ПОПУЛЯРНУЮ диско-группу 80-х «Бэд Бойз Блу» организаторы больших городских торжеств хотели пригласить еще несколько лет назад – но именно в то время коллектив, вновь распавшись, прекратил гастрольную деятельность.
Еще раньше группу покинул Тревор Тейлор, ушедший в свое любимое реггей (он работал с группой UB40). А несколько лет назад пришлось расстаться с Эндрю Томасом – алкоголь и наркотики, к сожалению, сделали из него зомби, абсолютно не приспособленного к работе. Некоторое время Джон МакИнерни не выступал – он наслаждался семейной жизнью в Польше со своей польской женой. Но Россия то и дело звала на гастроли – и полтора года назад Джон принял в свой коллектив
29-летнего Карлоса. Его голос потрясающе вписался в стиль «Бэд Бойз Блу» – многие даже говорят, что он очень похож на голос Томаса.
Артисты, приглашенные на День строителя, летели одним рейсом: «Плазма» – в салоне бизнес-класса, остальные – эконом. Причем если Лера Массква тоже требовала бизнес-билет, но их не хватило, то «Бэд Бойз Блу» сразу же согласились на эконом. «Более того, – рассказывает мне организатор концерта Евгений Федосов, отвечавший за прием гостей, – в Москве они, попав в пробку, не захотели ждать, а вышли из лимузина, сели в метро и на обычной переполненной электричке приехали в аэропорт».
Артисты – один за другим – входят в боковую калитку аэропорта. Встречающие узнают «Плазму», естественно, обращают внимание на яркого чернокожего Карлоса, бликующего белоснежной кепочкой. На Джона МакИнерни, напевающего себе что-то под нос, никто не обращает внимания. Лишь Федосова, видя, что он тут главный, то и дело терзают вопросами: «А кто приехал-то?» Получив ответ, ошарашенно округляют глаза: «Бэд Бойз Блу-у-у-у»? Да вы что-о-о! А где?» – так уж получилось, что при оглушительной популярности их музыки лица солистов ансамбля в СССР почему-то не засветились – в отличие от Дитера Болена и Томаса Андерса.
Около часу ночи всех гостей поселили в отеле «Европа», организаторы уладили все формальности и разъехались по домам. А через полчаса после их отъезда Джон Мак-Инерни заявил: «Хочу в клуб». Российский тур-менеджер группы Тимофей – колесит с Джоном по России с 1999-го года, уже семьей своей называет их – обращается к администратору. Тот советует посетить «Бумеранг». Позвонили, договорились. Почти до утра они танцевали и попивали пиво российского производства. Почему российского? Это бзик Джона МакИнерни: однажды попробовав русского пива, он влюбился в него – теперь в каждом городе дегустирует этот пенный напиток, в числе любимых – «Балтика». А еще в каждом городе он покупает по бутылке местной водки. И это он объяснил мне в аэропорту:
– Я водку вообще не пью – просто собираю коллекцию русской водки, у меня уже восемьдесят три бутылки – скоро русский коктейль-бар можно будет открывать.
– Ну, вам этого запаса даже на вечер не хватит – для русского-то коктейль-бара! – возражаю я.
– (Смеется.) Значит, еще пособирать придется – поездить по гастролям.
На следующий день пресс-конференция не запланирована. И вдруг – подарок Неба – мне звонит Евгений Федосов: «Бэд Бойз Блу» попросили показать город, а я не могу оставить других артистов. Хочешь провести экскурсию?» Сажусь в машину, лечу в «Европу».
Это удивительно, но Джон МакИнерни действительно интересуется местами, в которых бывает. Тимофей сразу же определил обязательные пункты маршрута: покупка водки и магнитов на холодильник с изображением Магнитогорска. Теперь представьте, как удивились продавцы торгового комплекса «Класс», когда мы к ним приехали. Джон выбрал дорогую водку Верхнеуральского производства – очень расстроился, правда, что Магнитогорский ЛВЗ не работает. Возле кассы оказалось, что Джон потратил практически все русские деньги – в них, кстати, он научился разбираться не хуже, чем в евро. Ну что делать, едем в Кредит Урал Банк – менять. Джон, услышав, протестует: «Да не надо в банк – нам бы обычный небольшой обменный пункт». И как объяснишь, что нету у нас в городе таких!
У посетителей КУБа тоже случился небольшой столбняк, когда мы вошли и направились к валютной кассе. Оказалось, что у Джона нет с собой паспорта – без него никак. Достаю свой – оба заходим за перегородку. Процедура длится довольно долго, Джон переваливается с ноги на ногу и вдруг говорит: «Я голоден». Значит, экскурсия откладывается.
Он любит омлет – только его и заказал. И бокал пива. Ели не торопясь, стрелка часов предательски приближалась ко времени саунд-чека (отстройка звука), а интервью все еще не было.
– А что за церковь мы проезжали? – интересуется Джон за едой.
– Это храм Вознесения Господня. Архитектор, построивший его, сказал: «Вот теперь можно спокойно умирать». И умер через несколько месяцев.
