ОНА ЗАСКОЧИЛА В КАБИНЕТ с улицы в коротеньком платьице, показала милую беззубую улыбку и устало откинулась на диван.
– Привет. Ты откуда такая взъерошенная и счастливая?
– На велосипеде каталась.
– Так эта большая ссадина на ноге – от велосипеда?
Закивала головой.
– Он большой и тяжелый, один раз попала под колесо, – надула губки. – Я на нем не катаюсь, меня взрослые возят. А еще у меня вчера был день рождения, но меня поздравили только сегодня, – выкладывает она. – Ну все? Я пошла на улицу?..
В коррекционную школу-интернат для сирот большинство детей попадают как по этапу: дом ребенка–детский дом–интернат. Многие ребятишки могут рассказать о себе: «Мама умерла, про родителей ничего не знаю». Что от крох отказались еще в роддомах, известно лишь педагогам. Но восьмилетняя Алена не зря производит впечатление домашнего ребенка – какое-то время жила в семье, только, какими были те годы, держит в себе и говорит неохотно. За два года с небольшим девчушка успела помотаться по сиротским учреждениям, провести месяц в санатории. В личном деле отмечено: в центр помощи детям, оставшимся без попечения родителей, попала в 2005-м, в коррекционную школу ее перевели из интерната «Семья». Мама ушла из дома и сейчас в розыске, отец лишен родительских прав… Но, как у большинства сирот, у Алены есть собственная история про родителей, не похожая на официально-бумажную.
– Папу помню, а мамы у меня нет. Она меня бросила, когда я была в колясочке с сосочкой. Сейчас мой папа в тюрьме, дедушка тоже, брат в колонии – они что-то своровали, – спокойно и откровенно выдает она.
Родители и родственники в интернат к своим ребятишкам заглядывают редко, каждое такое «явление» – событие для педагогов, и не всегда даже раз в месяц оно случается. Хорошо, если мама отказалась от малыша в роддоме. Воспитатели разыскали ее, чтобы на сберкнижку ребенку перечисляла алименты, и вдруг материнские чувства проснулись – захотела увидеть малыша. Исключение – если решила забрать сына или дочь. Чаще по-другому: родители приходят в интернат лишь за справками для ЖКО, что их дети находятся на гособеспечении. Те сироты, которые нигде не прописаны и не имеют в собственности жилья, забыты вовсе. Другой вариант: обкуренная, с испитым лицом женщина появляется на пороге с огромной игрушкой в одной руке и мороженкой для ребенка – в другой, только малыш боится подойти к своей маме. И все же дети ждут таких встреч и долго помнят их как нечто особенное. Один пацаненок не на шутку расстроился, когда узнал, что педагоги без него ходили делать акт обследования жилья, в котором мальчик был прописан. После долгих уговоров его окольными путями, чтобы не смог запомнить дорогу, отвели-таки домой.
– Потом долго всем рассказывал, что его там все узнали, – говорит директор школы Ирина Чайковская. – Про него вспомнили чужие дяди и тети, которых в квартире человек восемь живет, и дали задубевшие конфетки. В нашей столовой дети постоянно получают сладости, бананы, груши, киви, но стоит родным дома угостить их деревянными пряниками, взять за руку – и вот оно – настоящее счастье.
Такой же большой радостью для Алены было то, что прошлой весной ее «через милицию нашла в первом интернате тетя»:
– Она приходила ко мне с моими братьями.
– Сколько их у тебя?
– Не знаю. Может, три… Или четыре. Они старше меня, но не такие большие, как ты… вы… – путается она. – Но тетя попала в больницу, а братья не могут без нее приходить.
– Когда ты последний раз видела тетю?
– Больше года назад.
– А не хочешь, чтобы мама тебя навестила?
– Не-а… – трясет головой. – Она на букву «ш», это матершинное слово, – переходит Алена на шепот.
– На ушко скажешь?
– Шалява, – коверкает она. – Мне брат сказал, – добавляет для убедительности.
– А с братом хотела бы жить?
– Нет, он такой вот, – улыбаясь, крутит указательным пальцем у виска.
От Аленки, несмотря на возраст, веет мягкостью, женственностью и кокетством, подмечают преподаватели:
– Любит красиво и аккуратно одеваться, никогда ее не увидишь бегающей по коридорам босой, глазками может так стрельнуть… Сама себе на уме. Послушная, но не ведомая.
Раньше у Алены были длинные волосы, тогда ей заплетали тугие косички. Больно, говорит, было. Сама себя причесывала, но с длинными волосами не справлялась – непременно что-нибудь торчало, а это не по ней. Сейчас подстригли ее под «каре», но она уже жалеет о своих косах – что за девочка без длинных волос? Есть у нашей маленькой героини ухажер Саша, правда, с ним не удалось познакомиться – сейчас в больнице.
– Видно, что Саше она нравится, только он этого еще не понимает, – рассказывает воспитатель 1 «б» класса Татьяна Крутова. – Готов ее схватить и крепко-крепко прижать к себе. А она верещит, от него отбивается: «Татьяна Степановна, скажите ему, что он ко мне лезет!»
– Он тоже такой, – объясняет свою антипатию знакомым жестом у виска Алена. – За платье меня хватает, а я его лягаю.
Это единственные моменты полузлобы-полукокетства ребенка.
