ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов не останется незаметным в любой компании. Колоритная внешность, оригинальность суждений – все выдает в нем незаурядную личность.
На семинаре «СМИ и общество», который Московская школа политических исследований проводила в подмосковном Голицыне для сотни журналистов со всей страны, Венедиктову выпал первый стартовый номер. Слушатели внимали эксперту на свежую голову, и хотя бы поэтому никто «не дремал». Но нет сомнений, что на исходе любого из четырех последующих дней (а заседания семинаристов длились по двенадцать часов и более) Венедиктов «держал» бы аудиторию.
Семнадцать мгновений с послом
– Вы плохие журналисты, – огорошил аудиторию Венедиктов на первой же минуте, не успев даже толком окинуть взглядом зал.
Не угодили собравшиеся гостю вот чем. Перед тем как войти в зал, Алексей Алексеевич в течение семнадцати секунд наскоро пообщался с послом Ирландии в России Джастином Харманом.
– Как вы думаете, о чем можно было поговорить с послом за это время? – протестировал коллег Венедиктов.
– О погоде, – прокатились по залу отдельные несмелые реплики, отчего вопрошавший и обрушился с обвинениями.
– Вы очень этичные люди, потому и говорили бы о погоде. В том и состоит разница между «Эхом Москвы» и остальными СМИ. Сколько времени дает вам жизнь на получение информации – столько и надо использовать. Где отравили Гайдара? – раскрыл наконец тайну семнадцати секунд Венедиктов. – Об этом и шел разговор с послом. Первой темой не должна быть погода, иначе все время уйдет на проявление вежливости.
Тут эксперт сменил тон, и невежливый зачин объяснил тем, что «после меня придут супервежливые люди и будут вести супервежливые беседы». В общем, главный редактор «Эха» решил сыграть на контрасте. Благо, что выступал он на тему «Журналистская этика в России», которой, по мнению Венедиктова, в нашей стране сейчас нет.
Интимные тайны президента
Очевидно, не в силах найти примеры журналистской этики в современной России главный редактор «Эха» обратился к событиям десятилетней давности, очевидцем которых он стал. Дело было в 1996 году, когда президент Борис Ельцин готовился к операции на сердце. Алексей Венедиктов, кстати, в тот момент только-только заступил на должность главного редактора. В распоряжении «Эха» оказалась медицинская карта президента, где во всех подробностях было расписано, какие у первого лица государства анализы и каковы перспективы заболевания. О том, давать или не давать в эфир эту информацию, спорили внутри коллектива долго. Большинством голосов решили, что обнародовать все-таки стоит.
– Мало того, мы перед операцией знали, где и когда будут оперировать президента, – продолжил воспоминания Венедиктов. – Тут сомнений, давать новость или нет, не было. Позвонили Ястржембскому, который в то время был пресс-секретарем президента, и сообщили о своем намерении. Он попросил воздержаться, потому что запланирована пресс-конференция по этому поводу, а если информация выйдет в эфир – никто на нее не придет, все журналисты поедут к больнице. «Мотивировка понятна, – сказал я. – Что мы получим взамен»? «Я сообщу, что операция назначена на шесть утра, но не скажу, где она состоится», – ответил Ястржембский. Говорю: «По рукам». Таким образом, не анонимный источник, а пресс-секретарь президента сообщил нам о времени операции.
Дружеское «убийство»
Показательным примером взаимоотношений с властью стали события в Беслане. В тот ужасный первый сентябрьский день 2004 года, по словам Венедиктова, новости шли сплошным потоком. На протяжении нескольких часов радиостанция сообщала, что основу террористической группы составляют ингуши. Это продолжалось до тех пор, пока не позвонил пресс-секретарь президента Алексей Громов.
– Мы в хороших отношениях, – говорит Венедиктов, – но в тот день оба, естественно, находились в состоянии психоза. Он кричит мне: «Если не прекратите давать информацию о национальности террористов – убью»! И тут я понимаю, что Громов прав: нас слушают в Осетии, и эта информация может привести к непоправимым последствиям и даже погромам в местах проживания ингушей. Можно ли в данном случае говорить о давлении? Нет. Алексей поступил как друг, и я ему благодарен.
В плену самоцензуры
Бесланские события – тяжелый урок не только из-за количества жертв. С них, по мнению Венедиктова, приобрела невиданные масштабы самоцензура. Всем памятна история о том, как в первые часы после захвата школы большинство СМИ в несколько раз уменьшило количество заложников. «Эхо Москвы» сообщало иные цифры, близкие к реальным, чем вызвало недовольство наверху.
– В Кремле пользовались данными, которые передавали журналисты с места событий, – утверждает Венедиктов. – Позже я разговаривал со многими из них, и они признались: не передавали в Москву реальную информацию под предлогом того, что все равно не покажут. Мы столкнулись с явлением массовой самоцензуры, причем не со стороны чиновников и руководителей СМИ, а самих журналистов. Они не в эфир даже, а своему начальству боялись сказать правду из опасения за карьеру. Не так давно произошли печальные события в Кондопоге. То, как они освещались, вообще за гранью добра и зла.
Как утверждает главный редактор «Эха Москвы», вести о том, что в этом карельском городе идут погромы, стало известно случайно. Была суббота, на лентах информационных агентств ни о какой Кондопоге ни слова. Что-то промелькнуло у Интерфакса, но эта новость утонула в общем потоке.
