Он вернулся в Магнитку, чтобы сделать ее лучше
Я не собираюсь никого выгонять из тех же магазинов, вводить репрессивные меры, но, мне кажется, вполне можно разработать муниципальную программу, выгодную как городу, так и предпринимателям
НОВЫМ НАЧАЛЬНИКОМ управления архитектуры и градостроительства в администрации Магнитогорска назначен Илья Пономарев. Ему 31 год, он потомственный архитектор. Приехал к нам из Челябинска, где – после окончания института в Екатеринбурге – основал и возглавил институт урбанистики. Что привлекло успешного предпринимателя занять чиновничий пост в провинциальном городе? И что в связи с этим ждет наш город? С этими вопросами я отправилась на интервью к Илье Вадимовичу.
– Начнем с истоков: кто, откуда и что вы за птица?
– Я, вообще-то, здешний: родился и несколько лет жил в Магнитогорске, пока мои родители не переехали в Челябинск. Высшее образование получал в Екатеринбурге, жил и работал в Челябинске. Работал в том числе с Магнитогорском и, когда здесь начался конкурс на освободившееся место начальника управления архитектуры, мне предложили принять в нем участие.
– И вы согласились?
– Далеко не сразу – долго обдумывал. Я, если честно, никогда не планировал связывать свою деятельность с креслом чиновника. Но потом подумал, что, во-первых, Магнитогорск для меня – родной город, во-вторых, он интересен мне с точки зрения приложения профессиональных знаний.
– Насколько я знаю, родной город – это где прошла студенческая юность, была первая любовь – все те впечатления, которые считаются главными в жизни. В Магнитогорске прошло лишь ваше детство…
– Вот как раз детство влияет на нас сильнее – неосознанные впечатления дороже всего. Тем более, названные вами сознательные впечатления у меня географически разбросаны очень широко. Во мне всегда присутствовал патриотизм по отношению к малой родине. И меня удивляет в наших людях то, что место, где живут, в большинстве своем они тихо презирают. Во всяком случае, это касается экономически активной части населения: всем не хватает немного времени, возможностей и сил, чтобы уехать в Москву, Питер, за бугор – неважно, лишь бы не здесь. А меня в Магнитогорске радовали разношерстная многонациональная публика, культурная элита… С профессиональной точки зрения Магнитогорск для меня интересен тем, что имеет мощный экономический потенциал.
– Вы имеете в виду комбинат?
– Не только. С точки зрения градостроительства любой город должен иметь основания для изменения, поскольку все города у нас построены по единой градостроительной логике. Возьмем Троицк. Небольшой и таким останется – просто потому, что ему и не нужно быть больше: не ведет активных торговых отношений, не имеет внешней политики, не находится на перекрестке экономически значимых линий… И вообще: восприятие того, что город растет – не всегда хорошо. Я вам скажу как профессионал, что город с населением свыше 300–400 тысяч малоуправляем, потому что происходящие в нем процессы существенно превосходят возможности их контроля. Это Магнитогорск – моногород: комбинат крупнее всего города по экономическим показателям.
– Как же наш моногород будет развиваться?
– В Магнитогорске достаточно жестко поставлена территориальная проблема. Думаю, у города в этом плане два прогноза: во-первых, комбинат – и его руководство открыто говорит об этом – будет снижать свое влияние в городе, поскольку сам, скорее всего, будет реконструироваться. Терять такую производственную площадку нельзя, но и работать плодотворно в существующих формах вряд ли возможно. На металлургический рынок активно внедряется Китай, и, скорее всего, комбинат будет реконструирован в сторону высоких переделов – это так называемая оптимизация функций на своей территории. А любая модернизация производства влечет за собой снижение нагрузки на экологию. В этой связи я не исключаю возрождения жилищного строительства на левом берегу. Думаю, можно конструктивно расширить город в сторону запада – если, например,
продлить проспект Металлургов. Структура старого центра вообще является памятником градостроительства – сюда возят народ показывать, как надо системно проектировать города. Магнитогорск и Комсомольск-на-Амуре – два показательных примера в этом плане. Так что в городе у нас не только комбинат, аквапарк и горнолыжка, но и это значимое явление.
– Что же там такого значимого?
– Для этого давайте сразу разведем понятия архитектуры и градостроительства. Градостроительство – это организация общей структуры города: можно в чистом поле построить шикарные архитектурные объекты, но в безалаберной форме они создадут ощущение какофонии. Современная архитектура становится более подвижной. Раньше экономическую эффективность архитектурного объекта определяла устойчивость во времени: грубо говоря, удобный и прочный дом, который долго будет радовать своих жителей. А сейчас ведущие позиции занимает эстетическая составляющая. Ленинский район – это единый архитектурный ансамбль, создающий единое ощущение от городской среды… Лично я негативно отношусь к архитектуре последних лет: это клетки для жилья, причем не лучшего качества.
