Образ таможенника в народном сознании складывается из представлений, вынесенных из «Белого солнца пустыни» и встреч с людьми в форме по обе стороны границы: кому в Киев к дядьке, а кому в Турцию на отдых. Кажется, обычный горожанин, только в мундире и «при исполнении». Нет, ошибка: большинство постов расположены на границе, а значит, вдали от крупных центров. Не так уж много среди служивых горожан, да и те немногие – жители городков и поселков городского типа, где уклад жизни ближе к сельскому.
В который раз пришлось задуматься об этом в ознакомительной поездке по постам магнитогорской таможни. Мелькали один за другим мал мала меньше городки и поселки, с позиций «столичного» Магнитогорска совсем «провинциальные».
Чем ближе к границе, тем значительнее смещался перевес от панельных многоэтажек в сторону избушек с приусадебным хозяйством. В каждом населенном пункте звал к лучшему свой Ленин на постаменте, чисто выметены были дворики перед скромными краеведческими музеями, там и сям разбросаны старинные крепостьцы и церквушки, древние степные сооружения. И поминутно возвращали к прошлому монументальные «агитки», когда-то отталкивающие кондовостью, а теперь – просто наивные и трогательные: «Где хорошо, там и родина», «Береги свое село», «Карталы – наш родной город», «Доброго вам пути в страну знаний!», «Человек славен трудом!», «Цени труд дворника!» и даже «Культура – это источник, питающий все стороны нашей жизни». Здесь время течет по-другому, и философия жизни другая, а в селах и городках с развалившимися сельскохозяйственными предприятиями легче спиться, чем найти работу. Развивающиеся таможенные посты дают работу десяткам людей и становятся градо- и поселкообразующими предприятиями. Получить здесь место – большая удача.
Тридцативосьмилетний начальник смены Владимир Чернецкий – из таких счастливчиков: служащий магнитогорской таможни, «приписанный» к посту в родном селе Николаевка Варненского района, полуслуживый-полукрестьянин. На таможне почти с основания – с той поры еще, когда в девяносто третьем пункт автопропуска состоял из нескольких вагончиков вблизи переправы через речушку, а о бланках строгой отчетности слыхом не слыхали. Не факт, что потянуло бы его служить, если б не умирал колхоз и стало нечем платить колхозникам. Председатель – родной дед Владимира Чернецкого – поначалу наотрез отказался отпустить его из хозяйства: с добросовестными работниками оставалась хоть малая надежда выкарабкаться. Внук уломал: в сельском «водоканале», где он в ту пору был сварщиком и бригадиром, давно за работу «платили» галочками-трудоднями, материалами не обеспечивали и ничего лучшего не обещали, а в селе председатели что ни год менялись. За что держаться-то?
По-хорошему, так кроме сельской, никакой другой жизни Чернецкому и не надо. За время работы в колхозе был и сварщиком в механо-тракторной мастерской, и скотником, и механизатором. Последняя профессия для него из самых трудных и самых радостных: глотал на комбайне пыль с утра до ночи, душа пела от обильного урожая, карман оттягивал хороший заработок. Да что механизатор – все тысячелюдное село вплоть до бюджетников занято было на уборочной, еще и студентов подтянут из города: до двух ночи кипит работа, и сердце живет ощущением полнокровной жизни.
Чернецкий смолоду легко мог зацепиться в городе: после десятилетки с красным дипломом окончил в Магнитке шестьдесят седьмое училище, предлагали направление в горный институт. Отказался: дома ждала молодая жена, да и на сварщика он учился по направлению колхоза – сам так хотел, ради стипендии и гарантии трудоустройства по специальности. А город до сих пор переносит с трудом, устает от него. Женился он рано, сразу после школы.
– Он у меня первый был, раньше ни с кем не дружила, – вспоминает Валя.
– Она красивая была, – объясняет он свою влюбленность.
– Почему была? – спрашиваю, глядя на улыбчивую и румяную, кустодиевскую Валю.
– Сейчас у нее другая красота.