– Ни разу не замечала в ней тех грубости и злости, которые иногда выплескиваются наружу у сирот, например, когда они дерутся, – говорит Татьяна Крутова. – И никогда она не возмущается и не обижается, как другие: «Мам, ты сегодня все время была с другими, а со мной нисколько».
Мамой в школе-интернате называют всех женщин – детдомовская привычка. Несмотря на то что дети знают имена-отчества учителей, воспитателей, поваров, техничек, здесь «мамкает» практически каждый. Даже ко мне, постороннему человеку, напоследок приклеилось это слово: «Мам, а ты придешь к нам еще?» За несколько часов, проведенных в интернате, мальчишки 1-го «б» успели легонько подергать меня за руки, девочки – пообнимать, а Алена вроде и была дольше остальных рядом, но ничего не позволила себе, пока я сама не взяла ее за руку. Все брошенные родителями дети хотят любви, но по-разному ее добиваются. Кто-то пытается привлечь внимание взрослых обидой, демонстративным поведением, кто-то мягкостью, послушанием и лаской – как Алена.
– Предлагаешь детям перед тем, как идти в столовую, построить линеечку, – рассказывает Татьяна Степановна. – Алену звать не приходится – стоит и спокойно ждет других, преданно поглядывая на воспитателя. Если просит что-нибудь – обнимет, в глазах мольба: «Пожалуйста, мамочка». Сделаешь замечание – она слышит с первого раза, повторять дважды не надо. И чем еще отличается от других – моментально чувствует твое настроение, понимает, когда ты сердишься и когда шутишь.
Алена – исполнительная девочка в хорошем понимании этого слова. Ее нельзя назвать «удобным» ребенком – она тоже любит баловаться и проказничать. Если чувствует несправедливость по отношению к себе, протестует. «Наказаны все», – говорит воспитатель. «И я? – возмущается она. – За что?» Плачет редко, недовольство выражает словами, интонацией, мимикой, пыхтением-сопением… В остальном Алена – очень ласковый и домашний ребенок, хотя, казалось бы, растет в условиях сиротского заведения. Смотрит вечером 1-й «б» фильм или мультики, приготовился ко сну – кто справа от воспитателя развалился, кто слева – а Алене бы все прильнуть под бочок ко взрослому.
Ее часто выбирают в партнеры по игре – Алена умеет подчиниться и выполнять предложенную роль. Кстати, одно из любимых детских развлечений в интернатах и детских домах – «дочки-матери». Ребята могут так разыграться, что их трудно остановить. И если в быту сироты не говорят про свои семьи, да и педагоги стараются не затрагивать эту тему – в «дочках-матерях» у ребятишек все классическое: хорошие дети, полноценные родители.
– Меня почему-то всегда выбирают старшей сестрой, – признается Алена.
– И что делаешь ты, а что папа с мамой?
– Они сидят, в окошко посматривают, а я сама хожу в магазин, прыгаю-играю, сама хожу в институт…
Алена предпочитает спокойные игры. Носиться как угорелой по классу, отбирать у кого-нибудь мяч, велосипед – не для нее. Из любимых игрушек – куклы, особенно большие младенцы «с сосочками и которые поют». Пока о такой игрушке она только мечтает и ходит в обнимку с мягким желтым утенком на белых коньках. Утенка имениннице подарила директор школы-интерната. Имя желторотому Алена не придумала. На этикетке прочла «Мальвина» и решила, что девочка.
– А волосики у нее под шапочкой, вот и не видно сразу, что не мальчик, – уверяет она.
Мальвину привязала на шнурок и повесила на шею, чтобы не потерять. Однажды ребята уже посеяли зайца, который нравился Аленке – где-то оставили и забыли про него. Она же не хочет терять ничего своего. С утенком спит, с ним же ходит в столовую. Вот только молчит Мальвина, не поет. Зато своя, родная и очень мягкая.
– Когда я вырасту, у меня будет дочка Мальвина, – говорит Алена.
А еще она ждет, чтобы к ней пришла тетя, «принесла много сладостей и нашла жениха».
– Жених-то тебе зачем?
– Просто… Буду с ним играть, как с куколкой, – дурит и хохочет она.
…Вчера, довольные и счастливые, ребята коррекционной школы-интерната вернулись из загородной поездки на Банное. Первый в этом году выезд на природу в честь Дня защиты детей им устроили спонсоры: веревочный городок с развлечениями, игры, песни-пляски под аккордеон, особенно вкусный детский сухпаек на свежем воздухе и новые впечатления. Конец весны–начало лета вообще выдались для детей праздничными: только закончилась учеба, провели день прощания с букварем и последний звонок для четверо-классников. Впереди – конкурсы рисунков на асфальте, кино, аквапарк, экскурсии, а тринадцатого июня – выезд в летние лагеря: в живописные места «Соснового бора» и Ильменского заповедника. Накануне детского праздника спрашиваю первоклашек, знают ли они про День защиты детей. Отрицательно качают головой.
– Надо ли вас от кого-нибудь защищать?
Долго думают, сомневаются и выдают:
– От плохих людей, которые дерутся и обижают маленьких… От квартальских, чтоб не ходили тут по вечерам и не стреляли из лука в голову… От Лизы, чтоб не распускала руки… От страшных животных и привидений!…
А несколько сирот, в том числе и Алена, ответили:
– У меня все хорошо, меня не надо ни от кого защищать.
