"ММ" продолжает знакомить читателей с фрагментами документальной книги Людмилы Коноваловой "Родословная. Память".
- Весной, как только земля оттает, бригада идёт на субботник в парк Металлургов. Копаем, листву сгребаем, ведь нам же в парк ходить. Там и концерты на площадках, и фильмы в залах, и аттракционы. На танцплощадку ходим всей сменой, и на стадион, и на субботники.
- Но вы же в субботу работаете? - спрашивает мама.
- После смены - на субботник. Старые бараки на территории комбината ломаем. Убираем оставшиеся после строительства новых цехов глыбы бетона, кирпичи, шланги, стёкла. Бывают общекомбинатские субботники и воскресники. Собираемся возле памятника Ленину на Комсомольской площади. Танцуем под музыку. Потом идём на территорию комбината через проходную № 1. Руководят субботниками из горкома комсомола - Гена Конев, Сергей Есько, даже Пётр Грищенко. На цеховых субботниках руководит Василий Парфеньевич Рюмин. Он - воспитатель, хозяйственник, знает, где применить молодую рабочую силу. Организовал в цехе конструкторское бюро. Я тоже была на занятии. Какие-то рационализаторские предложения разрабатывали. Девчонки, которые пришли в цех после техникума, такие грамотные, умные: Тамара Вахницкая, Галя Фролова, Надя Жилина. Василию Парфеньевичу сказала, что ничего не понимаю в расчётах, формулах.
- Учиться надо!
Ни в чём не хочу отставать от городских девочек. Они поступили в институт, и я тоже - в педагогический. Девчонки участвуют в художественной самодеятельности, и я за ними. Нет у меня слуха, петь не могу, плясать не могу, зато стихи читаю. Девчонки и ребята пошли в аэроклуб, и я стала заниматься парашютным спортом. Об этом всём деревенским рассказывала, даже сосед наш, Иван Антонович Дружинин, бывший кавалерист армии Будённого, вынул трубку изо рта и слушал на завалинке. Потом сказал маме: "Люба работает, учится, с хорошими людьми вращается. Будет толк".
Девяностолетний Иван Антонович самый умный в деревне. Ну, если, Иван Антонович сказал "будет толк", так ко мне на завалинку вечером пришли ребята и подростки. Я рассказывала, как управляюсь с парашютом, что в городе есть аэроклуб. И пошло по деревне: мол, Люся-то хорошо устроилась.
- Дак чё? Теперь при желании пачпорт можно выправить и в город уехать, - судачили бабы.
- И в город не надо уезжать. В депо можно выучиться на токаря-то. Эка невидаль, токарь! В мазуте да в дыму, - говорит Катя, работающая в Доме советов истопником.
Рассказала о нашей молодёжной смене. Взяли мы обязательства работать без травм, без поломок станков, и чтобы каждый участвовал в общественной работе, борясь за звание бригады коммунистического труда.
Я постоянно подглядываю в свой конспект, из рук его не выпускаю.
- Общественная работа - это работа после смены. Мне, например, поручили культмассовый сектор: в кино, на концерты приезжих артистов и даже на оперетту веду я рабочих цеха. Кто-то за спортивный сектор отвечает. На водную станцию идём, соревнуемся на байдарках. Кто-то за производственный сектор отвечает - это работа с наставниками, шефство над школой. Когда рассказываем, какая интересная работа токаря, старшеклассники на нас смотрят как на героев труда. А нам ещё учиться и учиться. Василий Парфеньевич говорил, что токарь - не сразу токарь, а лет через пять. Когда освоит все операции и станет универсалом.
Я теорию мало-помалу изучила. Преподает сам Василий Парфеньевич - настоящий интеллигент, старый инженер-металлург и очень интересный старичок. Учит кушать аккуратно, одеваться опрятно. У него хромовое коричневое пальто с красивыми пуговицами и пряжкой.
- Ну, наверно, не хромовое, а кожаное. Чать, хром-то на пальто не идёт.
Мама знала толк в кожах, сама выделывала овчины.
- Тонкими пальчиками Василий Парфеньевич берёт мелок и пишет на доске расчёты режимов резания.
- Твой начальник, чать, тяжелей карандаша ничего в руках не держал, - встревает в разговор брат, "танкист-тракторист" Николай.
- А ему и незачем быть тяжеловесом. Он - руководитель, - рьяно защищаю своего начальника.
- А руководить - значит рукой водить, - подначивает Николай.
- Чтобы "рукой водить", надо много учиться, много знать. Да вы бы видели этот гигант индустрии - наш ММК, - опять подсматриваю в конспект. - Знающие руководители должны быть настоящими инженерами. Нам Василий Парфеньевич предрекал, мол, будете хорошими токарями-универсалами, хорошими технологами, конструкторами, мастерами, значит, толковыми инженерами станете. Ты свой трактор знаешь, за него отвечаешь. А там - горячий металл.
- Как она защищается, - смеётся Николай. - Ну и правильно, тебе работать с интеллигентными начальниками. Наш отец тоже любил металл. Всю жизнь в кузнице работал и даже на войне четыре года ковал лошадей. И порадовался бы за тебя, за твой характер.
