С ГОРОЙ МАГНИТНОЙ, благодаря которой в уральской степи, в предгорьях Каменного Пояса, возник могучий комбинат и наш город, названный именем Магнит-горы, связано немало легенд.
Самая старая повествует о том, как кочевники вынуждены были отступиться от своих притязаний на эти места, потому как их стрелы, притягиваемые «железной горой», оказались бесполезными в борьбе с местными племенами. Да и кони противились идти через эти места: железные подковы якобы намертво прилипали к чудо-горе. По другой легенде, рудознатцы, изучавшие гору, были вынуждены подбивать сапоги медными гвоздями, так как железные неодолимая сила выдергивала из подошв.
Есть здесь и вымысел, есть и действительно былое. И неведомо, чего больше. Некоторые сегодняшние горняки утверждают, что такие случаи вполне могли быть, ссылаясь на то, что на самой вершине месторождения одно время добывали руду с удивительными магнитными свойствами, содержание железа в ней доходило до 95–97 процентов.
Не менее «плодовитой» оказалась Магнитная на замечательных людей, добывавших на ее уступах руду. И они открыли уже современную и без прикрас легендарную летопись. Один из них – машинист экскаватора рудника горно-обогатительного производства Иван Федорович Ревунов.
Впервые я встретился с Иваном Ревуновым в июле 1974 года, в преддверии Дня металлурга. Положено тогда было к праздникам готовить трудовые подарки. А Ревунов больше не о рекордах говорит, а о том, как важно бесперебойно обеспечивать технологический конвейер, что забой забою – рознь, что из Магнитной нужно не просто черпать все подряд, потому что есть и пустая порода, и руда – то бедная, то богатая. И поэтому у него работа пусть хлопотная, но интересная, даже творческая.
Рассказал он мне тогда о своей «первой родине», о тяжком и голодном детстве, которое прошло в северо-казахстанской деревне, недалеко от Петропавловска. Мать умерла, когда Ване было пять лет, осталось их четверо на руках отца. Спустя четыре года грянула война, и отец ушел на фронт. Детей поделили родственники, Иван достался деду по отцу. Дед был нелюдимым хмурым сквалыгой. Проще говоря, сделал он Ивана в своем большом хозяйстве настоящим батраком, повесив на девятилетнего мальца уход за многочисленной скотиной – коровой, телятами, овцами, свиньями. Приходилось и поить, и кормить, и хлев чистить. А на лето отдавал внука в подпаски. Жадный был дед, постоянно куском хлеба попрекал, на день выделял небольшой ломоть да картошку в мундире, а сало прятал под замком в сундуке. Со сверстниками играть запрещалось, за малейшую провинность оставлял без ужина. И в школу отпускал дед неохотно: мол, кто за скотиной ходить будет.
Осенью на отца пришла похоронка, Ивана забрал старший брат Алексей, и стало полегче. Правда, в школе довелось проучиться всего четыре года: работал в совхозе. Окончил железнодорожное училище и был котельщиком в паровозном депо. Настало время – призвали в армию. Служил охотно, добросовестно, освоил профессию механика-водителя боевых машин. Тогда-то Иван и увидел Магнитогорск, куда приехал в краткосрочный отпуск, которым командование поощрило его за отличную службу. К тому времени Алексей жил и работал в Магнитке. Куда нитка – туда и иголка. Отслужив, Иван приехал в Магнитогорск. Как оказалось, навсегда.
Трудовой стаж Ревунова на руднике Магнитной начался в преддверии студеной зимы 1955 года помощником машиниста экскаватора. Бывший деревенский подпасок не потерялся в большом коллективе среди громадных машин и тяжелой работы. В те и многие другие годы рудник Магнитной с завидной частотой называли лучшим в Советском Союзе со всеми сопутствующими почетными атрибутами – знаменами, наградами и почетными званиями. И в числе первых рудник был удостоен звания коллектива коммунистического труда. Схватывавший буквально на лету многие премудрости работы, Иван Ревунов наращивал авторитет ответственного профессионала, общительного, рассудительного и справедливого товарища, не способного держать камня за пазухой. Таких обычно называют душой коллектива. Не обходило вниманием и начальство: его фамилия замелькала в докладах, газетных заметках, портрет Ревунова стал все чаще появляться на стендах наглядной агитации. По партийной линии Ревунова тоже «нагружали» под завязку: пятнадцать лет избирали партгрупоргом, был он и в партбюро рудника, в парткоме производства и членом парткома комбината. Появились и первые отраслевые и государственные награды.
Словом, налицо карьерный рост, но не по вертикали, а вширь, по горизонтали. Как был машинистом экскаватора, так и остался, только статус особый: где сложнее и труднее – туда Ревунова. Ивана Федоровича не испортили ни президиумы, ни ордена-медали. А «иконостас» у него образовался солиднейший: ордена Ленина, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, медали, знаки «Шахтерская слава» двух степеней, многочисленные лауреатские и ветеранские почетные звания.
