Оба – кумиры, причем у обоих, что называется, размытая аудитория – от десяти лет и старше. Одному в этом году исполнилось 50, другому в самом конце прошлого года стукнуло 25. Один на сцене уже 20 лет – причем только в составе группы «Любэ», второй не наработал даже пятилетнего сценического стажа – первый альбом вышел в 2003-м году и не принес успеха.
Однако по размеру гонораров Билан давно уже переплюнул своего старшего товарища Расторгуева: еще в прошлом году СМИ печатали стоимость концерта Билана – 25 тысяч долларов. Причем работает этот мальчик не «на сбор», а «по гарантии»: то есть, вне зависимости от количества зрителей в зале, свои деньги он получает. «Расценки» на Билана подскочили, понятное дело, после второго места на «Евровидении» и признания его «Певцом года» по версии MTV. Еще одно доказательство бесспорного лидерства Билана – разгоревшийся вокруг его имени спор между нынешним продюсером певца Яной Рудковской и вдовой Юрия Айзеншписа Еленой Ковригиной. По словам последней, после смерти ее гражданского мужа все его имущество, в том числе права на творчество Билана, переходят к их сыну, опекуном которого она является. Ну согласитесь, не было бы никаких дрязг вокруг 25-летнего юноши, не неси он своим творческим опекунам золотых яиц.
Спрашиваю организатора выступлений и Билана, и «Любэ» Сергея Рудометова:
– Сколько стоит концерт Билана?
– Коммерческая тайна.
– Да я могу сама угадать: тридцать тысяч долларов.
– Больше.
– Тридцать пять?
– Ммм… Больше.
– Сорок?!
– Ну… Примерно в этих пределах.
На телевизионных концертах Билана, транслируемых музыкальными телеканалами, публика обычно солидная: богатые мужчины, дамы в мехах и, конечно же, молодежь – именно с легкой руки молоденьких девочек Билан стал всеми признанным секс-символом и обладателем звания «Идеальное тело».
Так и есть: подъезжаем к Дворцу спорта г. Челябинска за час до концерта – взять билеты у Сергея Рудометова. Возле входа – уже добрых несколько сотен совсем молоденьких девочек. Некоторые – с молодыми людьми, которые напоказ ехидничают над восторгом своих пассий (мол, только ради тебя сюда иду!). Но большинство – с родителями, которые, хоть и не вцепились в руку своих детей, но из виду их не упускают. Спрашиваю одну мамочку: «Вы-то зачем здесь? Только деньги тратите!» Она охотно вступает в разговор: «Ой, знаете, береженого бог бережет! А вдруг что случится? Нынче же молодежь – сами знаете!»
Те поклонницы, что поумнее, пробрались к служебному входу: с цветами, фотоаппаратами, листами и фломастерами для автографа, ждут своего любимца. Хотели и мы тоже подождать – как говорится, репортажное фото, но не дождались: к семи часам пошли в зал. Однако концерт задержали на целый час. Тоскуя, спрашиваем то и дело снующего туда-сюда Рудометова: «А почему не начинаем?» «Так не приехал еще!» Девочки этого не знают – то и дело завывают: «Ди-и-и-и-ма-а-а-а!» Через несколько минут, видя, что реакции на сцене нет: «Ви-и-и-и-и-тя-я-а-а-а!» – потому что настоящее имя певца Виктор Белан.
А Дима-Витя в это время спал блаженным сном в гостинице: прилетев из Белоруссии в Челябинск за два с половиной часа до концерта, он еще полчаса фотографировался с поклонницами, оккупировавшими аэропорт. Потом поехал в гостиницу и прилег перед концертом – таковы его правила. Потому и опоздал, а впоследствии отказался от интервью – поздно уже.
Наконец, к всеобщему ликованию, концерт начинается. Наш фотокор Евгений Рухмалев уверенно подходит к сцене, настраивает фотоаппарат. Но со всех сторон к нему несутся охранники: фото- и видеосъемка категорически запрещена. Была бы «мыльница» – уфотографируйся, а профессиональной техникой – ни-ни. Поэтому сели на трибуну – прятали камеру за спинами зрителей. Заявленного мега-шоу не увидели: из элементов столь громкого названия лишь живой ансамбль, несколько парней-танцоров, разноцветные лампочки над сценой, дым-машина и сам Билан. Но вот в чем не откажешь этому мальчику, так это в профессионализме. С первой же минуты он полностью завладел залом – во всяком случае, танцполом: на трибуне было тише, так как, в основном, здесь сидели родители – мы об этом уже говорили. Дима прекрасно двигается – настолько, что затмил своей пластикой профессиональную подтанцовку – это тоже не оспаривается. Но вот репертуар…
Только представьте себе: за весь концерт, который длился полтора часа, он спел только три динамичных песни: «Ночной хулиган», «Мулатка» и безусловный хит «Невозможное возможно», который, кстати, очень нравится и мне. Остальной репертуар, на мой взгляд, не интересен: заунывный, а главное, однообразный – будто одна песня длилась весь оставшийся час-двадцать. Впрочем, молодежи нравилось, и это меня тоже поразило: при нынешней «клубной» культуре я была уверена, что репертуар Билана покажется тягомотным именно молодежи. Ничуть не бывало! Все – от десяти лет и выше – пели его песни слово в слово! Зал, не стесняясь, скандировал тексты, когда Дима просил об этом. У сцены – целое паломничество с букетами! Принимая подношения, каждой дарительнице он жал ручку и дарил свои календарики с автографом.
