Откровения пьющего человека в публикации «Записки алкоголика» («ММ» 8 декабря 2007 года) вызывают противоречивые чувства.
С одной стороны, признательность сильного поступка – критическая самооценка, с другой, настораживает то, «что созрело в голове моей на благодатной почве мозга, обильно орошенного живительной влагой портвейнчика, пивка и водочки…» (В. Свистунов). Другими словами, налицо двоякое мироощущение: стремление быть полезным и ответственным гражданином общества, к примеру: «А вообще я хочу создать антиалкогольную группу «Миротворчество» и тут же – приобретенная убежденность в торжестве уродливых явлений жизни.
Это «вдруг», естественно, накапливалось годами, но такими микродозами, что я и не заметил накопления «смертельной» дозы отвращения к литературе, а также к театру, телевидению, радиовещанию» – пишет автор «записок» об абсолютной неприязни к носителям просвещения. Видимо, отчасти справедливо подозревая их в лживости. Соответственно, и упадническое настроение: «В общем, дорогие читатели, никогда не беритесь за перо и не выводите буковки на белой бумаге, иначе незаметно соскользнете в воронку ада».
Тем не менее, «записки» Валерия Свистунова располагают к соучастию в размышлениях и… рукопожатию, что предполагает разговор по душам.
Думаю, имею основания на роль собеседника по трем причинам. Во-первых, – алкогольная проблема имеет общественную значимость. Не случайно инициированная на страницах «ММ» Станиславом Рухмалевым рубрика «Дневник трезвого человека» находит отклик у читателей. И немудрено, ибо она преследует единую цель – трезвомыслие как норму здравомыслящего человека. Согласитесь, эта норма касается любого из нас, независимо от степени взаимоотношения с «народным средством» легкого самосумасшествия: пьющего, «завязавшего», «умеющего» пить или «идейного» трезвенника… Так или иначе, все эти категории сограждан объединяет общее желание – в той или иной степени иногда укрыться от реальной жизни в эйфории искусственных иллюзий. Обычно эту «слабость» мы оправдываем житейским правом расслабиться, забыться, повеселиться или отдохнуть от повседневных проблем. К сожалению, злоупотребление алкогольными абстракциями, как правило, не проходит бесследно и оставляет отпечатки на судьбе человека. В частности, В. Свистунов вынужден признать себя алкоголиком.
Во-вторых, недоверие всему и вся уже далеко не частное явление только «алкоголика». В этой связи должен заметить автору «личной цитаты» «Именно засекреченность и лживость уничтожают государство и личность» – она стара как мир. Новизна «открытия» этой данности существует со дня образования государств – никогда политика и власть не отличались чистоплотностью. Другое дело, – во имя чего? Вот здесь-то общественный нигилизм – плохой помощник в решении вопроса. Тем более вредно отрицание миссии создателей непроходящих ценностей – классиков, которые меньше всего хотели нашей беспомощности и растерянности перед злом, ложью, несправедливостью и глупостью… Что касается «нового» отношения В. Свистунова к классикам литературы: «Классику, например, я возненавидел и с содроганием вспоминаю прочитанную зарубежную и русскую литературу», – то это дело, конечно же, «личное». В. Свиридов даже приводит оправдательный пример алкоголизации творческой личности из-за несовершенства мироздания. В частности, трагическую судьбу талантливых людей – С. Есенина или Д. Лондона – связывает с душевной болью: «Своим близким Джек Лондон признался, что возненавидел(!) писательский труд до тошноты, до умопомрачения. Джек Лондон запил…» Да, действительно, люди такого масштаба и такого внутреннего мира наиболее чувствительны и уязвимы от уродливых проявлений внешнего и часто жертвуют собой даже ценой жизни или пристрастием к алкоголю. Но… это не повод для подражания нам – обычным смертным. Дело в том, что творцы непреходящих ценностей делают это не ради утешения собственных страданий, а болеют душой за свой народ, нацию. Они объединяют народ не только общим языком, но и общей культурой и традициями в нацию – первое. Второе, – они обличают, вскрывают уродливые человеческие взаимоотношения во имя будущих поколений. Об этом хорошо сказал поэт А. Блок: «Устроить так, чтобы все стало новым: чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью…» За что же его ненавидеть?
И наконец третья причина диалога с «алкоголиком» – надеюсь, бывшим, ибо признание болезни уже половина пути к выздоровлению: имею собственный опыт злоупотребления спиртным. Хотя я и не имел «удовольствия» семимесячных запоев, но дружбу с «градусом» в свое время водил: с 20 до 30 лет молодецки регулярно «обогащал» себя с помощью винных паров, правда, с короткими перерывами для поправки текущих дел; затем лет 10 уже сознательно обогащал качество жизни годовалыми воздержаниями, чтобы отделить полезное от пустого. Теперь вот лет 10 вообще отказал себе в употреблении алкоголя – за ненадобностью. Так что какой-то опыт нетвердой походки в пространственных координатах тоже имеется – слабость в собственных «ногах» оправдывал плохой дорогой под ними. К слову, и к публикациям советского периода тоже относился аналогичным образом – по В. Свистунову, с тошнотой. Теперь понимаю, что «рвотные позывы» были вызваны вовсе не сутью публицистики тех времен – формированием патриота коммунистических идеалов, а отсутствием стабильного трезвомыслия. Публикации сегодняшнего дня формируют свободного человека – законопослушного и ответственного за свои права гражданина. Между тем, как раз эта категория ответственности особенно трудно усваивается «организмом» – проще свалить ложь и правду в одну кучу и ненавидеть нагромождение печатной продукции вообще. В конце концов, Ю. Свистунов и И. Олейников тоже публицисты. Их «Городок» – вся наша жизнь: веселая и грустная, правдивая и лживая – настоящая. Почему они-то усваиваются до рвоты?
Если я правильно понял, автору «записок» всего лишь за 40. Кстати, для оптимистов существует и такая версия взросления человека: до 30 лет он еще не родился как личность – носитель твердых убеждений и принципов; с 30 до 40 лет – детство; 40–50 – это юность, дальнейшие 10 лет – молодость, затем до 70 – зрелость, 70–80 – уже старость и 80–90 – глубокая старость. Если следовать таким ступеням роста личности, то у «алкоголика» В. Свистунова все еще впереди – есть время преодолеть «тошноту» от негативных реалий жизни путем потребления здоровых продуктов мировоззрения. Но все-таки лучше на трезвую голову, нежели с помощью дозы иллюзий
P.S.: Что касается предложения В. Свистунова открыть в газете «ММ» рубрику «Записки алкоголика» взамен или в дополнение существующей «Дневник трезвого человека», то новация, мягко говоря, спорна. Дело в том, что газетная полоса не вполне подходящее место для исповеди, покаяния или описания хронологии множества путей падения человека. Заметьте: с помощью добровольного инструмента – зеленого змия. Скорее – дискуссионная площадка для максимального окультуривания объективной традиции народа – пития. Согласитесь, как раз-таки у людей, добившихся «звания» алкоголик, наверняка хромает эта самая «культура».