Он считал, что его лидерская – формальная и неформальная – роль налагает и более высокую ответственность. Как-то в ночную смену потребовалось перегонять экскаватор в другой забой. По инструкции – не положено, освещение не позволяло. Но Ревунов взял ответственность на себя, и… произошла, правда, незначительная, но все же авария. Начальство намерено было спустить происшествие на тормозах, но Ревунов написал объяснительную и не ушел из кабинета начальника, пока тот не написал распоряжение о выговоре и лишении премии.
Сегодня Иван Федорович готовится встретить свою 76-ю весну. Тяжкая болезнь несколько лет назад приковала к постели, но бодрости духа он не теряет, порой даже с юмором вспоминает свои трудовые годы, товарищей по руднику, которые время от времени навещают его. Вот что рассказали о своем товарище по многолетнему труду на горе его руководители и соратники.
Анатолий ЦЫКУНОВ, бывший начальник рудника:
– Были у нас такие машинисты, которые в совершенстве знали экскаватор и ювелирно им управляли. Были и такие, что прекрасно знали недра, забой, умело отделяя «зерна от плевел». Были бессребреники, бравшиеся за любую невыгодную, но нужную производству работу, не спрашивая, сколько за это заплатят. Были экскаваторщики, с особым теплом, заботой относившиеся к своим помощникам, поднимавшие их на приличный уровень мастерства. А вот Иван, великий мастер и человек, воплощал в себе все эти качества.
Борис КИРИЛЛОВ, председатель совета ветеранов рудника:
– Иван Ревунов идеально владел экскаватором. К примеру, мог ковшом закрыть спичечный коробок или пяточкой ковша снять пятак с головки рельса. Но это – часть профессии. Он каким-то чутьем понимал «геологию» забоя, умел отбирать руду в строгом соответствии с заявкой горного диспетчера, не выходя из погрешностей в 1–2 процента по содержанию железа даже в ночное время. И постоянно притягивал к себе людей, потому и обращались к нему за советом – по работе ли, по различным жизненным обстоятельствам. Настолько он был мудр, прост и тактичен.
Александр ЗАВОЛЬСКИЙ, председатель цехкома рудника:
– Скромнейший человек, который никогда не греб под себя. Хотя, откровенно говоря, у него возможностей для этого было предостаточно. Три раза председателем цехкома избирали, в 1992 году с его согласия назначили заместителем начальника рудника по социальным вопросам, а это означало заниматься довольно щекотливым делом – бартер распределять. Известно: начинается дележка – возникает множество недовольных. Иван Федорович умудрялся эти проблемы «разруливать» по-человечески. А у самого в квартире, поверьте, мебель – самая затрапезная, даже «бабушкин» сундук стоит. И машины у него никогда не было.
Василий НАУМКИН, начальник рудника:
– Я еще машинистом на Дальней работал с Ревуновым. Он был обязателен во всем. Помню, закончилась смена, а состав оказался недогруженным. Так Ревунов не опустил ковш до тех пор, пока не загрузил состав полностью. Таким он был всегда.
Евгений ЦИГЛЕР, бывший начальник рудника:
– Когда я работал начальником рудника, Иван был уже общепризнанным лидером, орденоносцем. Представляли его к званию Героя Социалистического Труда, но по «разнарядке», к сожалению, достался только орден Ленина. В 1981 году с рудника, так совпало, ушли на пенсию около сорока машинистов, на которых держалось производство. Мы спешно организовали в ПТУ группу экскаваторщиков и обратились к руководству комбината, чтобы Ивана Ревунова поставили машинистом-инструктором – такой должности тогда в штатном расписании не было. И Ревунов за два года выпестовал из парней классных машинистов, многие из которых составляют славу сегодняшнего горняцкого коллектива. Знаю, что Иван – жизнелюб, общительный, умеющий радоваться жизни человек, сильный духом. И уверен, что его не сломит обрушившийся на него недуг.
Валентин АНТОНЮК, директор ОАО «ММК» по капитальному строительству, бывший начальник горно-обогатительного производства:
– Он талантливый мощный мужик! Именно такие, как Ревунов, создают славу Магнитки.
Анатолий ГАМЕЙ, директор цементного завода, бывший главный энергетик рудника:
– Совершенно правильный и красивый человек. Когда он, обвешанный орденами и медалями, сидел в президиумах, а его фамилия не сходила со страниц газет, он никогда не кичился своими заслугами. Своим трудом старался подтвердить это высокое признание его заслуг. И даже когда у него закончился трудовой возраст, он несколько лет изо дня в день приходил на рудник, помогал совершенно бескорыстно. И о Ревунове знают молодые горняки. И рождаются, к слову, вполне правдоподобные легенды, например, о том, как Иван Федорович, когда было «очень надо», загонял свой экскаватор в совершенно пустой забой, находил там какую-то трещинку, расшевеливал ее и отгружал по пять-шесть составов добротной дефицитной руды.
Вот такое продолжение легенды о Магнит-горе.