Родители помогали поднимать народившихся мальчишек, а бывшие одноклассники подтрунивали над юными родителями. Те крепились, все налаживалось: дали в колхозе квартиру с участком, Валю в магазине перевели из учеников в продавцы, Володю ценили за добросовестность. Жили по сердцу, из поездок привозили для детей игрушки, в свободный час отец с сыновьями гонял мяч, вместе выкапывали лабиринты в сугробах – снегу со степи зимами наметало по крышу, рыбачили, охотились. По укладу жизни повторяли родителей.
– Теща на пенсии, а без работы не сидит, – рассказывает Владимир Александрович. – Первый год, как уговорили ее отказаться от скотины, а она все равно за все хватается. Мои тоже работают – магазин держат. Отец – водитель со стажем, ездит с товаром по области. Привыкли: без работы не могут.
Владимир Александрович в родительской семье старший – в детстве смотрел за братом и двумя сестрами. «Не больно-то они меня слушались», – вспоминает он с улыбкой. Но после родителей ближе людей, чем брат и сестры, разбросанные от Краснодара до Красноярска, для Чернецких теперь нет. Крепкая закваска и в них сказалась: всего в жизни добивались сами. Жаль, сегодняшнее село тех же стартовых возможностей, какие в юности были у ровесников Чернецких, уже не предоставляет.
«Хорошо иметь домик в деревне», – посмеиваются в доме Чернецких над городскими пасторалями. А выгнать корову перед рабочей сменой в табун – так в здешних коневодческих землях называют стадо копытных, а всю живность напоить-накормить, а снег во дворе вычистить – как все это вписать в вымышленную романтическую картинку? В колхозе теперь работают от силы четыре десятка человек; огромный Дом культуры с роскошным кинозалом и танцплощадкой сгорел по неосторожности, когда газифицировали село, фермы-базовки разобрали, растащили машинный двор, новых домов в селе не строят много лет. Молодежь уезжает искать счастья в городе, о молокозаводе и мельнице, ради которых приезжали с окрестных сел, никто и не вспоминает, корм для птицы купить – и то надо в райцентр ехать… Обидно за сыновей и их ровесников: в угасающем селе их ничто не ждет. Один из парней уже перебрался в Варну, второй надеялся после службы в армии закрепиться в Вооруженных Силах, да здоровье подвело – нежданная и нежеланная отсрочка отложила исполнение планов...
Кроме сыновей, есть в семье «сынок» – спаниель Рекс. В «папе» души не чает: утро, когда открывают клетку – таможенных собак на поводке не держат, – начинается с ритуала объятий, в машине ездит исключительно за спиной Чернецкого, повиснув у него на плече, так что приходится надевать специальную куртку. Рекс состоит на балансе таможни, и случись Чернецкому уволиться раньше, чем собаку «спишут», пес окажется у другого хозяина. Служба.
Чернецкий в службу втягивался трудно: после физического и технологичного труда надо было приучаться к изучению нормативов, работе с документами. В городе оформление транзита, грузовых деклараций и прочее распределено по сотрудникам, а сельский таможенник отвечает «за все». Он читал законы вслух, конспектировал, жена экзаменовала. Учился и «государственному» общению: представляешь страну – ищи тональность. На житейские ситуации тоже приходилось смотреть взглядом чиновника на службе у государства. Везет домашний скарб – «дом-вещи» – старушка из страны в страну, не заручившись документами на льготы, – приходится разворачивать машину. Инсценирует нарушитель таможенного законодательства сердечный приступ, чтобы ускорить досмотр, – при всех подозрениях сначала вызови врача. Но можно работать на доверии с добросовестными участниками внешнеэкономической деятельности.
И становится привычной работа по новому таможенному законодательству, и из года в год повторяются отпуска в одно и то же время – в половодье, когда пункт автопропуска пустеет, и вес «скоропорта» в «КамАЗе» Чернецкий может назвать на глазок – он давно не новичок в таможенном деле. Узбеки, татары, казахи принимают его за своего и пытаются заговорить с ним на родном языке, принимают за шутку, когда смуглолицый и широкоскулый человек отвечает, что он русский. Как и у всех его односельчан, не в первом поколении живущих в этих местах, в нем перемешались крови разных народов, а его личная биография зацепила географию по обе стороны границы.
Он здешний, здесь и служит Отечеству. Где родился…