Когда отцу исполнилось 33 года, его мама, поэтесса Нина Кондратковская, написала шутливое стихотворение, в котором напомнила, что это возраст Христа, Ильи Муромца и Остапа Бендера. А в завершение пожелала «треть жизни… подытожить… и в 99 опочить». Но судьба отмерила ему ещё ровно те же 33 года: не сбылось предсказание матери.
Есть известная фраза: люди уходят, а для других жизнь продолжается. Да, так и есть. Но для близких многое меняется безвозвратно. И остаётся только память. Иногда перебираю старые фотографии, а их у нас много – Юрий Борисович всерьёз этим увлекался, и задумываюсь: счастлив ли он был, доволен ли тем, как прожил, сделал ли всё, о чём мечтал? Все эти вопросы теперь уходят в вечность, ведь ответить на них некому.
Большинство фото из семейного альбома сделаны им самим. Поэтому он либо за кадром, либо сидит на групповом снимке сбоку – ставил на задержание и успевал подбежать, чтобы попасть в кадр. Тем ценнее те немногие снимки, где он – в центре внимания. Спасибо за эти большие альбомы, по которым теперь можно читать историю семьи, города и даже страны.
Юрий был вторым ребёнком в семье, а такие, как правило, более самостоятельные, чем старшие, которым достаются все «шишки» воспитания, и чем младшие, которым перепадает больше внимания и заботы. Но он не стал средним «не так и сяк», как в сказке писано: был и так, и сяк – пользовался авторитетом во дворе, потому что не боялся ввязаться в драку ради правого дела, защитить друга, отстоять своё мнение. За что порой получал тумаков и слыл хулиганом. Не помню, чтоб он рассказывал о семейных выездах к морю, на природу – наверное, время было другое, не все могли себе позволить. Да и транспорта не было. Потому, скорее всего, в более зрелом возрасте Юрий так любил свободу передвижения. Техника появлялась в семье по принципу прогресса: мопед – мотороллер – «запорожец» – «копейка» – «четвёрка» – «рено симбол» – «меган». Железный конь нужен был не для статуса, а чтобы иметь возможность ездить в лес – грибы были страстью Балабанова, он их чуял за версту. Ну и отец с мамой всегда были легки на подъём, если заходила речь о путешествиях. Первая длительная поездка была ещё на «запорожце»: Москва – Питер – Прибалтика. За всё путешествие лишь один раз спустило колесо – техника Юрия Борисовича любила, и это было взаимно. Много лет подряд в сентябре родители ездили в Адлер, к семье Алика и Анаит Касумян, за годы не только сдружились, но и породнились. Дальняя дорога туда и обратно не пугала – это было удовольствие и счастье.
Страсть ко всяким техническим штучкам не ограничивалась машинами. Мы часто посмеивались, мол, не доиграл в детстве – покупает себе взрослые игрушки. Появились сотовые телефоны, и, конечно, у Балабанова – в первых рядах. Телевизор размером с планшет – и это в конце девяностых, чтобы новости смотреть, сидя в беседке в саду. А уж о различных инструментах и говорить нечего. Впрочем, все они были в деле, ведь дом в два этажа он с зятем построил собственными руками, как и баньку. Руки у него были золотые: починить будильник, вентилятор, магнитофон, культиватор – пожалуйста. Мог возиться подолгу, упорно, найдёт любую нужную деталь – пока результата не будет. Но вот в земле возиться – нет-нет: «Я себе балкон построил, чтобы с него смотреть, как вы работаете».
Он любил компании, с радостью просиживал с гостями за беседой и рюмочкой. Но иногда нуждался в одиночестве – и так мягонько выпроваживал многочисленных детей и внуков со своей любимой «фазенды». Несколько последних лет, что-то переделывая, перестраивая на даче, я всегда думаю: понравилось бы это отцу или нет? И знаю – он доволен.
Он любил жизнь и старался брать от неё всё, что возможно. Но если что-то не получалось, умел найти плюс в том повороте, что преподносила судьба. У него была любимая профессия, в которую он вкладывал душу, в которой не шёл на поводу общего мнения, не щадил зарвавшихся чиновников. У него была любимая семья – жена Валентина и три девчонки. Долго мечтал о сыне, но известие о рождении двойняшек принял философски: «Будет кому тапочки и пепельницу подать». Судьба компенсировала, подарив в придачу к внучке двух мальчишек-внуков: оба настолько переняли некоторые привычки, жесты деда, что порой дрожь берёт, как похожи. Жаль, что недолго он был рядом, что без него подрастает правнук, которому тоже сегодня так нужны были бы его советы, мужское плечо.
Казалось, он был полон сил и готов был горы свернуть. Никогда не забуду, как накануне смерти уже практически обездвиженный, он с полными слёз глазами прошептал: «Знаешь, как хочется жить»… Но не всегда, видимо, всё случается так, как хотим мы.
Он ушёл туда, где тоже его семья – родители, брат, любимая тёща, друзья. Теперь с ним уже и сестра Татьяна, и жена Валентина – все семь с половиной лет после его смерти она тосковала и ждала, когда сможет уйти к нему. А здесь на земле продолжается жизнь. Разная: с горестями и радостями, взлётами и падениями. Но они, наши близкие, оставили всё это нам и ушли туда, где, надеюсь, их душам спокойно. И так хочется верить, что они откуда-то сверху, как ангелы, оберегают нас и поддерживают. Ведь мы по наследству, генетически тоже должны, как и они, любить эту жизнь и быть счастливыми.
