Волею судьбы ему три с половиной года пришлось возглавлять Магнитогорский авиационно-спортивный клуб имени дважды Героя Советского Союза, летчика-космонавта Павла Поповича и с горечью сознавать, что все усилия по сохранению авиаспорта в Магнитке оканчиваются провалом.
Он родился здесь, на этой земле. Окончил школу и ГПТУ № 13, получил профессию оператора постов управления прокатными станами, зная уже, что лучше стези военного лётчика для него нет и быть не может.
Вскоре к его первым спортивным разрядам по плаванию и гребле на байдарках прибавился ещё один - по парашютному спорту. Он мечтал стать истребителем, но попал в училище, где учили летать на вертолётах Ми-1 и Ми-4. Однако вертолётную авиацию по-настоящему полюбил только после освоения Ми-24 - современной боевой машины, получившей в войсках прозвище "Крокодил". Вертолёт, разработанный для ведения высокотехнологичной войны, стал "визитной карточкой" наших войск в Афганистане. Вид грозной, хорошо вооружённой машины наводил на противника страх - не случайно Ми-24 был признан мощным психологическим оружием.
Жизнь военного лётчика полна перемен. Виктор Кутный проходил службу в Германии и в Амурской области. Там, под Благовещенском, получил категорию лётчика первого класса на вертолёте Ми-24, освоил Ми-8 и стал начальником разведки полка, получив возможность летать постоянно.
- 18 сентября 1985 года, рассказал Виктор Иванович, - весь наш полк отправили в Афганистан. После двухнедельной лётной подготовки в Кагане Узбекской ССР мы перелетели на Ил-76 из Ташкента в Кабул, оттуда на Ан-12 - в Джелалабад, что в сорока километрах от Пакистана.
- Прочитала как-то, что за время афганской войны наша авиация потеряла 333 вертолёта …
- Однажды сбили и меня. Произошло это так. В январе 1986 года мы наносили бомбоштурмовой удар по душманам. На вертолетах Ми-24 встали звеном в круг и добивали врага, прикрывая друг друга. При очередном заходе у нас не сошли неуправляемые ракеты, мы переключились на пушку, но она заклинила. Выходя из атаки, подставили правый бок противнику и, не отработав по нему, были поражены огнём из пулемета. Пострадали гидросистема вертолета и правый двигатель. Отключив его, мы вручную задействовали систему пожаротушения.
На одном двигателе вертолет в горизонтальном полете лететь не мог, вертикальная скорость составляла пять-шесть метров в секунду, однако после аварийного сброса блоков с неуправляемыми ракетами она уменьшилась до трёх. Пролетая со снижением над ущельем, с тридцатиметровой высоты я заметил место, где можно произвести посадку. Уже над пропастью, с креном пятьдесят пять градусов, дал левую педаль и на скорости сто тридцать километров в час развернул вертолёт на сто восемьдесят градусов. Площадка для посадки оказалась впереди и выше, но после взятия ручки управления на себя вертолет с потерей оборотов несущего винта немного поднялся, и этого как раз хватило, чтобы упасть на площадку.
После грубого приземления сразу начался обстрел по кабине. Вдвоём мы вынуждены были срочно покинуть вертолет, прихватив с собой автоматы и два ручных пулемета. Залегли в камнях и в течение сорока-пятидесяти минут вели бой. Потом услышали шум и русский мат. Группа спецназа под командованием капитана Димы Лютого подошла вовремя. Когда противника отбили от площадки, нас забрал вертолёт Ми-8МТ. Лишь на высоте пять тысяч метров я почувствовал, как у меня дрожат руки.
Наш Ми-24 был восстановлен инженерным составом на месте приземления, и заместитель командира полка перегнал его на аэродром. Он рассказал, что при аварийной посадке касание шасси вертолета было в половине шага от края пропасти, и только чудо спасло нас. За спасение экипажа и машины я был награжден боевым орденом Красной Звезды.
- С капитаном Лютым - вашим спасителем- сегодня общаетесь?
- Конечно. Только он уже полковник, живёт в Москве. Не так давно его показывали по телевидению. Но тогда наши пути разошлись, потому что в мае 1986 года меня направили инструктором в Узбекистан. В Чирчике и подчиненном нам Кагане я почти два года готовил лётчиков для службы в Афганистане и вводил их в строй в боевых условиях.
А в марте 1988-го получил назначение в Анголу, в город Уамбо. Там приходилось оказывать помощь в ремонте авиационной техники и подготовке лётного состава на вертолетах Ми-24. Через полгода меня перевели в столицу Анголы Луанду, где я стал пилотом главного военного советника на вертолете Ми-8МТ. Летал над всей территорией Анголы на предельно малой высоте, но всё равно возвращался с пробоинами. Если позволяла обстановка, поднимался над океаном. В 1990 году в наше посольство пришел местный егерь, сказал, что обнаружил в джунглях сбитый советский вертолет, и показал точку на карте. Двумя бортами, взяв вооруженную группу наземного поиска, мы вылетели в указанное место. Высадив людей, поочередно прикрывали их с воздуха, так как территория была занята противником. Обнаруженный вертолет был сбит предположительно в 1981 году и считался без вести пропавшим, а это значит, что семьи лётчиков не получали пособий. Наземная группа пробралась по джунглям к машине, изъяла три черепа, сфотографировала номера двигателей и рамы вертолета. Все это было отправлено в Москву. Экспертиза показала, что найден пропавший в 1981 году экипаж. Семьи стали получать пособия. За это суточное полетное задание меня наградили боевым орденом "За Службу Родине в Вооруженных Силах СССР" третьей степени.
- Как сложилась ваша судьба после участия в боевых действиях?
- После Анголы я получил должность старшего инструктора-летчика армейской авиации Прикарпатского военного округа, в подчинении которого было семь полков и четыре отдельных эскадрильи. После развала СССР я, как порядочный гражданин своей страны, поехал искать место в России, хотя командующий настоятельно уговаривал меня остаться во Львове, обещая квартиру и звание генерала. Но я поехал за назначением в Москву, где мне так и не смогли найти место. В сорок лет, с громадным опытом боевых действий на Ми-24 и Ми-8МТ, я стал не нужен России. Тут же подал рапорт и был уволен из рядов Вооруженных Сил Российской Федерации.
Пришлось ехать с семьей в Магнитогорск, так как там хоть было где приткнуться без рубля в кармане. Нашел себе место сторожа на Магнитогорской нефтебазе, вырос до заместителя директора. С приходом нового директора уволился, взял в кредит грузовую машину "Скания" и восемь лет возил грузы по всей России.
В 2010 году меня уговорили возглавить Магнитогорский авиаспортклуб - тот самый, где с пятнадцати лет под началом мастеров спорта Валентины Борисихиной и Геннадия Солобаева я выполнял свои первые парашютные прыжки и откуда уехал поступать в Саратовское военное авиационное училище летчиков. Я долго отказывался от этой должности. Потом подумал, что, может быть, нам окажут помощь, и клуб удастся поднять. К сожалению, обстоятельства не позволили осуществить задуманное.
