Поэты Магнитки написали немало замечательных стихов о Великой Отечественной. И те, кто прошёл горнило войны с оружием в руках, и те, кто ковал Победу в тылу. Это тема, которая никого не оставляет равнодушным и которую каждый раскрывает по-своему. Предлагаем вниманию читателей поэтическую подборку классиков магнитогорской литературы – https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%BE%D0%B7%D0%BD%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%B9,_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80_%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%B8%D1%82%D0%B8%D1%87">Александра Лозневого, https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D1%8E%D0%B3%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BD,_%D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B8%D0%BB_%D0%9C%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B9%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87">Михаила Люгарина, https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D0%B0%D1%82%D1%8C%D1%8F%D0%BD%D0%B8%D1%87%D0%B5%D0%B2%D0%B0,_%D0%9B%D1%8E%D0%B4%D0%BC%D0%B8%D0%BB%D0%B0_%D0%9A%D0%BE%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0">Людмилы Татьяничевой, https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D1%83%D1%87%D1%8C%D1%91%D0%B2,_%D0%91%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%81_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87">Бориса Ручьёва, https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D0%BE%D0%BD%D0%B4%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F,_%D0%9D%D0%B8%D0%BD%D0%B0_%D0%93%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%B8%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B0">Нины Кондратковской.
Александр Лозневой
(17 марта 1911–22 мая 2005)
На Берлин
Солдаты, окопные други мои,
далёко за нами родная земля,
за нами славянские реки легли,
омытые потом и кровью поля.
Нас матери помнят, уставшие ждать.
Невесты и жёны – не могут забыть.
А сколько ещё нам трубить и шагать,
и, видно, не всем до победы дожить.
Ещё не иссякли кровавые реки,
и море пожарищ саднит, как вчера.
Бредут по дорогам солдаты-калеки,
которых в избытке война родила.
Довольно! Кончается время мучений!
Но знаем мы все, как один:
дорога в Россию в последних сраженьях
идёт через город Берлин.
Мы верно идем в этот сумрачный город,
принёсший так много страданий и бед.
Идем расквитаться за муки и горе...
Иного в судьбе нашей нет.
25 апреля 1945 г.
***
За Днепром ли буду, за Дунаем,
Пусть, куда б ни бросила война,
Я скажу: – Любимая, родная.
Вспомню слово нежное: жена.
Это слово в битвах на Кубани
Много раз мне прибавляло сил.
Я его засохшими губами,
Раненый, в песках произносил,
Я его шептал, идя в разведку,
В час такой мы думаем про жён,
И в походных сумках их секретки,
Как ключи от счастья, бережём.
Михаил Люгарин
(16 июня 1908–10 февраля 1993)
Сталь
В годы Великой Отечественной войны
каждый третий снаряд был изготовлен
из магнитогорского металла
(из газет)
Двести миллионов стали –
Не пудов, товарищи, а тонн!
Можно обогнуть вселенной дали
Радугой стальной
Со всех сторон.
Восхищаюсь –
Этим стальным весом
И людской энергией труда
Можно до луны воздвигнуть рельсы,
Протянуть до солнца
Провода.
Это не гипербола,
А правда;
Это наши люди,
Наш металл,
Это наша стойкость и отрада,
О которых
Сам Ильич мечтал.
Сталь Магнитки,
О, какая сила!..
Шла война.
Нам не забыть о ней.
Наша сталь
Своим огнем косила
Полчища
Фашистских палачей.
Мы за Родину
Стояли грудью.
Над Магниткой дым был –
не мираж!
Каждый третий выстрел из орудий –
Так и запишите –
Был он наш!
Трубы заводские –
Не зенитки,
Хоть над нами облачная высь.
Как бы я ни вспомнил о Магнитке,
Без своей судьбы
Не обойтись.
С нею я сдружился не украдкой
У горы Магнитной
На меже,
С нею я прописанный в палатке,
Хоть живу на пятом этаже.
Был энтузиастом –
Плоть от плоти
Был родным мне домом коксохим.
На руках мозоли,
Майка в поте,
А в душе
Был всюду молодым.
Знаю, многих
Среди нас не стало,
Передавших ремесло другим.
...Милые!
Мне дорог звон металла,
Как значок
С названьем кратким – КИМ.
Людмила Татьяничева
(6 (19) декабря 1916–8 апреля 1980)
Суровый танец
И на току,
И в чистом поле
В войну я слышала не раз;
– А ну-ка, бабы,
Спляшем, что ли! –
И начинался сухопляс.
Без музыки.
Без вскриков звонких,
Сосредоточенны, строги,
Плясали бабы и девчонки.
По-вдовьи повязав платки.
Не павами по кругу плыли,
С ладами чуткими в ладу,
А будто дробно молотили
Цепами горе-лебеду.
Плясали,словно угрожая
Врагу:
«Хоть трижды нас убей,
Воскреснем мы и нарожаем
Отечеству богатырей!»
Наперекор нелёгкой доле,
Да так, чтобы слеза из глаз.
Плясали бабы в чистом поле
Суровый танец –
Сухопляс.
Борис Ручьёв
(2 (15) июня 2013–24 октября 1973)
Стихи о далёких битвах
1
За счастье и за мир родного края
и мне пора бы с братьями в строю,
оружие в руках своих сжимая,
с врагом заклятым встретиться в бою.