– Он попал в рай – это точно. Я хочу посмотреть храм.
Так получилось, что кафе, где мы обедали, находилось недалеко от сцены. Узнав об этом, Джон обрадовался: пройдемся туда пешком. Охрана впала в ступор: ничего себе – звезда, и пешком?! А вдруг случится что? Тимофей успокаивает: да не волнуйтесь, мы люди простые – все будет нормально. И мы действительно пошли пешком, фотографируясь на телефон Джона почти возле каждого рекламного щита. Я брала интервью у многих звезд, но скажу однозначно: такого искреннего интереса к нашему городу не встречала ни разу.
На сцену мы пришли слишком рано: только начинала отстраивать звук Лера Массква. Сорок минут решили использовать тоже для прогулки – на этот раз к монументу «Тыл–Фронту», Джон сам заприметил его. Чем ближе подходим, тем удивленнее его глаза: «Я не ожидал, что он такой большой!» Вот здесь люди их уже узнают – видно, поклонники начинают собираться на концерт. Автографы, комплименты на ломаном английском – все принимается с широкой улыбкой, на каждого тратятся драгоценные минуты. Несколько фото у Вечного огня, затем подходим к самому монументу. Не могу скрыть смущения: прямо на сапоге воина – традиционное «Здесь был Вася». Джон смеется: «У вас везде такие надписи встречаются. Зачем им это? Ну кто знает, какой именно Вася? Хоть бы фотографию оставил, тогда понимаю – слава. А тут…»
Они долго смотрели на комбинат, спрашивали, а что это за странные горы за ним… Рассказываю, что это так называемые шлаковые отвалы, что на войне каждый третий снаряд – и так далее, и так далее… Им действительно интересно. И еще они радовались, как дети, узнав, что комбинат у нас расположен в Азии, а мы на него смотрим из Европы.
Саунд-чек занял не больше 15 минут: пропели три песни, в течение которых звукорежиссеры подрегулировали уровень их голоса и настроили под него «минус» – вот и все. Джон быстро спускается со сцены: «А теперь – в церковь!» И еще десятки фото на телефон под непрекращающееся: «Боже, как красиво!»
Решили интервью провести в отеле – там спокойнее. Удобно усевшись в кресло, Джон закурил «Мальборо» и начал: «Знаете, здешние сигареты мне нравятся больше, чем западные – они мягче».
– Обычно вопрос «Ну как вам наш город?» слывет у журналистов банальным. Но вам, я думаю, его можно задать.
– Обычно у нас совершенно нет времени на то, чтобы познакомиться с местом, куда мы приехали. Ваш город мы рассмотрели, и нам он очень понравился – солидный, хороший город. Прекрасный храм, монумент, комбинат… Конечно, он немного задымлен, но это грандиозно.
– Сегодня в магазине вы купили водку «По щучьему велению». Это сказка о ленивом, но очень добром человеке, которому повезло поймать волшебную щуку, отпустить ее на волю, и она ему, можно сказать, подарила благополучие. Вас можно отнести к везунчикам или все, что вы имеете, добыто тяжелым трудом?
– (Смеется.) О-о, нам бы очень хотелось быть ленивыми, но, к сожалению или к счастью, приходится много работать. А вот после тяжелой жесткой работы мы позволяем себе побыть жестко ленивыми.
– Впервые вы посетили Россию в 1989 году и говорите теперь в интервью, что сразу влюбились в нашу страну. А вот Дитер Болен описал в своей книге перестроечную Россию не с лучшей стороны: публика слишком развязная, охрана слишком грубая, кругом дефицит, нищета – и прочее, прочее...
– Россия – страна с великой историей. У нее свое уникальное лицо. А дефицит… Нам казалось в то время очень романтичным почувствовать в этом разницу между Россией и Западом. Тем более теперь в России, напротив, изобилие: пару месяцев назад были в Мурманске – ели очень вкусную рыбу в прекрасном ресторане. Во Владивостоке, на Камчатке нас кормили гигантскими крабами. А еще я обожаю ваши старомодные рынки, на которых продают рыбу, мясо, овощи... На Западе все это растолкано по магазинчикам – скучно. А у вас есть такие самобытные заведения.
– Судя по всему, вы гурман. Ваша жена славянского происхождения, а славянки слывут прекрасными поварихами.
– Сильвия очень хорошо готовит – это правда.
– В этом году группа выпускает новый альбом. Каким он будет?
– Это снова будет саунд «Бэд Бойз Блу». Самое главное: в нем сохранится мелодизм, которым всегда отличалась наша группа. Альбом выйдет в конце сентября, и специально для России в нем будут бонусы – одна или две песни в русском стиле. Песня «Дорожкой длинною» – русская, но и на Западе она очень популярна – на английском языке. И мы думаем припев спеть на русском. И запланирован дуэт с Сергеем Минаевым на песню You are woman (В это трудно поверить, но именно в этот момент звонит телефон – это Минаев. Несколько минут ребята обсуждают детали работы: «Главное, – говорит Джон, – чтобы ты пел на английском языке, а я – на русском». – Прим. авт.).
