Но бывает и по-другому: слова, живые и настоящие, словно и не придуманные вовсе, обращённые к тебе, как к другу, открыты и откровенны настолько, что забываешь о выдумке. Именно такое впечатление и производит поэзия Сергея Рыкова.
Его лирика, прекрасная отнюдь не сплошь, созерцательная, но не отрешённая, и в то же время достаточно напряжённая, ни на минуту не теряет нерва. Нерв её очень чуткий, тонкий, как ленточка, которую можно прицепить к облаку то ли для того, чтобы повеселиться, то ли для того, чтобы повеситься. Интеллектуальная и эмоциональная магия поэзии, особенно, как в нашем случае, романтически устремлённой, состоит как раз в безуспешных, хотя отнюдь не пустых, попытках создать органически целое из внешне далёкого, разрозненного, даже расколотого.
Ситуация, в которой лирический герой оказывается "между чудом и разочарованием", в поэзии Рыкова очень частая, возможно, даже более частая, чем облюбованная им экзистенциальная граница между жизнью и смертью: "А сегодня поутру / Снились мне синицы. / Может, вскоре я помру / Где-нибудь в больнице. / И не жертвой палача - / А в провисшей койке. / В ней и слёзы, и моча - / Всё в одной настойке. / Буду биться за стеной, / Будто шарик белый, / Возвышая мир цветной / Песней неумелой".
Чудо белого шарика и цветного мира, который уже потому, что цветной, нуждается в песне, дано "в одной настойке" с чувством безвыходности, стены, смерти. Их не разделить, как и песню, улыбку и иронию, отчаяние. Да и кто сказал, что поэзия - это разумная и объяснимая вещь, настойка, при изготовлении которой подлежат смешению только правильные и совместимые ингредиенты? Отказ от разумности и правильности как способов понимать и оценивать мир неизбежно приводит к романтизму, а последний всегда ставит под вопрос цельность "Я", намечает конфликт внутреннего мира человека с его собственным "естеством". И, казалось бы, неизбежны разрыв со всеми, отчуждение от мира. Однако Сергей, несмотря ни на что, всё-таки поэт есенинского склада, в основании своём гармонический, а не трагический. Он может довести своего героя до состояния расколотости "чёрного человека", но обязательно засомневается, заставит очнуться, вернуться на "хрустальную дорогу" тишины. Кстати, в рыковской поэзии тишина - некая универсальная категория, ключ к открытию её внешних и внутренних замков, синоним истинного, справедливого, вечного, настоящего...
Рыков говорит, как дышит, - без примеси эффектности и аффектации, работает в едином ритме, в едином темпе тихого созерцания, монолога без суеты.
"Неслыханная простота" поэзии Сергея Рыкова заключается прежде всего не в его почти программной незатейливости, нежелании формального эксперимента, словесных, звуковых, семантических и прочих игр, не в отсутствии ненужных слов, не в его приверженности будням даже, но в любви к тишине и молчанию о том, о чём, если скажешь вслух, обязательно огорошишь или оглушишь. И почти никаких обобщений. И почти никаких объясняющих смысл названий окончательных вариантов ответа.
Читая рыковские стихи, чувствуешь тоску и знание автора о том, что моцартовский, пушкинский, есенинский мир давно искалечен. Гармония утрачена и человеческой природе давно уже не созвучна. Но также постоянно ощущаешь желание противостоять этому факту, тихое, может быть, даже излишне созерцательное, пассивное. Но ведь такое же желание было, как помнится, и у прекрасного поэта-диагноста Юрия Живаго, творившего "вдали от суеты" в измерениях, кем-то исключённых из его эпохи, - собственной совести, вины и свободы. Говоря об этих категориях, Рыков предельно твёрд и мужествен. В тексте "Я не раз сворачивал с дороги, ожидая лёгкого пути…" есть, например, такое и страшное, и бесстрашное признание: "И, вжимаясь в барменскую стойку, / Отвечая только за себя, / Я провидел ледяную койку / И безмолвное дыхание дождя".
