Слава учителям за их душевное тепло, отданное нам, детям войны. Многие из них на всю жизнь остались одинокими, так как тысячи молодых парней, их сверстников, полегли на поле боя. Моё детство и учёба в начальной школе пришлись на военные годы. В 1944-м на Урале стали закрывать госпитали. Школа № 47, в которой я училась, не смогла 1 сентября начать занятия, так как учителя освобождали помещения от кроватей, гипса.
Наша первая учительница была эвакуирована в Магнитогорск из Ленинграда. Жила она с мамой, которая работала учителем старших классов, прямо при школе. Все девчонки из класса были просто очарованы её манерами, голосом, красотой. На перемене она водила с нами хороводы и мы – 42 ученицы – ходили за ней, как заворожённые. Она вела ботанику во вторую смену и хор. Почему-то учительница захотела обучать меня сольному пению романсов и после уроков вела меня в кабинет ботаники, где я с удовольствием поливала цветы и ухаживала за кроликом, и занималась индивидуально.
Какой радостью светились её голубые глаза, когда стало известно о прорыве блокады Ленинграда. В феврале её с нами уже не было – она вернулась в свой город. Как же горевали мы по своей учительнице! Вместо неё пришла новая – высокая, худая девушка в белой блузке и чёрной длинной юбке. В этом наряде мы видели её все четыре года. Нина Павловна Пискунова. Разговаривала тихо, спокойно, была с нами везде, словно вторая мама.
Моя мама работала с утра до вечера. Собраний в школе не проводили, и мы полностью были на попечении этой хрупкой девочки, которая только через три месяца окончила педагогическое училище. Мы её боготворили и обращались с ней, словно с драгоценным сосудом, который нужно беречь. Позже мы встретились с ней уже в моей взрослой жизни и не прерывали общения до последнего дня пребывания её на земле. До сих пор помню день рождения своей учительницы – 10 декабря.
Нина Павловна полностью посвятила свою жизнь школе и детям. И в последний путь её провожали мы, бывшие её ученики. В старших классах мы учились уже вместе с мальчиками. Ни у одного ученика даже в мыслях не было огорчить учителя, причинить душевную боль. Они относились к нам, как к своим детям. Никогда не кричали, давали дельные советы. Учитель алгебры и тригонометрии Михаил Максимович Ремезов объяснял, что лузганье семечек портит зубы и учил расщеплять их пальцами. Учитель русского и литературы Анна Яковлевна Шер обладала кудрявой рыжей шевелюрой, но никому и в голову не приходило даже между собой называть её «рыжей». Даже окончив школу, встречая учителей на улице, тепло обнимались, делились новостями.
Учитель химии Татьяна Георгиевна была строгой, воспитанной, с царственными манерами и вызывала желание быть хоть чем-то на неё похожими. Для ребят моего поколения учитель был примером для подражания, кладезем мудрости и знаний.
Физрук Владимир Михайлович Глухов в каждое занятие вкладывал столько сил и энергии, что мы только диву давались. Благодаря ему научились на кольцах вытворять такое, что под силу только опытным спортсменам.
Недавно встретила ещё одну выпускницу школы № 42 Светлану Васильеву. Вспомнили учителей и директора Тамару Алексеевну Канунникову, и она сказала: «Как я уважаю наших педагогов за их чистоту, доброту, желание научить нас всему, что знали. Огромное спасибо за их благородный труд и доб-рую душу».
Валентина Арефьева