид.
Ночью дальше звук летит.
Поезда стучат тревожней.
У статьи пустопорожней
Ночью крошится петит.
Ночью всё меняет вид.
Суша сходится с водою.
И под каждою звездою
Голиаф или Давид.
Ночью ангел нас хранит.
Ночью заговоры зреют.
Ощущается острее,
Как земной непрочен быт.
Ночью мрамор и гранит
Оживают повсеместно.
...И встают, встают над бездной
Те, кто без вины убит!
Ночью камень в камень вбит.
***
...И кончится это мученье,
Что встарь называлось тугою.
И мы с тобой вниз... по теченью...
С тобою... с тобою... с тобою...
Наступит погода другая.
И мы поплывем по теченью.
Кругами... кругами... кругами...
К свеченью... к свеченью... к свеченью...