Я начинаю нескончаемый разговор о любимой работе:
- Нас в цехе грамотными считают. Старые рабочие после ФЗО и с семилетним образованием удивляются, что мы со средним образованием и - на станок! Из Воронежа прислали к нам выпускников училища, которые самостоятельно работали на станках. Эдик Палей и Женя Шутов и на станке передовики, и на сцене. Володя Заверский, Женя Потапов, Володя Поченюк, Сергей Костомаров, Витя Прыгунков - все поступили учиться в горный. Поступили и Тамара Вахницкая, сестрёнки Тершуковы, Алла Мазанникова. Мы с Валей Лещевой - в пединститут. Теперь мы все боремся за звание...
- А чего вы всё боретесь, боретесь? А нельзя просто работать?
- Да, подкусила ты меня, мама, - смеюсь я. - А ведь это только в наших обязательствах написано "бороться", на самом деле мы должны работать по-стахановски.
Николай пропел: "Мы стахановцы, стахановцы, /Стахановцы везде,/ Уработались стахановцы, /Уснули в борозде".
- Не надо, у нас никто не уснёт. Нас учат работать самоотверженно, - заглядываю в конспект, - учат подводить итоги по всем показателям.
И опять возвращаюсь к разговору о бригаде:
- Одна девочка нас подводит. Это боль всей бригады. Она - сирота. Родители погибли в войну на Украине. Воспитывала её тётя. Приняли Галю Вербу в цех уже с разрядом токаря. А мы ещё учимся. Получаем стипендию триста пятьдесят рублей да еще по нарядам - что заработаем.
- Дак ты ещё с этой стипендии посылаешь нам посылки? Зачем? - удивилась мама.
- Мне так хочется порадовать детишек. Вот купила одеяло верблюжье за сорок шесть рублей. А какое удовольствие выбирать ситец: красивый, по пятьдесят три копейки за метр. А отослать посылку - рубль двадцать. Не разорюсь, на питание хватает. Рассчитываю: в кино по двадцать копеек билет, на концерт приезжих артистов - по пятьдесят копеек.
А Галя уже имеет заработок, но в кино со сменой не ходит, на политзанятия не идет, в театр не дозовёшься. Какая-то дикая девчонка, одиночка.
В душевой после смены моемся, переодеваемся. А Галя снимет в душевой комбинезон, натянет свитер зелёный, закроет шею грязную. Ресницы не хочет смывать. Они у нее пушистые, загнутые, как опахала. Галя - красивая девчонка. Повадилась она наши карманы чистить. Ящики в душевой не закрыты. Вернее, закрываются, но замочки у всех одинаковые. Перед авансом и перед расчётом женщины обнаруживали в карманах недостачу. Там и были-то копейки! Рабочие живут от получки до аванса, рассчитывают, экономят. И эта маленькая красивенькая девочка - воровка? Прямо в голове не укладывается. Организовали собрание в красном уголке.
- Мы тебя со второго этажа спустим, сразу отучим воровать, - кричали разъяренные женщины.
- Наша смена борется за звание "Молодёжная смена коммунистического труда", - говорю я. - Беру её на поруки. Думаю, смена меня поддержит. А калечить человека никто вам не позволит!
Вечером Галя заявилась ко мне. Чёрная шинель, берет, фэзэушные ботинки.
- А где твои вещи?
- У меня ничего нет.
И стали мы жить с Галей. Носили с колонки воду, грели, топили печь, стирали в цинковом корыте на ребристой стиральной доске. Пока я на занятиях, она вечером простирает и прокипятит белые простыни, наволочки.
Куска три хозяйственного мыла настругает ножом. И свою спецовку простирнёт. Матушка учила меня не лезть к ней с нравоучениями: "Где ей научиться-то полы мыть, чать, там полы-то земляные. Замуж выйдет, со свекровью жить будет, всему научится. И сама не заносись, не гордись".
Женщины хотели выпытать, как Гале живётся с наставницей.
- Хорошо, - отвечала им Галя.
Стала она с парнем хорошим встречаться.
- Ну и слава богу. Может, замуж выйдет, - пожелала мама ей добра.
В деревенской избе Галю Вербу жалели все.
Снова о моём начальнике. Подглядывая в конспект, зачитываю его слова: "Настанет время, когда станочники будут с инженерным образованием. Вы представляете, станочник с высшим образованием! Научно-исследовательские институты разрабатывают станки с числовым программным управлением. Без знаний - никуда".
- А как ваша бригада стахановская поживает? - спрашивает Николай.
Николай - мой старший брат, 1922 года рождения. У него четыре класса образования. Он мои задачи решал арифметическим способом. Преподаватель говорила, что задачу только алгебраическим способом можно решить. Когда я показывала его решение, учительница говорила: "Умный твой братик". Он - участник Великой Отечественной войны. Не пришлось ему учиться. Способности у Николая, тракториста колхоза "Заветы Ильича", удивительные
- Всю ночь бился, но решил! - радовался Николай.
- Ну зачем ему это нужно? - думала я.
- Я твои иксы не знаю, мне интересно подходить к решению исподволь.
Да, была у Николая светлая искорка в голове.
- А бригада наша, может, и стахановская, но звание коммунистического труда так и не получила. Не вытянули по некоторым показателям. Не из-за Гали. Она исправилась и работала хорошо.
Продолжение следует.
