ВО-ПЕРВЫХ, Валерий Сергеевич нашел в себе силы рассказать всю правду о личной жизни: о том, с каким трудом ему удалось сохранить дружеские отношения с великим Леонидом Филатовым, к которому ушла первая жена Золотухина, тоже актриса театра на Таганке Нина Шацкая.
О том, как трудно проходило становление их совместного сына Дениса, – тот все не мог найти себя в жизни, пробуя то стезю актера, то режиссера… Потом он ушел в церковь, стал отцом Дионисием и по совместительству – большого семейства. Церковная зарплата не то что роскошно – прилично прожить не позволяет, особенно, когда на шее неработающая жена и пятеро ребятишек. Но Денис не ропщет – сам такую стезю избрал. Другое дело, его отец – Валерий Сергеевич, которому очень нелегко дается понимание, что сын навечно обречен на полунищенское состояние.
Второй сенсацией стало то, что, казалось бы, на склоне лет Валерий Сергеевич обзавелся новой пассией – молодая, активная, красивая женщина, тоже актриса Таганки Ирина Линдт посчитала за счастье просто находиться рядом с Валерием Сергеевичем, не надеясь на официальный статус жены, поскольку актер и режиссер не собирался оставлять вторую семью. В данной ситуации Валерий Сергеевич поступил максимально честно: признался жене Тамаре Владимировне в новом и серьезном увлечении, но остался жить под крышей их совместного дома. С грустной улыбкой актер называет сложившуюся ситуацию мусульманским вектором в своем православии: мол, мы в ответе за тех, кого приручили. Его семью на время оставили в покое.
Но вскоре столичная пресса вновь запестрела фамилией Золотухина на обложках газет: у Валерия Золотухина и Ирины Линдт родился сын Иван. Крестины Вани стали местом паломничества прессы – еще бы, под руку с мужем на священную церемонию пришла Тамара Владимировна: она нашла силы выдержать церемонию, видеть светящиеся счастьем глаза мужа и его молодой избранницы и оставаться невозмутимой.
Минувшее лето для Золотухина стало порой испытаний: он сломал ногу под собственной машиной. Припарковавшись во дворе, Валерий Сергеевич открыл багажник и стал вытаскивать из него кладь, а машина покатилась и подмяла под себя своего хозяина – он забыл поставить ее на ручной тормоз. Беспомощно лежа на асфальте, превозмогая боль, актер все же смог позвонить Сергею – своему сыну от Тамары Владимировны. Тот, на счастье, оказался рядом – выскочил, помог отцу выкарабкаться и вызвал скорую помощь. Валерия Сергеевича отвезли в травмпункт, оттуда – в больницу, причем положили не в отдельные VIP-апартаменты, а в обычную шестиместную палату. Врачи не могли нахвалиться на звездного пациента: перелом сложный, они сразу предупредили, что, возможно, остаток дней ему придется хромать, но это не вывело Золотухина из себя – он смеялся, шутил с врачами, и им даже казалось, что это не они его, а он их старается поддержать в бодром расположении духа.
Семьям актера в это время было не до шуток: финансовое обеспечение Тамары Владимировны и молодой мамы Ирины Линдт почти целиком лежало на Валерии Сергеевиче. На лето у него была куча планов – новые съемки, спектакли, участие в фестивалях… Уже было известно, что Золотухин приглашен преподавателем сценического мастерства на проект Первого канала «Фабрика звезд-7». На осень запланировано проведение второго международного кинофестиваля семейного и детского кино «Верное сердце», основателем и президентом которого стал Золотухин… Все эти планы оказались под угрозой. Более того, по словам Ирины Линдт, близкие Валерия Сергеевича остались без денег.
Золотухин нашел силы в максимально короткие сроки встать на ноги – для еще одной беды. Летом повесился сын Валерия Сергеевича и Тамары Владимировны Сергей. Он был рок-музыкантом – играл на ударных в мало кому известной группе «Мертвые дельфины». Отец был на репетициях, слушал записи, приходил на концерты – ему нравилась музыка, которой так увлеченно занимался сын. Как вспоминает друг Сергея, создатель «Мертвых дельфинов» Артур, Серегу привел на репетицию их общий знакомый. Десяти минут хватило, чтобы понять: парень был стоящим барабанщиком. Ему предложили остаться, и Сергей ответил: «Я теперь до самой своей смерти буду с вами». И слово свое сдержал.
Вечером в собственной квартире его обнаружила Катя, с которой Сергей жил несколько лет и даже собирался сыграть свадьбу – на август у них был намечен отпуск за границей. Было много версий случившегося. Во-первых, по словам Кати, прожившей вместе с Сергеем не один год, веревка, задушившая Сергея, была новой – она никогда не видела ее в доме. Но слухи об убийстве быстро отмели – некому и не за что. Наркотики и алкоголь тоже оказались ни при чем – Сергей не принимал ни того, ни другого. Ссоры с любимой не было, без денег Сергей тоже не жил – музыка приносила ему заработки, он даже у отца не брал на жизнь. Журналисты ухватились за отца – мол, сын не простил ему гражданского брака с Ириной Линдт. Но Артур опроверг и это: когда Иван только появился на свет, Сергей вполне искренне сказал, что рад за отца – в таком возрасте красивая женщина подарила ему сына. Словом, причина самоубийства так и не раскрыта. На похороны Валерий Сергеевич приехал в гипсе и на костылях. А после был недоступен ни для кого: безвылазно находился дома и никого не хотел видеть. Посредником между ним и миром выступала Тамара Владимировна.
