ПОДХОЖУ К ДОМУ Ирины и Алексея и слышу детские визги за глухим забором, взрослое «Гол тебе!» и лаянье собаки. Звоню. Вслед за дедом и отцом из-за двери выглядывает довольная чумазая мордашка:
– Пливет! – и четырехлетний малыш бежит за потертым волейбольным мячом, который двумя секундами ранее залетел ему в нос.
– А мне не больно, – крепится он, но глаза слезятся от боли.
– Где твоя мама?
– Мамочка спит. Она устала.
…С Ириной мы знакомы со школы. Когда раньше остальных подруг она выскочила замуж, встречаться стали редко, и каждый раз мы спрашивали: «Маленького не родили еще?» «Нет пока», – отвечала она на протяжении многих лет, хотя все точно знали, что рождение детей эта семья никогда не собиралась откладывать на потом. И вот, случайно увидев Иру чуточку располневшей, я покосилась на живот.
– Нам скоро четыре месяца.
Удивилась еще больше, когда подруга позвала на другой день в гости:
– Моего Лешу ты знаешь. Познакомлю тебя с маленьким Алешей – сыном…
Первый год Ирининого замужества был безоблачным и спокойным – налаживали с мужем быт, учились вести хозяйство, везде старались быть вместе, о ссорах и скандалах и не знали – были теми же влюбленными голубками, как до свадьбы. На втором году забеспокоились: что ж это за семья без малыша? Сдали все анализы – зацепиться не за что, все в норме. Тогда-то и пошло хождение по докторам, и, как водится в таких случаях, «лечиться» от неизвестного диагноза пришлось Ирине. Гормоны, болезненное продувание маточных труб, физио-процедуры – чего только не испробовали, да не по одному разу. Народным целителям молодожены не доверяли, однако ж и они были: съездили к верующей бабушке из Уфы, которая «устанавливает живот на место», – бесполезно. Уже стали собирать информацию про клинику в Екатеринбурге, в которой возможно искусственное оплодотворение. Золотой ребенок, прямо-таки сказать, выходил: 30 тысяч рублей за одну пробу, и никакой гарантии, что все получится с первого раза и получится вообще. Осмотры, проживание – отдельная статья расходов. Но остановило молодых другое – истории об ослабленных больных детях, зачатых в пробирке. Решили не рисковать. Думали ли о том, чтобы взять в семью чужого ребенка, брошенного родителями? Думали, но договорились подождать, пока обоим не исполнится по 30: не получится своего, возьмут приемного и, может, не одного.
На трехлетнего Алешку Ирине с мужем показали прихожане одного из здешних храмов. Наши молодые – люди верующие. Кареглазый малыш с прабабушкой зачастил на церковные службы.
– У этого мальчика нет мамы, – шептали осведомленные подруги Ире, – и он очень похож на вас.
Она обратила на мальчика внимание: светло-русые волосы, карие с зеленой глаза, задорная и смущенная улыбка. В нем было что-то и от Ирины, и от Леши. Импонировало совпадение имен. Два месяца Ирина наблюдала за маленьким Алешкой, угощала сладостями, привыкала к детскому лепету. Общительный малыш частенько обнимал прабабушку и покорял окружающих лаской и дружелюбием. Как-то Ира услышала от пожилой женщины:
– Хочу отдать внука в верующую семью, для того и забрала его из детского дома, оформила опеку.
Когда Ира «созрела», начала «обрабатывать» мужа, но больших усилий не потребовалось – Леша был не против. Малыша забирали в гости на час-два, старались не пропускать детских праздников. Когда Ирина навещала с подарками Алешу, заигравшись, он напевал детские песенки и часто одну из любимых – про мамонтенка: «Ведь мама услышит, ведь мама придет…».
На первую в Магнитке рождественскую елку пошли втроем: Ира, большой Леша и маленький. После вместе катались на ледяных горках у курантов, играли в догонялки, резвились как дети. А когда сели в машину, маленький Алеша неожиданно сказал: «Красивая наша машина».
– Именно тогда, – признается Ирина, – возникло ощущение, что мы – настоящая семья, что жизнь наполнилась новым смыслом. И вот оно – счастье.
Через несколько дней, после благословения на доброе дело магнитогорского епископа Феофилакта, Ирина «с задержкой» появилась в кабинете УЗИ – беременна. Радости не было предела, но она словно забыла про себя: ведь у нее уже был сын.
– С мужем сразу решили: даже если будет свой малыш, от Алеши не откажемся. Это такое дело: если взялись, обратной дороги нет – нельзя обмануть ребенка. Да и сроднились уже с ним…
В отделе опеки молодым предложили оформить «приемную семью». Ребят это устроило. К тому времени биологической матери малыша исполнилось восемнадцать, ее лишили родительских прав. Для гулящей девки рождение сына было ошибкой: до сих пор она не поинтересовалась судьбой Алеши, как и ее пьющая мать. Документы еще в стадии оформления, но Алеша уже живет с новыми родителями.
Поначалу Ире и Леше было не по себе, когда мальчик называл их по именам, сейчас только – мамочка и папочка. Причем, несмотря на материнскую привязанность и ласку, предпочтение – папе.
– С Лешей у них любовь с той самой елки, – рассказывает подруга. – Бывает, убираюсь дома, жду мужа с работы, Алеша встанет на подоконник и причитает: «Папочка, любименький, единственный, родной…» Зато в выходной, когда с мужем отсыпаемся, он чуть свет щиплет меня: «Мам, че мы так долго спим?» или повторяет как заводной: «Мам, я пить хочу, мам, я пить хочу». Знает – папу тормошить бесполезно.
Про ребенка в животике у мамы Алеша тоже знает. Пришлось сказать недели три назад, когда он просился к Ирине на руки:
– У мамы болит живот.
– Почему?
– У нее там маленькая лялечка.
Заулыбался:
– Я хочу братика, но там сестренка.
– Посмотрим, сбудутся ли твои прогнозы…
С прабабушкой Алеша видится постоянно. «Отведи меня, я поиграю с ней», – говорит родителям, но к Ире с Лешой тоже привязался не на шутку. Однажды на причастии в храме закатил истерику, когда Ирина оставила его надолго с бабулей: «Где моя мама?» Боялся, как бы его вновь не бросили.
С новой семьей появились у Алеши новые дедушки с бабушками. У Ирининых родителей, живущих в собственном доме, ему особенно нравится: с отцом в футбол можно погонять, с дедом в огороде покопаться, собаку покормить, с бабушкой – курам траву дергать да в клюв давать, маленькой лейкой грядки поливать – все ему в радость.
– Хочешь, покажу тебе мячик, – забегает он в дырявеньких носочках (утром еще были целые!) в комнату родителей и на четвереньках – под кровать. Увидев блокнот с ручкой, спрашивает:
– Это че?
– Колпачок. От ручки.
– Па-та-чок, – невпопад повторяет он. – А че ты делаешь?
– Сказку пишу про тебя. Ты вот сказку про мамонтенка знаешь, который потерял маму?
– Почему потерял? – и забирается к маме на кровать: с папой он любит пообниматься, а с мамой поваляться на кровати. И каждый день спрашивает то одного, то другого:
– Пап, а ты меня любишь? А маму? Мам, а ты?…
