Вспоминали ушедшего товарища, орденоносца, новатора, депутата Верховного Совета РСФСР, делегата XXVI съезда КПСС в день его восьмидесятилетия у его памятника на правобережном кладбище. "ММ" публикует фрагменты диалогов близких прославленному металлургу людей. В этих воспоминаниях он предстаёт не монументальным, "забронзовевшим", а живым, ярким представителем трудолюбивого, пережившего войну и невзгоды поколения - настоящим.
Евгений Стоянкин - газовщик доменной печи, Герой Социалистического Труда:
- Я заинтересовался названием деревни, откуда родом Наумкин: Зигаза, под Белорецком. Оказывается, она названа по одноимённой фамилии специалиста, которого в конце девятнадцатого века отрядили в эти места искать руду для доменной печи. Как видите, жизнь связала Василия Дмитриевича с домной от рождения. Кстати, улица, названная его именем в Зигазе, бывшая "Горная" - тоже "производственного", горняцкого происхождения.
Лев Маркелов, в семидесятые - восьмидесятые - председатель парткома доменного цеха ММК:
- Василия Дмитриевича после училища поставили в доменном цехе горновым не как обычно - на четвёртый или третий разряд, а сразу на второй. Его в цехе уже знали по училищной практике. Был, например, случай, когда его попросили закрыть лётку. Сталевары знают, какая это физически тяжёлая, требующая навыка и точности работа. Её обычно выполняет второй горновой. А Наумкин с ней учеником справлялся - могучий, высокий, плечистый.
В двадцать шесть он уже был горновым. Без дела сидеть не мог. Случалось, после смены ещё возьмёт инструменты в мастерской, пойдёт на консольный кран помогать в ремонте. Старший горновой Николай Орехов шутил: "Зачем нам вообще кран - Наумкин сам со всем справится".
Василий Дмитриевич был нарасхват на уроках профориентации. Признаюсь, мне порой приходилось говорить, что он в командировке, когда звонили из школ и училищ: ведь часто на такие встречи ему приходилось идти вместо отдыха, между ночными сменами. А он никогда не отказывался, хотя выступление требует напряжения: понимал, что мальчишкам надо определяться с профессией на примерах земляков. Он ведь и сам из поколения, учившегося у знатных металлургов - Мухамеда Зинурова, Василия Горностаева.
Мало знал я таких прославленных тружеников, как Василий Дмитриевич, отличающихся скромностью и большим чувством ответственности. Помню, разговорились как-то с ним, кто как приобретал автомобиль. Он рассказал: получил талон на покупку, а денег нет. Одалживал у всех знакомых, таких же бессребреников. Целую тетрадку записал: кто по полсотни, кто по сотне давал, сроки возврата оговаривали.
Василий Дмитриевич понимал, что он всегда на виду, и требовательным был прежде всего к себе. Если в костюме - никогда не расслабит узел галстука. Если на празднике - лишней рюмки не выпьет. На работе голоса никогда не повышал: считал, всё можно объяснить, а учить надо на собственном примере.
Александр Мальков, в семидесятые - газовщик доменной печи:
- Василия Дмитриевича первый раз увидел учеником: он шефствовал над старшими классами в 56-й школе. Металлурги у нас бывали часто, вывозили на турбазу, приводили к себе на работу. Василий Дмитриевич вызывал огромное уважение у мальчишек: чувствовалась в нём основательность, мы понимали - он представитель старой школы.
Борис Пустомолотов, в семидесятые - газовщик доменной печи:
- Разговорились с Василием Дмитриевичем в годы перестройки. Горько ему, ветерану, было за то, что происходило в стране, за то, каково стало выживать металлургам после долгого и сложного трудового пути, за продуктовые очереди. В этот период ему и многим награждённым металлургам довелось услышать упрёки и насмешки по поводу званий. А ведь на комбинате много награждённых. И насмешки звучали как издёвка над целым поколением.
Василий Наумкин-младший, сын Василия Наумкина-старшего, начальник рудника ГОП ОАО "ММК":
- В детстве нами больше занималась мама, чем отец - он много работал, часто бывал в командировках. Но вес в семье у отца был огромный. Никогда не повышал голос, но умел так замолчать или посмотреть, что всегда поймёшь, если он недоволен. А короткие часы, что проводили вместе, не были временем безделья. Семьёй сажали столько картошки, что на два года бы хватило. На природе отец нас учил понимать её, общаться с ней, мастерить из подручных материалов - с ним было интересно.
Он всегда был нам советчиком, но в девяностые словно избегал советовать. Говорил: "Поступай, как сам решишь. Я сегодняшнюю жизнь не понимаю". Но растерянности в нём не чувствовалось - только горечь. Однажды собрал нас, троих сыновей, вроде без повода. Сказал, как в притче: мол, нынче по всей стране брат идёт на брата, а в нашей семье такого случиться не должно. По традиции, престарелых родителей берёт к себе младший - наследник. И братья всю жизнь друг друга должны поддерживать. Так и живём всю жизнь - родители нас сплотили.