Я не любитель писать в газету, но прочитанный в «Магнитогорском металле» материал Николая Сильченко «Голый король Новлянского» заставил взяться за перо. В последнее время сторонники коммунистических взглядов Николай Сильченко и Георгий Якименко часто выступают в газете. Создается впечатление, что «Магнитогорский металл» – приложение к газете «Правда».
Г. Якименко выдает себя за рабочего, но, судя по публикациям, это бывший партийный функционер. Пропитанные коммунистической идеологией авторы навязывают взгляды читателям газеты. Якименко называет Сталина великим полководцем, а большинство людей считают его великим тираном и злодеем. Г. Якименко, судя по фамилии, украинец. Так вот, Сталин в начале 30-х годов устроил на благодатной украинской земле голод. Не знаю, «размовляет ли по мове» Якименко, но я по-украински читаю. В декабре 1991 года находился на Западной Украине, когда там выбирали президента Кравчука, и большинство украинцев тогда были настроены против «москалей». Во Львове выходила газета «За вильну Украину», которую было трудно достать.
Якименко и другие читатели восхваляют Сталина, а все, что написано о его неблаговидных делах, считают клеветой. Для них хочу привести цитату из книги бывшего заместителя главного редактора газеты «Известия» Юрия Оклянского «Шумное захолустье». Автор рассказывает о знакомстве с директором одного из московских заводов, членом партии с 1914 года Георгием Абовым, которому не раз приходилось видеть Сталина в бытовой обстановке.
«Деловитые и почти бесстрастные рассказы Абова, – пишет Оклянский, – поразили меня не только обилием подробностей и сочностью красок, жестокими и низменными сюжетами, но больше всего необычностью портрета Сталина, который для меня неожиданно открылся. Это был совсем иной Сталин…
…Он потешался над своим несчастным сыном Яковом, еще до войны неудачно пытавшимся застрелиться, но только ранившим себя: «Хе-хе, нэ попал».
На политбюро Микоян делал длинный уклончивый доклад. Сталин, расхаживая по ковру, покуривал, долго слушал. Затем прервал и, показывая трубкой на Булганина, тогдашнего председателя правления Госбанка СССР, потребовал от докладчика:
– Прямо скажи – кто он: враг или дурак?
– Последнее, товарищ Сталин, – последовал ответ.
Гроза миновала. Благодарный Булганин чуть не в ногах валялся у Микояна».
Про полководческий талант Сталина особо говорить не буду. Мы окружили под Сталинградом 22 немецкие дивизии – 330 тысяч человек. Немцы под Киевом взяли в плен 600 тысяч наших солдат. Жуков предлагал вывести войска и сдать Киев, но Сталин запретил. В 1812 году Кутузов отвел войска от Москвы и встал с армией под Тарутино. Тогда император Александр I с решением главнокомандующего согласился. Это и спасло Россию. Но то были другие времена и другие нравы.
Теперь обратимся к выступлениям другого ярого сталиниста Николая Сильченко. Он заявляет, что Анатолий Новлянский не владеет информацией и пользуется мифами западной пропагандистской машины. Я не знаю, кем работал Сильченко, но как ветеран, он, видимо, получает прибавку к пенсии от ММК. Так вот получает он прибавку в том числе благодаря уму и знаниям Новлянского. Комбинат выжил и выстоял потому, что был вовремя построен кислородно-конвертерный цех. Разработкой его проекта руководил Анатолий Новлянский.
Николай Сильченко утверждает, что Новлянский не знает, что такое «отвратительные условия» труда. Я думаю, что хорошо знает. Тяжелее всего было работать на двухванных печах, которых было пять и в разработке которых участвовал Новлянский. Он знает, что сталеплавильщики за смену выпивали чуть ли не по десять литров газированной подсоленной воды. В жару температура у печи достигала 60 градусов. Если не пить воду – наступали обезвоживание организма и судороги, можно было получить тепловой удар. Если после смены высушить спецовку сталеплавильщика, она будет стоять, так как пропитана солью. Если это не тяжелые условия труда, то тогда у Николая Сильченко о них другие представления.
Сильченко не согласен с тем, что рабочим платили по минимуму. Но вот что говорили сами сталеплавильщики: «Нам платят за время работы, а руководство получает за тонны». Они очень уставали при загрузке и выдаче печи. Обычно за смену была одна загрузка и выгрузка, на двухванных печах процесс повторялся не менее трех раз. Печи давали невиданную производительность – около миллиона тонн в год, но на заработках это не сказывалось. Понимает ли это Николай Сильченко?
Теперь о производительности труда в черной металлургии. Сильченко читал в советское время газету «Правда» и искренне верил, что производительность у нас – на уровне ведущих заводов мира. Должен его разочаровать. В СССР существовал специальный институт информации, который собирал данные о производительности труда у нас и в других странах. Сравнение было не в нашу пользу, но материалы распространяли для служебного пользования. А. Новлянский по должности наверняка знакомился с этими материалами. Производительность на ММК отставала от показателей предприятий США в два раза. Как-то раз я присутствовал на совещании у Ф. Воронова. Наш директор рассказал, что однажды Министерство черной металлургии заказало в США проект организации работы на ММК по американскому образцу. Предложения американцев заключались в сокращении численности в два раза. Наше руководство отправило эти документы в архив. Возможно, они и сейчас где-то хранятся.
Что касается выплавки на ММК 16 миллионов тонн стали за год, то она была низкого качества. То, что сейчас делают на ККЦ, не идет ни в какое сравнение с тем, что делали тогда. Но в те годы не было рынка, все шло в дело. Производительность была низкой из-за устаревшей техники. Только недавно на ММК остановлен блюминг № 2, который работал примерно 70 лет. В США станы меняют, по некоторым данным, через каждые пять лет.
Сейчас на ММК идет коренная реконструкция. До прихода Виктора Рашникова износ основных фондов составлял 80–85 процентов, сейчас он снизился до 30. При советской власти основные силы машиностроения бросали на обеспечение военного паритета. Простой пример. В СССР было два завода, выпускавших прокатные станы, – Уралмаш и НКМЗ в Краматорске на Украине. Про Уралмаш ничего не могу сказать – не был там. На НКМЗ было девять конструкторских бюро, из которых восемь работали на оборону, и лишь одно – на черную металлургию. Именно там и спроектировали стан «2500» холодной прокатки.
Я не коммунист и в партии никогда не был. К коммунистам относился нейтрально, в сказки о светлом будущем не верил. Правда, произошло это не сразу. Считаю, что советский строй больше соответствовал интересам простого человека. Но раз общество выбрало капитализм – нужно подчиниться. Чтобы вы, Николай Сильченко и Георгий Якименко, не думали, что я пою с чужого голоса, скажу: в 1974 году мог эмигрировать в США. Туда переехала с дочерьми моя тетя. Она говорила, что такие, как я, – в Америке богатые люди. Но богатство меня не интересовало, мне было интересно участвовать в развитии ММК. Я ветеран проектирования комбината, бывший главный инженер проекта комплекса стана «2500» холодной прокатки, бывший заместитель главного инженера проекта ММК.
Прошу оппонентов не обижаться, но в моем представлении – они не очень политически грамотные люди. Нужно уметь анализировать, и, как сказано в Библии, «не сотвори себе кумира».
