Мы шли на концерт с четким намерением – сделать пару его фото и посмеяться. Интервью до концерта – «категорически нет»: уж больно с дороги устал. А что еще на его концерте делать – песни, что ли, слушать?
Зал далеко не забит. Куплены все самые дешевые и самые дорогие места – как обычно. Но в центре зала большое количество пустых кресел . Чтобы не обижать слишком творческого, а значит, слишком ранимого Бориса Михайловича, организаторы концерта рассаживают зрителей на пустующие ряды.
Концерт начался ярко, бодро: на сцену вышли танцовщики, после их композиции появился он – в черном концертном костюме, с творческим экстазом в глазах. И начал песню с очень смешным припевом: «Главное, маленьким не умереть». Для стебной песни, коей ее делал уморительный текст, он пел слишком серьезно и вдохновенно – даже раздражение некое появилось. Но потом я поняла: несмотря на упоение собой, у него хватает ума относиться к себе с юмором – во всяком случае, так себя преподносить.
Борис Моисеев когда-то был первым артистом эстрады, открыто признавшимся в своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Нет, конечно, мы и сами догадывались о его предпочтениях, слушая его ранние песни – и про грешную запретную любовь, и про «не такого» сына, которым он называл себя, обращаясь к матери… Но чтобы вот так – признаться на всю страну в известной программе известной телеведущей в том, что он любит мужчин… Это было очень смело. С тех пор понятнее стали его песни, в которых как-то незаметен пол собеседника, к которому Борис Михайлович обращается. На этом концерте он стал еще смелее:
Ты мой единственный, хмельной и сладкий грех,
Твой вкус изысканный понятен не для всех.
Я растворюсь в тебе соленою слезой,
Я не испорчу вкус, мой ангел неземной...
Прекрасная песня с прекрасными словами – ах, если бы ее пела женщина! Но женщины в зале, коих было явное большинство, с упоением подпевали и даже слезу пускали, и даже зажигалками и телефонами со светящимися дисплеями над головами махали – любят они своего Бореньку, несмотря ни на что. И Боренька отвечал им полной взаимностью: его общение с залом – отдельная песня: очень остроумная, афористичная и откровенная.
– Меня всю мою жизнь кто-то постоянно «разводит» – вы, бабоньки, знаете это, вы за моим творчеством пристально следите. То в программе «Розыгрыш» мне дарят какую-то фабрику, то в другой программе меня заставляют доить корову, то еще что-нибудь. И я так привык к этим розыгрышам, что, когда однажды у меня зазвонил телефон и уставший голос сказал: «Дорогой Борис Михайлович, поздравляю вас – вы удостоены звания заслуженного артиста России», я таким же тоном ответил ему: «... можно!» (хохот и овации в зале). Положил трубку, но мне снова перезвонили – только тогда я посмотрел на номер и понял, откуда мне звонят. (указывает пальцем в небо, имея в виду Кремль). И я чуть не заплакал от радости. И ответил: «Спасибо, что не посмертно».
Он очень долго благодарил зал за то, что, несмотря на трудный день – понедельник, да еще после Масленой недели, зрители нашли в себе мужество собраться духом и прийти на его концерт. И вообще, тему трудного понедельника и состояния «после вчерашнего» он часто упоминал – даже слишком часто. Видать, такое у них, богемных артистов, сложилось представление о рабочей провинции: что в будни пашем, как кони, а в выходные пьем – как они же. Но злость от осознания того, кем тебя считают, тут же испаряется – он опять шутит в свой адрес:
– Тут недавно прочитал статью о себе – так гадостно на душе стало: «Борис не умеет ни петь, ни танцевать». Прочитал и подумал: ну, теперь точно на концерт не придет никто. Интересно: петь не умею, танцевать не умею – что делаю на сцене три часа?
И снова в зале хохот и аплодисменты. И снова он запел. И снова стало интересно.