Есть ещё один момент, за который можно уважать творчество Рыкова.
В нашу насквозь гламурную, ненатуральную, постпостмодернистскую эпоху и в жизни, и в искусстве, и в литературе существовать, не теряя себя, - большой поступок. Но ещё больший поступок - действенный и настоящий, искренний интерес к кому-то кроме себя, к другому человеку. Всё реже и реже мы готовы воспринимать его и в жизни, и в искусстве сквозь призму его самоценности, а не собственного эгоцентризма. Если коротко, отношения "я-другой" в поэзии С. Рыкова - это способность быть собой и другим одновременно, понимание и даже возвышение его значимости. Неважно, кто этот другой - бабушка, бомж, ветеран, ребёнок, собрат-поэт, любимая женщина... Выходить за пределы себя, понимать другого, проникать в его душу и нервы, в его жизнь и смерть порой невыносимо больно - до слёз, до крови. Но по-другому, видимо, ни жить, ни писать не получается.
Выход за пределы себя, собственной самости, как и за пределы предустановленного, способность трансцендировать - качества растревоженного поэта, коими Сергей Рыков обладал в полной мере.
Справка "ММ"
Сергей Рыков родился 16 февраля 1975 года в Магнитогорске. С 1992-го по 1994-й учился в Магнитогорском строительном колледже на техника-электрика. Посещал литературные семинары Александра Павлова и Олега Хандуся в Магнитогорском лицее.
В 1993 году состоялась первая публикация стихотворений Рыкова в "Магнитогорском металле". В 2004-м он стал лауреатом областного литературного конкурса "Стилисты добра" в номинации "Поэзия".
Поэт публиковался в альманахах "Южный Урал", "Вестник российской литературы", "Транзит-Урал". С 2005 по 2009 год опубликовал три книги стихов - "Моя хрустальная дорога", "Подари мне облако", "Случайный прохожий". Книга "Подари мне облако" была удостоена первой премии областного литературного конкурса "Прекрасен наш союз".
В 2007 году Рыков принят в Союз писателей России. В 2004-2007 годах он руководил молодёжной секцией литобъединения "Магнит", а с марта 2007-го осуществлял общее руководство литературным объединением при газете "Магнитогорский металл". В 2008 году подготовил к изданию коллективный сборник лито "Магнит" "Небо пятое". В 2019-м вышла четвёртая книга поэта "Личный номерочек на ноге".
Сергей Рыков скончался 8 марта этого года после тяжёлой и продолжительной болезни, едва достигнув 45 лет.
"Так хочется жить..."
* * *
Номера присвоены поэтам,
Будто соревнуются опять.
"Лучшие" висят по кабинетам -
Время поворачивая вспять.
Может быть, они чуть лучше жили?
Меньше гнили в тундре и тайге?
Но и мы, конечно, заслужили -
Личный номерочек на ноге.
Хрустальная дорога
Из множества земных светил,
Однажды выбранных на ощупь,
Тебя одну я приютил
Иль прикупил…
Так даже проще.
Так проще…
Нежностью горя,
Ты разобьёшься у порога…
Моя печальная заря,
Моя хрустальная дорога.
* * *
Давайте, братья, помолчим,
Не выделяя чуждых мнений,
На стыке грёз и поколений,
По доброй воле - помолчим
О том, чтоб завтра на почин…
И не в присутствии конвоя
Лоснилось небо голубое
Созвездием земных лучин.
Давайте, братья, помолчим,
Не зарекаясь от острога,
О том, чтоб вывела дорога
Вдаль от психушек и кручин.
Давайте, братья, помолчим…
Эпитафия поэту
Ты седою своей бородою
Подметал тротуары, дворы.
Ничего в этой жизни не стоя,
Ты по жизни катился с горы.