– Итак, что в вашем представлении Магнитогорск как город будущего?
– Прежде всего здесь надо развить сферу обслуживания – это нужно вести на уровне единой городской концепции. Комбинат отдает бюджету деньги, и каждый рубль «оборачивается» всего один-два раза. А если десятки раз? Грубо говоря: рабочий комбината получил зарплату – постригся – парикмахер на эти деньги купил булку – булочник поставил в дом пластиковые окна… Это гораздо эффективнее: нет необходимости иметь много продуктов – главное, чтобы эти продукты многократно проворачивались в экономике. Тогда уже можно будет сделать стратегический прогноз развития города, того же жилья… А делать утопические прогнозы не интересно ни мне, ни моим руководителям, ни самим жителям Магнитогорска. Не нужно злоупотреблять красивыми идеями, которые не осуществятся. Обязанности начальника управления – реально представлять ситуацию в городе и механизмы, с помощью которых ею можно управлять. К примеру, мы хотим построить зоопарк: он возникнет не оттого, что мы его придумали, – нужно создать такие условия, чтобы инвестору стало интересно построить зоопарк. Чтобы предприниматель понимал – его не «кинут»: его приглашают здесь заработать, но сделать это на благо живущих здесь людей.
– Пришел новый руководитель. Через какое время начинают проявляться результаты его деятельности?
– В течение года.
– И какие обязательства вы берете на себя на этот год?
– Есть наметки нескольких проектов. В частности, хотелось бы в свете приближающегося юбилея комбината реконструировать центральную площадь.
– Вам не нравится Площадь народных гуляний?
– Как она может мне не нравиться, если ее спроектировали мои родители?
– Ваши родители?!
– Да. Площадь народных гуляний – это групповой проект, в котором принимали участие мои родители. Мой отец проектировал магнитогорские куранты, Дом Советов, Ледовый Дворец… Но жизнь развивается активно, и площадь Народных гуляний нуждается в реконструкции.
– Это практический план. А теоретические?
– Хочу немного ужесточить требования к принимаемым на рассмотрение проектам. Во-первых, надо поднять престиж профессии, чтобы проекты рисовал не кто угодно как угодно – левой рукой. Есть жесткие требования к такого рода документам, и требования эти должны соблюдать. В Магнитогорске достаточно специалистов, и все они способны работать на высоком уровне.
– Вы имеете в виду как проект строительства нового дома, так и, например, изменение планировки в квартире?
– Все. К примеру, меня возмущает нарезка балконов: когда-то автор придумал дом без балконов – так не нужно сооружать там что-то от себя. Если нужен балкон – не проще ли купить квартиру, оснащенную им? И дело не только в эстетических вольностях. Как профессионал могу сказать, что если навесная конструкция не предусмотрена изначально, то когда-нибудь врезанный балкон упадет кому-нибудь на голову. Второй момент – при врезке нарушена целостность стены, нарушена ее стойкость к влаге и морозам – зачем все это? Мне хочется, чтобы в городе обо мне осталась хорошая память.
– А пока вы здесь сидите, не боитесь гонений? Ведь кто-то когда-то эти проекты разрешил!
– Одним из главных условий при обсуждении моей кандидатуры с главой города я поставил максимальную поддержку моих идей – если, конечно, они грамотно изложены и подкреплены доказательной базой. Глава города полностью поддержал меня. Если идея жизнеспособна, если она красит наш город, то на ее пути палки в колеса никто ставить не будет. Мне проще в том плане, что я в городе человек новый, не обросший так называемыми «полезными» связями, которые надо отрабатывать. Когда внуки спросят меня, как такое уродство возникло в городе, я не хочу им отвечать, что об этом попросил дядечка, который сделал много добра другому дядечке, который был мои знакомым, по блату, проще говоря. Далее, у меня есть желание привести в порядок так называемые входные группы – хотя бы на центральных улицах. Я не собираюсь никого выгонять из тех же магазинов, вводить репрессивные меры, но, мне кажется, вполне можно разработать муниципальную программу, выгодную как городу, так и предпринимателям. К примеру, предприниматели могут получить разрешение на расширение своего бизнеса, но под это условие мы обязуем их поддерживать весь фасад дома в надлежащем состоянии.