– В музыке тех лет звучала тема о возвращении в СССР. Что – действительно так хотелось попасть к нам? Даже когда правили коммунисты?
– Тогда были времена холодной войны, и Россия была очень далека от западных идеалов. Россия и Запад были как плюс и минус – конечно, Запад мы принимали за плюс. Нам действительно очень хотелось заглянуть хотя бы в щелочку, чтобы понять, как живете вы. Особенно, когда мы узнали, что, оказывается, очень популярны в СССР. Но все было так заформализовано! Впервые нам удалось приехать к вам в 89-м году. Я был потрясен Москвой, Красной площадью… Это был благотворительный концерт в помощь жертвам Чернобыля, в нем участвовали «Модерн Токинг», Сандра, Си Си Кетч... Помню, мы остановились в гостинице «Международная». Представляете, в комнате какие-то абсолютно мертвые белые стены – они давят. И мы сделали на них очень красивую картинку, нарисовали всю группу, внизу подписали: «Бэд Бойз Блу» – очень красиво получилось. Но менеджменту гостиницы это совсем не понравилось. Почему – не знаю: если бы я был менеджером этой гостиницы, я бы просто рамку сделал и так оставил навсегда – на этом же деньги можно делать! Но они велели все перекрасить и с нас взяли 50 тысяч рублей за порчу оборудования.
– Надеюсь, это был единственный негативный опыт пребывания в России?
– Практически. Зато мы познакомились с «Ночными волками». Сейчас все они солидные люди, а тогда им было по 16–17 лет. Под нашим окном на ступеньках всегда собиралась толпа фанатов, и они были среди них – на стареньких советских мотоциклах. Мы спросили: «Хотите пивка?» Они говорят: «Конечно». Денег, разумеется, не было – я сам купил для них два ящика пива и вытащил им: «Держите, ребятки, выпейте за нас». С тех пор каждый раз, когда мы приезжаем в Москву, они встречают нас.
– Часто журналисты называют вас бывшими звездами, и вы красиво отвечаете, что быть героями прошлого – это романтично. Вы часто повторяете это слово. Что значит романтизм для человека с шотландской фамилией, ирландца по национальности, родившегося в чопорной Англии, жившего в пунктуальной Германии, женившегося на полячке и обожающего бесшабашную Россию?
– Для меня романтика – ощущать разницу культур. Что знают западные люди о России? Есть Москва, Санкт-Петербург и Сибирь, где медведи и холодно – вот и все. И Россия в их представлении – серая, неинтересная страна. А мы были в той Сибири! Да, там бывает очень холодно, но зато как там красиво! Мы были там при минус 43, именно в этом романтика – увидеть настоящую Россию.
– Вам сорок девять лет. А в душе?
– А в душе я ребенок. Ну, может, не совсем ребенок… С возрастом человек должен становиться более ответственным – и я стал таким. Но до сих пор делаю ошибки.
– Карлос, вы в свои годы должны слушать другую музыку. Как вы вписались в стиль «Бэд Бойз Блу»?
– (Смеется.) Не такой уж я молодой, как вы думаете. Я работал ди-джеем, когда мы встретились, и часто на больших мероприятиях я играл только музыку
80-х, в том числе «Бэд Бойз Блу». Но быть вместе с Джоном, работать с ним – это совершенно новые ощущения. «Бэд Бойз Блу» – это большое имя, которое я не могу подвести…
– Не поверю, если вы скажете, что, вступая на этот путь, вы не боялись потерять то, что уже наработали.
– Конечно, мне было очень страшно менять жизнь. У меня была своя телепрограмма – от которой пришлось отказаться, и я очень переживал. Но теперь понимаю, что это был правильный шаг.
– Как вы думаете, станет ли музыка диско классикой, Джон?
– Уже сегодня многие предлагают говорить о классике 80-х, так что, думаю, хотя бы одна-две песни «Бэд Бойз Блу» обязательно останутся в истории. Да, сегодня та музыка кажется несколько наивной, но в ней столько чувств! В ней главное – мелодика, эти песни можно петь стадионами. Мода меняется: есть поп, металл, рок, реггей, но мы не можем сейчас переобуться и играть что-то другое – вот это было бы нечестно по отношению к нашим фанатам.
На концерте он был неподражаем. Жаль, что пел всего 40 минут – это мало для кумира целого поколения. Наш фотокор Евгений Рухмалев тоже фанат «Бэд Бойз Блу», о чем лично сказал Джону МакИнерни. Тот вежливо улыбнулся – мало ли ему делают комплиментов! Задал провокационный вопрос: «Какие альбомы вами любимы?» И когда Евгений назвал их все, да еще по порядку, взгляд изменился: он спросил, как зовут молодого человека и, что характерно, запомнил! Под конец вечера, видя, что тот только снимает, Джон воскликнул: «Евгений, а ты? Иди сюда!» И обнял его по-дружески перед фотокамерами. А прощаясь, сказал: «Я приеду к вам еще раз».