– Мы на «Эхе» заинтересовались этой новостью, зашли на блоги, а там вовсю идет обсуждение происходящего. Стали обзванивать тех, кто ведет «живые» журналы, местное РОВД и всех, кто мог хоть что-то сообщить. «Держали» новости о событиях в Кондопоге первыми в течение двух суток. В понедельник звонит мне пресс-секретарь президента Алексей Громов и спрашивает: «О какой Кондопоге вы там говорите?». Отвечаю: «Разве вы не знаете»? «Сводку о происшествиях нам еще не приносили», – говорит Громов. В общем, только к вечеру понедельника, через двое суток, центральные телеканалы очнулись и стали сообщать о происходящем в карельском городе.
Чужой среди своих?
Главный редактор «Эха Москвы» – в профессии не новичок, но и не ветеран. За его плечами – работа почтальоном и двадцать лет учительства в школе. В журналистику Венедиктов, историк по образованию, пришел в начале 90-х, когда, собственно, и появилось «Эхо Москвы». Всего за несколько лет прошел путь от рядового до главного редактора радиостанции, которая продолжает гнуть свою линию, хотя многие СМИ уже давно поменяли курс. Наивно было рассчитывать, что Венедиктов раскроет тайны творческой кухни и поведает, как ему удается со всеми ладить и оберегать радиостанцию от потрясений. Но вопрос об этом от «Магнитогорского металла» все-таки прозвучал:
– Алексей Алексеевич, присутствие в эфире таких журналистов, как Михаил Леонтьев, излагающих официальную точку зрения, не является ли платой за возможность продолжать работать так, как сейчас?
– Обычно в обществе есть разделение на СМИ, отстаивающие либеральную, консервативную, социал-демократическую идеологию и так далее, – ответил Венедиктов. – Соответственно, у каждого из них – свои персоны. В современной России почти нет СМИ, где бы можно было сравнить разные точки зрения. И у меня есть четкое понимание того, что мы должны стать площадкой для людей с противоположными взглядами. Если б вы знали, какие конфликты были у меня с заместителями в связи с приглашением Михаила Леонтьева в качестве постоянного гостя или Тины Канделаки в качестве ведущей. У большинства журналистов точка зрения на события отличается от редакторской, но это нормально. Только люди с независимым характером могут делать настоящий продукт.
Не быть прямой кишкой
Острый на язык Венедиктов не стал скрывать, что «журналисты портят ему кровь». Не раз, слушая эфир, он ужасался от мысли, что на завтра, например, назначена встреча с Константином Эрнстом, а сегодня в эфире кто-то из обозревателей «Эха» в пух и прах разнес один из проектов Первого канала. Правда, во внутриредакционных отношениях это мало что меняет. Согласно редакционному уставу, в суд журналисты «Эха» не ходят и за содеянное не извиняются: эту неприятную миссию выполняет главный редактор.
– Я регулярно провожу беседы с молодыми журналистами и пытаюсь вбить им в голову, что нужно свободно говорить и спрашивать обо всем. Остальное – не их заботы. Только следует помнить, что у ньюсмейкеров свои интересы. Его цель – использовать журналиста, причем это не только у нас, так во всем мире. Задача журналиста – не быть прямой кишкой, в которую улетело все, что сказано. Надо вытащить из собеседника все, что необходимо знать читателям, зрителям и слушателям.
Сплошной гламур
К современной прессе Алексей Венедиктов относится критично. По его мнению, корпоративной солидарности не стало, как только журналисты посчитали, что общество имеет право не на всю информацию. Практически ушла в прошлое культура задавания вопросов: даже на главный телевизионный приз «ТЭФИ» больше не номинируются интервьюеры, так как не из кого выбирать.
– Меня приглашают иногда на собеседование к поступающим на журфак МГУ. Честно говоря, прихожу туда с большой неохотой, – признался Венедиктов. – Три четверти абитуриентов мечтают работать в гламурных журналах. Они не понимают, что нет разницы, с кем разговаривать: с Ксюшей Собчак или Валентиной Матвиенко. Это все – одна профессия. И задача издания – «продать» реальную Собчак или Матвиенко, а не лакированную и гламурную.
Полоний или свинка?
После полутора часов серьезного и грустного разговора впору было впасть в пессимизм, но Венедиктов под конец разогнал печаль-тоску реальными историями из жизни радиостанции. Первая относится к тем временам, когда Анатолий Чубайс собирался покинуть коридоры власти и перейти в РАО «ЕЭС». Сам он вероятность грядущих перемен в жизни отрицал, но «Эхо» информацию в эфир все же выдало. Через месяц Чубайс стал-таки главным энергетиком, а еще через месяц в коридорах «Эха» появился типичный «новый русский» в малиновом пиджаке и с ящиком коньяка в руках. Оказалось, он, услышав по радио о будущей отставке Чубайса, удачно сыграл на рынке акций и приумножил капитал, за что и преподнес презент.
– Коньяк оказался плохим, – пояснил Венедиктов, – и уже лет десять стоит у нас невыпитым.
Вторая «эховская» байка – совсем свежая.
– У всех на слуху история с отравлением Литвиненко и авария, в которую то ли попала Тина Канделаки, то ли действительно переболела свинкой. Так вот, иду я по коридору и чувствую: бок прихватило. Схватился за него, а одна молодая журналистка – два года работает и ничего собой еще не представляет – участливо так интересуется: «Алексей Алексеевич, полоний или свинка»? Чтоб вас так любили всю жизнь – сразу второй бок заболел, – подытожил главный редактор «Эха» под смех аудитории.
ДМИТРИЙ СКЛЯРОВ, Голицыно–Москва–Магнитогорск.