Хотя, справедливости ради, скажу, что суперинтересным концерт Моисеева делал даже не он сам, а антураж – прежде всего, очень профессиональная подтанцовка «Премьер-балета». Что они творили на сцене – не передать словами. Если хореографом и постановщиком танцев выступил Борис Михайлович – честь ему и хвала, потому что, если честно, «Премьер-балет» понравился мне больше чем «Тодес» – во всяком случае, мне показалось, что его танцы были более… осмысленные, что ли…
И еще – идеально выстроенный звук. Казалось бы, обычная попсовая песенка, более того, постоянно крутящаяся на телевидении, а потому надоевшая до тошноты. Но превосходно настроенный на сцене звук так грамотно отдавался вибрацией где-то в груди – с одной стороны, это «заводило», заставляя ноги послушно отстукивать ритм, с другой стороны, вовсе не оглушало. Но даже не это самое главное. До середины концерта все не могла понять – фонограмма или нет. Он очень часто и много в перерывах между словами текста обращался к зрителям – звук абсолютно не отличался, не было даже шумного дыхания. Уж было подумала, что поет вживую. Но фотокорреспондент подает мне свою камеру: наведи и посмотри сама поближе. Мама дорогая! Он даже не старался попадать губами в такт! И зрителям передних рядов это явно было видно. Но даже это не остановило их в порыве любви к своему кумиру.
Он с радостью делился предпочтениями с залом, любовно снабжая свои обращения уменьшительно-ласкательными суффиксами: «балкончик», «партерчик»… И даже в название города умудрился «подпустить»: «Магнитка… Магниточка… Как же я тебя люблю!» Потом совсем разошелся: «И почему же я здесь не родился?» «Ага, – шепчет мне фотокор Евгений Рухмалев. – Прямо на домне – глядишь, мужиком бы нормальным был!» Смеемся во весь голос – благо, за громкой музыкой не слышно.
В концерте были и новые, и старые песни, и откровенно стебные, и лирические, берущие за душу уж если не музыкой, то текстом. Особенно радостно народ встретил его хитовую «Звездочку алую» и песни, которые он дуэтом с Людмилой Гурченко – в его исполнении, разумеется. На одной из этих песен он обратился к залу: «Ну, давайте вместе со мной – сначала женщины!» Нестройный, но очень сильный хор подхватил слова песни. «Супер! А теперь – мужчины!» – и снова ткнул микрофоном в зал. В ответ – тишина. «Вот и думайте, бабоньки: один у вас в стране мужик остался – Боря Моисеев». Правда, справедливости ради, надо сказать, в основном, и себя он называл уменьшительно-ласкательно – Боренькой.
Концерт подходит к концу, в глазах заместителя директора компании All Stars Ирины Морозовой, организовавшей выступление, появляется тревога: сразу же после концерта вся группа во главе с Борисом Михайловичем едет на ужин – даже не на ужин, а на перекус, а потом – на автобусе вдогонку за поездом, на который уже не успевают. Потому что его уже ждут в другом городе.
Но народ, естественно, своего Бореньку не отпустил – еще парочку своих хитов он спел уже для стоящего и хлопающего зала.
С фотокором выходим из зала, немного «отходим» от звука и полусмущенно признаемся друг другу: «Знаешь, а мне понравилось!» И делаем вывод: петь заслуженный артист РФ Борис Моисеев действительно не умеет – пусть он на нас не обижается. И танцевать, обзаведясь приличным милым пузиком, он тоже, к сожалению, то ли отвык, то ли разучился – это тоже факт. Но вот чего у него действительно не отнять, так это отличного вкуса к своей профессии, как бы ее чутья… Ведь он, безголосый и стареющий, так легко влился в эту струю и так гармонично в ней купается! Но главное – его умение собирать вокруг себя профессионалов с большой буквы, будь то танцовщики, звукорежиссеры или постановщики шоу (если, конечно, этим не занимается он сам). Потому что такое яркое и грамотно выстроенное зрелище зрители провинции видят очень редко. А жаль.