Мы увиделись с ним на фестивале «Верное сердце» – буквально через два месяца после случившегося. Он радовался, как ребенок, что его детище состоялось, а он сам сумел привлечь к фестивалю таких уважаемых людей, как Татьяна Самойлова, Владимир Этуш, Ирина Алферова… И надо было видеть, с каким упоением он смотрел на малышку Настю Добрынину, сыгравшую главную роль в фильме «Кука», а теперь получавшую за нее награду и говорившую слова благодарности в микрофон – как завороженный, рот открыт… В отличие от остальных, на сцене был очень немногословен: на церемонии открытия произнес: «Прошу считать фестиваль открытым», на церемонии закрытия – «закрытым». И все. После окончания очень спешил к гостям, ожидавшим его в Доме кино. Но мы улучили момент для короткого общения.
– Валерий Сергеевич, за вашей немногословностью я так и не поняла вашего отношения к «Верному сердцу». Вы гордитесь тем, что получилось, или, как говорится, нет предела совершенству?
– Ой, трудно сказать… Знаете, у меня всегда, когда начинается любая работа, на первое место вылезают сомнения, тревоги: а получится ли, а стоит ли… Тем более, когда речь идет о таком глобальном проекте, как этот фестиваль. У меня сложилось стойкое впечатление, что хорошие и по-настоящему важные дела мало кого интересуют. Ребята из команды, видя мои сомнения, начали рыть землю – смогли договориться с правительством Москвы и Мосгордумой, которые согласились поддержать «Верное сердце». Главное, они поняли, что такой фестиваль сейчас просто необходим, если мы всерьез взялись за лечение нашего молодого поколения, за воссоздание вечных ценностей – семьи, детей. Сегодня у меня появилась уверенность, что наш фестиваль будет жить – заместитель мэра столицы уже заверил меня, что проведение его запланировано на будущий год, а значит, деньги на него уже заложены в городской бюджет. Я просто счастлив: фестиваль некоммерческого кино очень сложно организовать. Вы, наверное, уже знаете, что даже фильм-победитель «Записки путевого обходчика» режиссер снимал на собственные деньги. Я не понимаю, как мы докатились до этого. Так совпало, что несколько месяцев назад я был на другом кинофестивале – «Амурская осень» в Благовещенске. Я дар речи потерял от размаха, с которым он проводился. Можете себе представить: на него приехала сама Джина Лоллобриджида! Я, который много чего на своем веку повидал, не мог поверить собственным глазам – до последнего был уверен, что это ее двойник. Но это была она – собственной персоной. Я уж не говорю о других звездах первейшей величины. А какие застолья – каждый день, на тысячи человек. Словом… ( Задумывается ). М-да, нам до этого еще далеко.
– А может, и не надо? Уж лучше при благом деле быть скромным, чем такая мещанская роскошь в провинции…
– Так в том-то и дело, что это вовсе не провинция постаралась – «Амурскую осень» по большей части финансировал федеральный бюджет. Конечно, тамошний губернатор тоже что-то дал, но мизер по сравнению с федеральными расходами. Представляете, как сложно мне было удержаться на своем принципе «Не суди и не завидуй», когда я знаю, что мой фестиваль, к примеру, не получит такого освещения, внимания, а мои победители будут довольствоваться гораздо более скромными наградами… А ведь искусства у них гораздо больше, чем у востребованных нынче режиссеров. Очень сложно привлечь внимание к хорошей теме: мы как-то привыкли смотреть фильмы о неблагополучных семьях – и даже получаем от этого какое-то животное удовольствие. А если уж девочка из этой семьи вдруг непонятно по каким причинам выйдет замуж за миллионера – это будет самое рейтинговое время на самом рейтинговом телеканале. А взять хорошую семью, показать на ее примере, к чему надо стремиться, выставить на первый план здоровые ценности – это сложно. И даже на отборочном туре «Верного сердца» жюри сутками просматривало представленные картины и добрую половину браковало, не допустив даже на конкурсный просмотр – потому что нечего смотреть было. Мне бы теперь быть уверенным, что фильмы, представленные здесь, увидит публика – и я был бы спокоен.
– Я знаю, что первый фестиваль «Верное сердце» прошел в Калуге. Были какие-то причины перетаскивать его в Москву, кроме привлечения большего внимания к нему?
– Вы не поверите, но не было причины вообще – я был бы счастлив, если бы мой фестиваль проходил в провинции, тем более в Калуге, которую я просто обожаю: я играл там премьеру «Ревизора», я полгода пахал в этом городе на сцене, получая настоящее наслаждение, потому что провинциальная публика по чистоте восприятия произведений несравнима со столичной, которой подавай зрелищ, потому как мыслить ей лень. Проводить фестиваль в Калуге было моей инициативой, но федеральное правительство нас не поддержало, в Калуге на это денег, естественно, нет, а столичное правительство заинтересовано в столичной площадке. Так мы переехали в Москву.
– Напоследок личный вопрос: зачем вам эти фестивальные заботы?
– ( Смеется ). А вот черт его знает, на кой мне, старому черту, это сдалось… Ну, должен же кто-то этим заниматься. Ведь мы пока единственный фестиваль семейного и детского кино. И потом: у меня сын растет, внуки… должны хотя бы они прожить свою жизнь со светлыми идеалами, не сочтите за банальность.
