ЛЕТ ДЕСЯТЬ НАЗАД в комнатах сломали печи, расчищая место под электроплиты, которые так и не привезли.
Впрочем, на кухне их устанавливать негде: деревянные полы сгнили и провалились. Как выглядит унитаз, здесь не помнят. Скоро забудут, что такое балкон: два из них отвалились пару лет назад, еще два готовы покинуть стены в скором времени.
В 2006-м местные чиновники, сопровождавшие высокого гостя из правительства области, торжественно объявили жильцам каменных бараков по улице Полевая, что их дома признаны ветхими и аварийными, и скоро начнется переселение в новые квартиры. Жильцы поверили и особо не горевали ни из-за рухнувших балконов, ни из-за затянувшихся сроков установки электроплит. Закрыли глаза даже на квитанции об оплате коммунальных услуг, в которых эти виртуальные электроплиты все-таки значились. До переселения можно и потерпеть. Шло время, но ничего не менялось. Разве что однажды жильцов дома № 18 пригласили в ЖРЭУ № 1 и вручили новые ордера: из непочетного статуса - "барак" - их дом был переведен в почетный - "4-квартирный дом".
По словам Татьяны Беспоместных, именно тогда в голову закрались сомнения: зачем совершать сложные операции с перерегистрацией жилого помещения, если оно идет под снос? И впрямь незачем. Но Татьяна решила уточнить.
На письменный запрос она получила ответ главы города Евгения Карпова: "На сегодня в официальном порядке данный дом аварийным и подлежащим сносу не признан". Далее подробно сообщалось, что в администрации существует некая "межведомственная комиссия по рассмотрению вопросов признания жилого помещения непригодным для проживания и многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу", которую сам мэр и возглавляет. Более того, в письме содержался подробный, пошаговый алгоритм для жильцов, которые подозревают, что живут в помещении, на 70 процентов для проживания непригодном. В частности, чтобы комиссия рассмотрела заявку на конкретный дом, нужно, во-первых, "заявление собственника помещения или нанимателя", во-вторых, "заключение органов, уполномоченных на проведение государственного контроля и надзора, по вопросам, отнесенным к их компетенции". Татьяна, не искушенная в административной переписке, поняла текст письма буквально - как руководство к действию. Поскольку все жильцы барака (то бишь 4-квартирного дома, конечно) пользуются комнатами по договору найма, она логически рассудила, что экспертиза - дело настоящего хозяина, то есть городской администрации. А ее дело как нанимателя - направить заявку, вроде как намекнуть, напомнить про плачевное положение жилого помещения. Татьяна собрала немаленький пакет перечисленных в письме документов: нотариально заверенные копии правоустанавливающих документов на жилье; план жилого помещения и его технический паспорт; коллективную жалобу жильцов на неудовлетворительные условия проживания, подкрепленную фотографиями.
В приемной председателя комиссии документы у Татьяны не приняли.
- Сначала секретарь сказала, что нужно собрать документы всех жильцов. В ответ я показала письмо Карпова. Тогда, по словам секретаря, я должна заказать и оплатить экспертизу дома, которую проводит фирма "Вэлд". Мне и адрес дали. Но ведь все комнаты в нашем бараке муниципальные, мы лишь наниматели. Собственник - городская администрация. Значит, она и должна проводить экспертизу, - недоумевает Татьяна Беспоместных. - В общем, отправили меня ни с чем восвояси. А уже в коридоре один из тамошних специалистов шепнул, что наши дома решили оставить как архитектурный памятник 30-х годов.
"Коли памятник, значит, его должны реставрировать", - подумала Татьяна и направилась в другую часть "Белого дома" - управление ЖКХ. Написала письмо на имя К. Щепеткина: "Когда будет сделан капитальный ремонт нашего дома? Когда нам поставят плиты на общую кухню, сделают унитазы, ванную комнату? Туалет - это железная дыра на девять комнат, сливных бачков нет. Весной, когда тает снег, с потолка капает вода. Окна забиты жестью… Если это памятник, память, то пусть это будет хорошая память. В таких условиях жить невозможно". С тем же вопросом в городскую администрацию обратилась наша редакция. Еще мы просили уточнить, когда именно межведомственная комиссия "отказала" бараку на Полевой в ветхости и в каком документе это решение зафиксировано.
В редакцию ответ пришел предельно краткий: "Капитальный ремонт указанного дома не планируется". Второй вопрос остался "незамеченным". Татьяне же сообщили, что в ее бараке, оказывается, в этом году "выполнен ряд строительных (ремонт цоколя, частичный ремонт фасада, балконов и карниза), сантехнических и электротехнических работ. Выполнялись работы по улучшению санитарного состояния жилых помещений". Из письма Татьяна поняла одно: памятником быть непросто.
…Два года назад губернатор Петр Сумин определил мэрам задачу - сносить как минимум по 60 тысяч квадратных метров в год. На ликвидацию ветхого и аварийного жилья и капитальный ремонт домов в Челябинской области фонд содействия реформированию жилищно-коммунального хозяйства направил сотни миллионов рублей. В этом году средства из федерального бюджета получили Челябинск и несколько других городов Южного Урала. Но Магнитке денег на снос старых домов не досталось. Не потому, что нас ущемили в правах, задавили или проигнорировали. Мы "пролетели" очень банально, как двоечники, не сдавшие домашнее задание. Нужно было вовремя и грамотно оформить заявку: наши чиновники не справились. У них другая квалификация - убедительно "дуть в уши" горожанам про то, что их ветхие дома простоят еще лет сто.