Начиная с привычного тоста -
За друзей, за любимых, родных,
Ты сегодня дошёл до погоста,
Отказавшись от целей земных
Не имел уваженья и злата
И отхаркивал красную слизь,
И держала в напряге простата
Всю твою подконвойную жизнь.
Памяти Бориса Попова
Средь весенних ветров и людской суеты
Где-то в дебрях скрывается лето.
И за рамками грёз прорастают цветы,
Укрывая могилу поэта.
Нет, судьба неспроста подбирает штрихи,
Отбирая лучинки у света…
…Только б жили стихи -
только б жили стихи -
Выше нету наград для поэта.
В океане любви, под покровом светил
Зародится достойная смена,
Чтобы кто-то другой твою песнь подхватил,
Твою душу избавив от плена.
Моей Альфе
Никто так не любил меня,
Как та безродная дворняга...
(На лето к бабке - всё ж родня.)
Она ждала меня, бедняга.
Она любила просто так,
Мы с нею были одногодки.
Её кормили кое-как,
А я ещё марал колготки.
Она ждала меня весь год,
И я надеялся на встречу.
Она и ныне меня ждёт -
Когда задует мою свечку...
Памяти Юрия Костарева
Дохнула холодом земля,
Лопаты взвыли -
И насудачились поля
По свежевырытой могиле.
О, как прилипчива она -
В исповедальную дорога…
И быть посланником до Бога
Поэту грамота дана.
* * *
Я купил полбулки хлеба...
До чего же хорошо
Быть свободным перед небом -
В чём родился, в том ушёл.
Умирает в муках барин -
Пропадает серебро.
Я пред богом, как Гагарин -
Оголённое ребро.
Ни заначки, ни заточки -
Только крестик на цепочке.
* * *
И детство грело пламенем огня,
Бензином из оплавленной канистры.
А бабушки, бранившие меня,
На всю округу разносили искры.
И в сотый раз обласканный шлепком,
Скрываясь от людского взора,
Я наблюдал - открыто и тайком -
Свой огонёк, преобразивший город.
***
Грешник ты или праведник -
Всё ж надеешься ты на лучшее...
Перед смертью всегда Бога славили,
Да и так, от случая к случаю.
Уповали на Бога отшельники,
Спину гнули до пола горбатые.
Неустанно молились бездельники,
Невиновные и виноватые,
И блаженные, и учёные,
Вертухаи и заключённые.
* * *
Под ногами слякоть,
В кошельке голяк...
Хочется заплакать -
Открыто, как сопляк.
Топчется ворона
В тающем снегу.
Не было гондона
У папы на лугу...
* * *
Без претензий на сложное -
Делаешь невозможное.
Хотя ждать вроде нечего -
От прошедшего вечера.
Не всегда получается,
Но не стоит печалиться.
Шкура, с виду, - ослиная,
А душа - журавлиная...
* * *
В жизни у меня есть койко-место,
Больше не осталось ничего...
Это ложь, что не бывает тесно.
Ложь, что не бывает тяжело.
Кто-то скажет: есть за всё расплата -
Всё твои вчерашние грехи.
Если я пред кем-то виноватый,
То лишь в том, что я пишу стихи.
Знаю, что рифмую просто,
Но не извиваюсь и не лгу.
Человеком маленького роста
Я по краю пропасти бегу...
* * *
И птицы улетят на юг,
Презрев границ воздушные затворы.
А самолёты, завершая крюк,
Частенько задевают горы.
И дело вовсе даже не в горах,
Ведь самолёт подняться может выше.
Летящему домой - неведом страх.
И звёздный путь рассыпался по крышам.
* * *
Знаешь, так хочется жить,
Без поминальных свечей.
Если дружить, так дружить,
Не пряча счастливых очей.
Если любить, так всласть,
И видеть вокруг красоту.
И если случайно упасть,
То только не в пустоту.
А коли придёт беда
И понесут за порог,
Пусть это будет - среда,
Прохладно и ветерок.