...Но далеко колышутся знамёна,
друзья мои идут в смертельный бой...
И в чутких снах долины Оймякона
отгул боёв я слышу над собой.
И в нетерпенье, радостей не зная,
всё жду я, сокол, скованный кольцом, –
когда же мне страна моя родная
прикажет встать и назовёт бойцом.
2
В неистовых болях, в несносной тоске,
и днём мне и ночью не спится,
дышу я, как рыба на жарком песке,
на койке полярной больницы.
И вижу вдали – в полумгле голубой
над родиной тучи, на родине бой.
В огне золотые мои города,
поля мои дымом повиты,
от тихого Дона до невского льда
в громах не кончаются битвы.
И снова в атаку, штыками грозя,
червонные звезды проносят друзья.
Родные, с кем рос я, работал и жил,
заводы и станции строя,
с кем русых, весёлых девчонок любил,
смеясь и страдая порою.
И мнится, что я за бойцами иду,
повязки, как цепи, срывая в бреду.
Кричу я, за строем бросаясь скорей:
– Я с вами, я с вами, ребята!
Я долго бежал от полярных морей...
Я друг ваш, а стану за брата...
Святое молчанье пред битвой храня,
бойцы, улыбаясь, встречают меня.
На каске звезда горяча, горяча...
От тяжести голову кружит,
железною ношей на тонких плечах
моё огневое оружие.
От боли шатаясь, с бойцами иду,
повязки, как цепи, срывая в бреду.
3
Боюсь я, что поздно свобода придёт...
Растает на реках расколотый лед,
раскроют ворота и скажут: – Иди!
И счастье и слава твои впереди...
Приду я в Россию. Утихла гроза.
Навстречу мне жёнка прищурит глаза:
– Здорово, соколик! Здорово, мой свет!
А где ты, соколик, шатался сто лет?
Друзья твои прямо прошли сквозь войну
и кровью своей отстояли страну.
Им вечная слава, почёт без конца,
а ты, как бродяга, стоишь у крыльца...
Обижусь на жёнку, как сыч, загрущу,
по старым квартирам друзей поищу.
– Ни за что, ни про что попал я в беду,
откройте, ребята, я еле бреду.
В груди пересохло, и в горле печёт...
Но вижу в друзьях я большой недочёт.
Растут незабудки на бровках могил.
А я вас, ребята, как братьев, любил.
До синих цветов припаду головой,
а мертвые спросят: – Зачем ты живой?
Ты, видно, в боях не стоял до конца,
что сердце своё уберёг от свинца?
Стучит твоё сердце набатом в груди,
оставь нас, товарищ... Прощай и иди!..
Повсюду, повсюду бушует молва,
как немцев грозою разила Москва,
горел Севастополь и Киев страдал.
Шумят, вспоминая бои, города...
Гудят города день и ночь напролёт,
В ожогах и ранах пирует народ.
Отставив винтовки, надев ордена,
бойцы отдыхают за чаркой вина.
Мне скажут: – Куда ты идёшь, нелюдим?
Садись-ка за стол, посидим – подымим.
Ты выпей вина да похвастай, где был,
незваных гостей по-хозяйски ли бил?
Иль с неба, иль с тылу, иль запросто в лоб
заморскую сволочь вгонял ты во гроб?..
...Мне пир как похмелье, минута что год,
и хлеб словно камень, и хмель не берёт...
И думать нельзя, и не думать нельзя...
Прости меня, жёнка, простите, друзья!
У дальнего моря я долю кляну,
что в горькой разлуке живу я в войну,
что в первой цепи не шагаю в бою
и люди не знают про доблесть мою.
Нина Кондратковская
(29 ноября 1913–8 января 1991)
Я вернусь
Товарищу, учителю-фронтовику Ф. Шевченко
Так это всё? Прострелена рука –
И снова в тыл? В покой больничный, к сёстрам?
А если гнев, как лезвие штыка?
А если ненависть безмерно велика
И не унять её ни времени, ни вёрстам?
В пожарах небо мечется, как стон
Над клёнами встревоженного гая.
Стучит вагон, и длинный эшелон
Отмеривает вёрсты, убегая…
И эхо отдает средь пустырей
То скрипом виселиц, то мерзким свистом плети,
То голосом, каким взывают дети
К немым губам убитых матерей…
Я буду мстить. Я должен. Я хочу
В колонны боевые возвратиться.
Я буду целить в сердце палачу,
Чтоб сердце завтра перестало биться.
Вот. Я встаю. Шагаю. Но пока
Плечо теснит кольцо горячей боли!
Простреленная слабая рука
У спускового тонного крючка
Ещё, возможно, дрогнет против воли.
А силы есть. Для битвы силы есть.
Но ждать – нет сил. Скорее, вместе с вами
Нести в бою свою святую месть,
Как кровью пламенеющее знамя.
Скорее мстить, чтобы не слышать стон
Живых детей, придавленных землёю!..
Стучит вагон – уходит эшелон.
Трепещет опалённый небосклон.
Заря в пожарах сходится с зарею.
Да, я вернусь. Вернусь и отомщу.
Рука забудет боль горячей раны,
И знаю, верю – поздно или рано
Она придавит горло палачу!