И самое главное: звук на концерте был живой – для меня, музыканта, много слышавшего на своем веку самых разных концертов, это было несомненно. Но что творил на сцене Дима! Он выпрыгивал на метр вверх, перекручиваясь в дугу, он делал сальто, он скакал и танцевал, при этом спокойно вытягивал сложнейшие вокальные пассажи. «Слушай, этого быть не может! Точно – фонограмма!» – говорит мне фотокор Евгений Рухмалев. Да я, честно признаться, и сама начала сомневаться – бывает же, что «плюсовая» фонограмма записывается специально для концерта с эффектом живого звука. Долго присматриваемся в объектив фотоаппарата: нет, черт возьми – вживую поет! Рубашка насквозь пропитана потом, одна бутылка воды на сцене сменяет другую, через несколько песен он уходит отдышаться за сцену – эти пять минут музыканты играют без него… Живая работа – точно!
Подтверждение получаем у Рудометова: под фанеру исполнены только две песни: в самом начале концерта – чтобы «почувствовать» незнакомую площадку, и в середине – чтобы немного отдышаться. После концерта – по-западному краткое прощание со зрителями: «Спасибо, я вас люблю, я к вам приеду, вы мне понравились», – и исчез за кулисами. На бис не вышел, автографы визжащей толпе не дал. Интервью – тоже. Но злости не было: поздно уже – скоро улетать.
Подытоживаем с Евгением впечатления: наверное, выросли мы уже из молодежного формата, не для нас эти песни. Или еще не доросли до формата западного, к коему, безусловно, относятся его песни, написанные после «Евровидения». В подтверждение – своими глазами видела на одном из телеканалов, как после концерта Билана в Америке коренные тамошние жители выражали свое восхищение Димой – не говоря уже об отпрысках русских эмигрантов. Но в чем ему, конечно, нужно отдать должное, так это в том, что в лице Билана наш шоу-бизнес начинает соответствовать мировому уровню: когда фонограммное пение исключается априори (а несколько песен для передышки позволяют себе и Мадонна, и Бритни Спирс, и даже Майкл Джексон), а хороший качественный вокал вкупе с активными движениями уже не воспринимается как нечто удивительное. Но пока Билан у нас такой один. К сожалению.
И, наконец – группа «Любэ». Это нам уже ближе. Во-первых, родные стены – из-за кулис никто не гонит. Во-вторых, публика солидная, в-третьих, песни роднее, что ли… Именно благодаря этой группе с этим репертуаром Игорь Матвиенко перестал быть чисто попсовым композитором – его причислили к профессионалам, пишущим серьезную музыку. И это действительно так.
Принято считать, что Расторгуев собирает безусловные аншлаги – я сама в это верила, пока на концерт не пришла. Ползала – это был шок. Но объясняется это шоковой стоимостью билетов – от 900 рублей до двух с половиной тысяч! Теперь вспомним самых преданных фанатов Расторгуева: вооруженные силы, милиция, другие силовые структуры – правильно? И откуда у них такие деньги? С другой стороны, гонорар группы высок, в зале всего тысяча мест, а вот был бы стадион – был бы другой разговор: на того же Билана при вместимости дворца спорта в три тысячи билеты стоили от 500 до 1800 рублей.
Еще раз встречаем Сергея Рудометова: может быть, после концерта состоится интервью. Заодно спрашиваем: ну как он?
– Слушайте, я впервые встречаю такого простого в быту человека – даже удивился. Знаете, что он на обед заказал? Только не смейтесь: гречневую кашу с котлетой, овощной салат и стакан сметаны – как в советской столовой!
– А Дима Билан что откушать изволил?
– Дорогой коньяк и королевские креветки – дальше я даже не смотрел, чтобы не расстраиваться. Дорого, в общем, мне обошелся.
Теперь о самом концерте. Николай Расторгуев – это, конечно же, голос. И искренность исполнения, и теплота в глазах, и вера в то, о чем поет, и настоящая русская музыка, гармония… Он – такой здоровый русский мужик, что особенно ценится в наше время – это еще один плюс. И вообще, плюсов на концерте было гораздо больше, чем минусов. И в душе разливалось приятное тепло, когда он пел такие хорошие, простые и понятные слова, которых так не хватает в нашей шумной, жесткой и слишком деловой жизни. Единственное, что осталось вне поля понимания, – какой-то Николай Вячеславович на сцене был неживой, вялый – вареный, словом… Конечно, он тяжело болен, его гастрольные туры теперь состоят всего из двух городов, потому что каждую неделю он проходит полный гемодиализ (аппаратная очистка организма), и еще ему предстоит пересадка почки. Но… Люди заплатили за билет две с половиной тысячи – для многих это чуть ли не половина месячного бюджета! И уж если не активностью, так хотя бы теплотой общения с залом он мог бы хоть чуть-чуть оживить свое выступление. Впрочем, может, я не права, и самих зрителей это не покоробило.
После концерта спрашиваем Сергея:
– Ну что, будет интервью?
В его глазах замешательство:
– Я впервые сталкиваюсь с таким: как только заикнулся о беседе с прессой, его директор сразу же перебил: никаких интервью – он терпеть не может журналистов!
А вот это мне как раз понятно. Слишком желаемой, а главное, легкой добычей стал для желтой прессы Николай Расторгуев со своей болезнью. И писали отнюдь не добрые слова поддержки, а били по самому больному – из-за таких статей и мне становилось порой неуютно в своей профессии. А потому хотелось бы сказать напоследок: выздоравливайте и приезжайте снова к нам, Николай Вячеславович. Тогда и поговорим от души.
