Я родился в далеком 1927 году в деревне Иликово Кушнаренковского района Башкирии. В семье сельского бухгалтера росли две дочери, а сын был желанным и любимым. Рос крепким и здоровым. Мама работала в колхозе, так что нам приходилось заниматься домашним хозяйством. Я пас гусей, встречал домашних животных вечером, с отцом косил сено, помогая по мере сил. Учился в сельской семилетней школе, которую окончил в 1942 году. По окончании, когда мне было 15 лет, трудился на разных сельхозработах.
Осенью 1942 года ребят через военкомат призвали на военную учебу. Начинали с маршей на пятикилометровую дистанцию. А когда мальчишкам исполнилось по 16 лет, их передали аэродрому - серьезно заниматься парашютным спортом. Зимой 1943-го у меня уже было четыре прыжка. После учебы - опять колхоз и разные работы…
В 1944 году моим ровесникам исполнилось по 17 лет, стали призывать в армию. В Башвоенкомате зачислили учиться на артиллериста, в парашютные войска не попал. Под Уфой за зиму я стал заместителем наводчика. По окончании артшколы одели в новое обмундирование, определили в маршевые роты и строем повели на Уфимский железнодорожный вокзал. Сказали, что дорога одна - на Запад, но в Куйбышеве эшелон остановили на трое суток, построили возле вагонов и объявили, что поедем на Дальний Восток. До неизвестной маленькой станции ехали 14 суток, потом 250 километров шли до городка Барабаш, где раньше стояла кавалерийская часть.
Это уже была весна 1945 года, вторая половина мая. До 8 августа нас обучали военному делу - как воевать с японцами. Вечером 8 августа прибыли на границу с Японией. Я был заместителем наводчика 45-миллиметровой пушки в конной артиллерии. Дивизией командовал генерал-майор Городовиков. Она входила в первый Дальневосточный фронт, которым командовал маршал Советского Союза Мерецков.
9 августа 1945 года в четыре часа утра началась получасовая залповая атака наших катюш против японской Квантунской армии, потом пехота и пушки вступили в бой. Японцев застали врасплох: они даже не успели одеться, бежали в нательном белье. После перехода границы конной артиллерии было очень тяжело. Японцы стали оказывать отчаянное сопротивление. Самураи, обвязанные гранатами, бросались под пушки и танки. Но выехали на равнину, гнали японцев уже без препятствий. Когда добрались до реки Муданьцзян, все мосты и переправы оказались взорванными: ни артиллерия, ни танки не могли переправиться на другой берег. Прибыл командующий фронтом Мерецков и отдал приказ наводить понтонные мосты. Через двое суток в первую очередь переправили танки, потом - артиллерию…
Пока мы занимались проверкой орудий и кормили лошадей, японцы успели укрепить свою оборону, поэтому после переправы начались тяжелые бои со значительными потерями. Но мы шли дальше, освобождая маленькие города и села…
После освобождения Маньчжурии Квантунская армия капитулировала. Мы прибыли в город Гирин. 3 сентября 1945 года наши войска полностью разбили японцев, и этот день стал считаться Днем Победы над японцами на Дальнем Востоке.
С 5 сентября до 15 декабря 1945 года в Гирине мы занимались демонтажом японских заводов и их отправкой в Россию. Только после 15 декабря на платформах выехали в Россию. После трехмесячной охраны японских пленных в лесу наша часть была расформирована, старых военнослужащих, воевавших с Германией, отправили домой.
Я был направлен в 40-ю Дальневосточную военную базу, в техническую роту, где занимался ремонтом стрелкового оружия, поврежденного в войне с Германией. Там я прослужил семь лет, в мае 1951 года был демобилизован.
Приехал в Магнитогорск, получил паспорт, прописался к родственникам, съездил к родителям и только в августе устроился на ММК в первый листопрокатный цех уборщиком горячего металла.
В цехе проработал 34 года, стал ветераном труда, награжден многими грамотами руководства комбината и Министерства черной металлургии. Но особенно дороги мне боевые награды: орден Отечественной войны II степени, медаль "За победу над Японией", медаль Жукова и юбилейные медали.
