Сильное чувство помогло ему выжить в фашистских застенках и вернуться к мирной жизни.В Магнитогорске сегодня осталось мало узников фашистских концлагерей. И тем ценнее их воспоминания, как правило сдержанные и скупые. Что давало им силы выживать в нечеловеческих условиях? Что позволяло сохранить честь и достоинство? Ответы на эти вопросы - в записях солдат, прошедших плен…
Анатолию Яцевичу - узнику концлагеря Гальцен, удалось вести дневник. Это уникальный случай. Родился он в Витебской области. В Магнитогорске с 1935 года. После окончания Магнитогорского аэроклуба поступил в Чкаловское лётное училище. В 1941 году ушёл на фронт. Воевал на территории Белоруссии, в воздушном бою был сбит противником и попал в плен. Благодаря знанию немецкого языка получил работу в канцелярии лагеря. Видимо, там и раздобыл тетрадь, в которой описывал своё пребывание в плену. Теперь эта тетрадь - потрёпанная, в тёмной дерматиновой обложке с полустёртой надписью на немецком языке - уникальный исторический документ. В нём - стихи, письма, дневниковые записи.
Ближе к концу войны Анатолия Яцевича перевели в трудовой лагерь Шверте, который считался частью концлагеря "Бухенвальд" и находился на территории железнодорожного ремонтного предприятия "Шверте-Ост". Сегодня на этом месте создан мемориал, посвящённый погибшим узникам - железнодорожные рельсы проложены по телам пленных, как по шпалам.
Но вернёмся к дневнику Анатолия Яцевича, члена трудовой команды № 2354 лагеря Шверте. Запись датирована сентябрём 1944 года: "Первый период жизни в плену - это конец 1941 года - был временем, когда стоял вопрос: жить или умереть… Тогда не думал о девушке, о доме, а думал, как бы сегодня прожить, как бы достать еды - это была заветная мечта. В лагере погибали сотни людей в день. Я жил в лагере Минска, где осенью 1941 года было до 30 тысяч человек. В конце года умирало до 400 человек в сутки. Таким образом, к весне 1942 года в нашем лагере осталось чуть более пяти тысяч…"
Мы не можем знать, как лагерная реальность отражалась на сознании узника. Но прочитать в дневнике впечатление о только что пережитом мы можем. "Родные мои, милые, - пишет Анатолий в 1944 году - ухожу от вас не потому, что не люблю, а потому, что жизнь одинокого человека стала не под силу. Ухожу, как раненый зверь уходит в чащу зализывать рану. Какое счастье было бы для меня, если бы эта рана была смертельна…"
Известно, что в конце войны фашисты в лагерях вели себя по-разному: одни старались умертвить пленных, другие, наоборот, смягчали условия содержания. Анатолий Яцевич пишет, что проблемы голода и жестокости ушли на второй план, возникло предвкушение свободы, будущей семейной жизни, счастья. И произошла встреча. Вот как он пишет о своей любви: "…Разве не любил вас, как может любить только человеческое сердце, разве такое чувство приходит к нам часто? Разве мы не должны его охранять, как святыню, радоваться и благодарить судьбу. А потом произошло что-то неожиданное и жуткое - нас разлучили". И далее: "Смешно, пожалуй, думать здесь о любви, когда жизнь висит на волоске. А я вот думаю и не могу не думать. Какое счастье было бы увидеть тебя, скромную и любимую девушку, и услышать твой голос. Когда-то слышал легенду: если в последние мгновения жизни человек думает о ком-то напряжённо, он уносит этот образ с собой в вечность. И вот хочу в последние минуты думать о тебе, чтобы слиться с тобой в вечности".
Анатолию Яцевичу посчастливилось выжить в плену. Он был освобождён американцами, вернулся в Магнитогорск, работал на метизном заводе, потом на обувной фабрике.
Кто знает, может, эта особая сила под названием " любовь" и позволила ему стойко вынести все испытания.
