Для юных пианистов разговор с Владимиром ОВЧИННИКОВЫМ стал значимым опытом творческого общения.
Исполнитель мирового уровня, игравший для королевы Великобритании и выступавший на культовых концертных площадках Европы и Америки, педагог экстра-класса, директор Московской центральной музыкальной школы, преподаватель консерватории имени Гнесиных перед выходом на сцену ответил на несколько вопросов корреспондента "ММ".
- Владимир Павлович, у вас серьезный опыт работы и в России, и за рубежом. Скажите, пожалуйста, система преподавания музыки у нас и у них в чем-то принципиально различается?
- На Западе не развита централизованная система детского музыкального образования. В основном это спонтанные пожелания родителей или самих детей. Там профессиональное образование начинается с достаточно взрослого возраста. В России же принципиальное отличие в том, что мы начинаем не просто с семи лет, но у нас есть два года дошкольного образования. То есть мы отбираем деток совсем маленьких, которые к поступлению в школу уже умеют играть, у них развиты и слух, если он не врожденный, и чувство ритма, и память музыкальная.
- Вы привнесли что-то новое в западную систему?
- Ничего я туда не привносил. К нам в прошлом году приезжал сын знаменитого композитора-песенника Оскара Фельцмана Владимир, который в свое время уехал в Америку, сделал там роскошную карьеру. Он рассказывал, что на Западе первая мысль его была - открыть такую же школу, как центральная музыкальная в Москве. Он нашел спонсоров, но ему не разрешило государство, потому что обучение по нашей системе считается насилием над детской психикой. У нас дети, по мнению некоторых зарубежных специалистов, начинают слишком серьезно работать. А по моему мнению, детство становится очень интересным и профессионально ориентированным. Поэтому в Англии и в Японии я занимался уже со взрослыми ребятками.
- Что сейчас, на мастер-классе, вы хотите дать магнитогорским юным музыкантам?
- Просто поговорить о музыке. Они, конечно, будут играть какие-то свои пьески - кто что подготовил. Но на основе этих пьесок можно немножко шире обратить внимание на музыку в принципе. На то, чем они занимаются, и на то, зачем они этим занимаются.
Общение столичного маэстро с магнитогорскими талантами происходило следующим образом. На сцену к роялю по очереди поднимались студенты, исполняли на рояле то или иное произведение, а затем шла напряженная творческая работа над оттачиванием исполнительского мастерства. Владимир Павлович делал упор не столько на чистую технику, сколько на образное осознание пьесы или этюда, на постижение особенностей композиторского почерка. И студент словно заново узнавал знакомое, казалось бы, до последней нотки. И понимал, почему конкретно в этом произведении левая рука должна вести за собой правую, а не наоборот. Почему в одном случае педаль надо держать, а в другом этого делать не стоит. И слышал в фортепианной музыке Рахманинова колокольный набат, символ борьбы жизни со смертью.
И те, кому посчастливилось встретиться с Владимиром Овчинниковым на сцене, и те, кто внимал разговору мастера и учеников из зала, открыли для себя новые горизонты. И почувствовали, насколько живой и многогранной может быть классика, насколько пластично она меняется под воздействием исполнительской индивидуальности.