– Ой-ой-ой, как резко: а где они возьмут на это деньги?
– Они занимаются бизнесом, а не благотворительностью. Еще один миф, который надо развеивать: собственность, особенно, недвижимая, – это не только благо, но и обязанность. Французы продают квартиры в центре Парижа только потому, что не в состоянии поддерживать их в том виде, какого требует муниципалитет. Я не привношу ничего нового: во всем мире в обязанность владельцев магазинов на первых этажах входит содержание фасада всего здания в надлежащем состоянии – вплоть до отзыва лицензии на торговлю. Право местных властей – управление своей средой.
– Как вы, такой резкий и решительный, осваиваетесь в новом кресле?
– Знакомлюсь с командой, могу сказать, что пока она мне приятна. Но мои, как вы говорите, решительные слова вызывают удивление подчиненных. Много бумажной рутины, и это не воодушевляет. Впрочем, я уже сократил свою бюрократическую работу, думаю, и дальше буду ее уменьшать. Далеко не с каждым вопросом надо обращаться к начальнику управления. Есть закон, который регулирует отношения, и 90 процентов вопросов можно решить без участия руководителя – есть на то соответствующие промежуточные инстанции. С другой стороны, я не хочу, чтобы документы «хоронили» в недрах управления: проверять их годами, как это делается сейчас, неправильно.
– Не могу не задать вам вопрос как архитектору: как вы думаете, кто повинен в обрушении столичного аквапарка и рынка – создатель обоих Нодар Канчели?
– Думаю, он не виноват в обоих случаях. Любое конструктивное решение может работать идеально лишь при условии идеального исполнения. Во имя экономии исполнители могли, скажем, заменить соединительные узлы на другой тип соединения – вот и результат.
– Скажите, вы сами живете в доме или квартире?
– В Челябинске у меня есть и дом, и квартира.
– Наверное, дом у вас построен идеально с точки зрения архитектуры!
– Как раз нет – я купил почти готовое здание: понравилось место.
– А здесь хотите строиться?
– (Смеется). Я бы рад, но, думаю, вы слишком лестного мнения о моих финансовых возможностях. Не все сразу.
– Тогда вернемся к работе: отрицательные моменты в деятельности управления архитектуры вы отметили. А есть положительные черты, которые вы намерены всеми силами сохранять?
– Есть. К примеру, в Магнитогорске лучше всех в области поставлена работа по градостроительному кадастру – это огромное достижение.
– Могу предположить, что родители, проектирующие многие объекты в Магнитогорске, были рады вашему назначению. А жена?
– Жена меня очень поддержала, хотя в Магнитогорске была всего два раза в жизни. Мы с ней близки душевно – наверное, поэтому вполне счастливо живем так долго, несмотря на полную разницу характеров. Моя жена тоже потомственный архитектор – ее отец в свое время был главным архитектором Тюмени.
– Вы принадлежите одной профессии. Значит, познакомились в институте?
– Совершенно верно – очень банально. Женились на третьем курсе, правда, с гордостью могу сказать, что работать и зарабатывать я начал рано, так что жить сразу стали в собственной квартире. У нас два сына – 11 лет и полгода. Сейчас вот занимаюсь перевозом семьи сюда, пока приходится жить на два города.
– Первое время на новом месте – самое трудное. Сколько раз хотелось послать все к черту?
– Ни разу. Понимаете, своей профессии, возможности ею заниматься я отвожу большую роль – не такую, как семье, конечно, но тем не менее. Раньше было модно и выгодно заниматься бизнесом, а сейчас – и мне это радостно – государство снова берет в свои руки бразды правления, все становится на свои места: вновь растет престиж производства, созидания. Наверное, это еще одна причина того, что в моем послужном списке появилась муниципальная должность. Не берусь загадывать, но в будущем как вариант рассматриваю возможность государственной службы.
– В Москве?
– Ни в коем случае – не люблю Москву.
– Вы сказали, что на первом месте у вас стоит семья – странное изречение для мужчины: обычно считается, что для мужчины главное – работа.
– А работа-то зачем? Она важна ровно настолько, насколько она может определить существование семьи.
– А как же самовыражение?
– Наверное, это вопрос приоритетов. Для меня никогда не встанет выбор между семьей и работой. Может быть, потому, что у меня достаточно рано появилась уверенность в том, что при любом раскладе в финансовом плане я не пропаду – крепко стою на ногах. А теперь, обеспечив существование свое и своей семьи, хочется, не сочтите за банальность, сделать что-нибудь великое для людей. Надеюсь, получится.
