УВЕРЕН, ни один истинный магнитогорец не позволит себе сквернословить прилюдно. Жители нашего города – народ особый, воспитанный на жестких и справедливых традициях первостроителей. Хотим мы того или нет, но традиции эти живут в нас и не могут позволить нам пасть до уровня «пьяного извозчика».
Обратимся к классикам. Даже в кошмарном сне кому-то вряд ли пригрезится, что творчество Ф. Достоевского, И. Тургенева, Л. Толстого и других великих мастеров слова пестрело бы вульгарной матерщиной. Не найдешь подобных пассажей даже в произведениях, описывающих дно общества: ни в «Петербургских тайнах», ни «На дне», ни в «Яме» их творцы не допускали употребления непечатных выражений. Даже в прямой речи.
Стало быть, добропорядочный горожанин, приобретая книгу или собираясь в кино, вправе рассчитывать, что произведение будет художественным или, по крайней мере, без сквернословия. Но зачастую это не так.
В последнее пятнадцатилетие наметилась стойкая тенденция, когда новоиспеченные авторы уподобляются то ли пьяным извозчикам, то ли обычным хамам, чуть ли не через страницу «украшая» свои «шедевры» вульгарной бранью. Те же, кто еще не успел это сделать, пытаются публично засвидетельствовать свою причастность к «свободному творчеству», радуясь отсутствию цензуры. Оговорюсь сразу, что ни в коем случае не имею в виду местных авторов. По крайней мере, мне подобного рода произведения на глаза не попадались. Эта продукция поступает к нам в киоски «Роспечати», в основном, из столиц.
Известное дело: нынешние защитники «литературной брани» пытаются объяснить свою «точку зрения» ссылками, например, на произведения Баркова, отдельные «вольные» стихи Пушкина, Лермонтова. Но почему-то забывают, что произведения классиков, где использовалась ненормативная лексика, никогда не издавались их авторами в отличие от современных, скажем, Алешковских, Довлатовых, да и вовсе не предназначались для публичного распространения, а стали общедоступны лишь благодаря настойчивости исследователей.
Не так давно в Петербургском центре литературы и книги проходил «круглый стол». Писатели обсуждали проблемы сквернословия. Более всего поражает то, что ряд начинающих авторов рьяно защищали свое право сквернословить. Впрочем, на это право никто и не посягает: пишите, что хотите, для себя, но извольте предупредить об этом читателя, перед тем как он будет «облагодетельствован» вашим похабством. Удивительно следующее: один из маститых и довольно известных авторов вдруг возопил, что он, дескать, тоже приверженец демократии в творчестве и поэтому у него в одной из книг (посмотрите, черт меня раздери, какой я смелый!) тоже есть заветное матерное словечко – свободу, мол… не задушишь!
Не берусь судить, по какой причине на нас свалилась эта эпидемия – то ли от скудомыслия, то ли от дурного воспитания. Апофеозом же ее стало известное заключение некоего «эксперта» в области русского языка, пытавшегося уверить суд, что грязную телебрань Филиппа Киркорова, публично оскорбившего женщину, следует расценивать как что-то вроде междометий.
В смысле этических норм, думаю, ясно: их попирают. Но в нормальном правовом государстве мораль неотрывно связана с правом и, соответственно, должна быть защищена всей силой государственного принуждения.
Существует ли сегодня такая возможность? Думаю, да. Если обратиться, к примеру, к статье 18 закона «О защите прав потребителей», где записано, что граждане вправе рассчитывать на приобретение товаров надлежащего качества, а при несоблюдении названного условия могут потребовать не только расторжения сделки, например, возврата книги в магазин, но и компенсации морального вреда – в данном случае, нравственного дискомфорта, возникшего вследствие прочтения низкопробной книги или просмотра вульгарного кино.
Действительно, велика ли разница от того, каким способом человека напичкали ядом: то ли глотнуть заставили, то ли, как в шекспировском «Гамлете», в ухо накапали? Так же и с непотребной лексикой: не вижу особой разницы между уличной матерщиной, кинематографической или литературной. Все одно – противно! Правда, в подобном случае можно обратиться с претензией к продавцам, а затем совершенно бесплатно – в суд по месту приобретения товара или по месту жительства.
Интересно, что статьи 14.4 и 14.7. КоАП устанавливают административную ответственность как за продажу недоброкачественных товаров, так и за обман потребителей, совершенный, в частности, путем введения их в заблуждение относительно потребительских свойств товара. Но что-то не видать ни в киосках «Роспечати», ни в книжных магазинах табличек вроде: «Осторожно – секс!» или «Осторожно – сквернословие!» Тем не менее подобные издания продаются практически повсеместно.
Впрочем, как говорится, нет правил без исключений. Недавно в Петербурге рассмотрено, пожалуй, впервые в России судебное дело, касающееся «литературного» сквернословия. Пятнадцатилетняя девочка, польстившись на рекламу книги и красивую суперобложку, купила «шедевр» некоего Б. Седого, выпущенный издательским домом «Нева». Книга была буквально напичкана бранью и непотребством. После того как девочка прочла вышеупомянутое творение, родителям пришлось обращаться за помощью к врачам и психологам. В суде представители издательства пытались оправдаться: мол, во всем виноваты родители, разрешившие покупку. Аргументы издателей суд не убедили, и он решил взыскать в пользу пострадавшей девочки и ее мамы соответственно 2000 и 500 рублей в качестве компенсации за причиненный моральный вред.
Признаться, затрудняюсь в оценке такого решения: с одной стороны, это первая, пусть даже маленькая, победа над сквернословием, однако, с другой… Это выглядит как издевательство над людьми, чьи жизненные идеалы оценены так ничтожно.
Кстати, издательство так и не удосужилось исполнить решение суда, не заплатив ни копейки.