Алексей Валентинович улыбается: учитывая, что премию ему присудила медицинская страховая компания, основными задачами которой являются поиск врачебных нарушений и наложение штрафов за них, радостно вдвойне. Впрочем, уже серьёзно доктор Никитин тут же добавляет: «Не знаю, почему именно я удостоился такой чести – это премия всего коллектива кардиологического отделения, а ещё правильнее – всей медсанчасти».
Алексей Никитин – замечательный врач, за четверть века в профессии спасший не одну тысячу жизней. За столь долгий трудовой путь он выучил практически все ипостаси кардиологической службы – от приёмного покоя до реанимации. Единственное, что осталось вне рамок его компетенции, это рентген-хирургия, которая работает по большей части как раз с кардиологическими пациентами. Ну так и занимаются этим не кардиологи, а рентгенэндоваскулярные хирурги – совершенно отдельная специальность.
В первые секунды общения с Алексеем Валентиновичем испытываешь некий эмоциональный диссонанс – из-за его тёплого доброжелательного спокойствия, всепроникающей скромности и полного отсутствия врачебного ироничного отношения к пациентам, чего уж там, свойственного многим эскулапам. Хотя с тем, что медицина – это особенная стезя в судьбе человека, он согласен полностью. А вот пословицу, что врачи – первые после бога, со смехом отрицает: «Как-то не соревнуемся мы с богом, не до того – работы много».
Он – поздний и единственный ребёнок в семье родителей – таких же спокойных интеллигентных магнитогорцев. Понятно, что вся родня не могла надышаться над своим Алёшей. Казалось бы, в такой неге выбрать столь неспокойную судьбу доктора – решение нелогичное. Но именно так у Алексея Никитина и случилось.
Ещё в школе он знал, что будет доктором, а в институте сразу понял – хочет стать кардиологом.
– Нет, я не потомственный доктор, врачей не было даже в дальней родне, – отвечает Алексей Валентинович на вопрос, что именно определило приоритеты. – И случаев в жизни показательных не было: ни меня никто не спасал, ни я кого-то… Честно – даже не вспомню, как именно пришло это решение, но помню, что в старших классах уже была твёрдая уверенность, чему посвящу жизнь. Поэтому с азартом учил и биологию, и химию.
Для родителей решение сына стало неожиданностью, но приятной – они поддержали его целиком и полностью. На мой вопрос: пригодился ли семье впоследствии выбор сына? – он смеётся: «А как же! И консультирую, и лечу – всё своими силами!» После восьмого класса молодой человек поступает в Магнитогорское медицинское училище (ныне колледж), окончив которое, становится доктором скорой помощи. Целый год работы «с колёс», когда за минуту необходимо понять, что с пациентом, и принять верное решение, что делать с ним дальше, признаётся Алексей Никитин, ох как пригодится ему потом, уже в кардиологической службе. Но пока молодой человек понимал, что выбрал правильный путь и хочет повышения квалификации, приумножения знаний. И поступает в Челябинскую медицинскую академию (ныне университет). Обожаемый ребёнок, вдали от дома он чувствовал себя некомфортно – в том, что после учёбы вернётся в Магнитку, сомнений не было. В 1997 году он поступил на службу в медико-санитарную часть, в которой работает уже больше 25 лет.
– С дипломом врача общей практики сразу же попал в кардиореанимацию, потом работал в кардио-аритмологическом центре, дежурил в кардиологическом отделении стационара – словом, посвятил кардиологии всю сознательную медицинскую жизнь, – рассказывает Алексей Валентинович. – Работая, получил сертификаты анастезиолога-реаниматолога, затем кардиолога, а в 2018 году получил предложение возглавить кардиологическое отделение стационара.
По стандартам медицины, заведующий отделением не должен «вести палаты» – то есть быть лечащим врачом, его функция – руководство, консультации… Но в условиях тотального кадрового дефицита Алексей Валентинович полноценно выполняет обязанности обычного доктора, наблюдая от 12 до 16 пациентов. И это если нагрузка отделения в рамках нормы – 33 койко-места. В реале же отделение почти всегда переполнено: увы, кардиологические патологии с каждым годом увеличиваются и, что совсем неприятно, молодеют.
Если ещё два десятка лет назад инфаркт в 37–40 лет был нонсенсом, то сегодня – почти повседневное явление .
– Факторов этого, увы, чрезвычайно много: причём как злоупотребление алкоголем и курением, так и «социально правильные» нагрузки – «много работы», динамика жизни, – объясняет Алексей Валентинович. – Люди плюют на себя: серьёзные симптомы «забивают» обезболивающими, терпят, надеются на лучшее – в результате поступают к нам в реанимацию в критических состояниях, и это, конечно, приводит в негодование. В кардиологическом отделении нашей медсанчасти практически все перенесли инфаркт, две трети обратились с повторным, почти у всех нестабильная стенокардия, большая часть прошла через реанимацию, рентген-операционную и стентирование коронарных артерий – контингент трудный, работы с ним много, риски высоки, но мы стараемся, вкладывая в лечение все свои знания и мастерство. Пациенты разные: счастье если встречается послушный, выполняющий все наши предписания и помогающий нам привести его организм в нормальное состояние. Но таких, увы, меньшинство. Есть пациенты капризные – к ним один подход, другие, напротив, робкие, боязливые – им нужно объяснить, что сердце – это серьёзно, и при проблемах необходимо обращаться к врачам. Третьи боятся людей в белых халатах, и надо им показать, что врач – это друг, заинтересованный в их жизни и здоровье, четвёртый – скандалист, который не готов заниматься своим здоровьем, зато готов писать бесконечные жалобы и годами судиться со всеми… Словом, утверждение, что одним словом врач может исцелить или погубить, – далеко не шутка: для меня деонтология – весомая часть работы, которой я дорожу и могу на неё опереться.
Это подтверждает пациентка Алексея Валентиновича Юлия Ятлук, как раз сейчас проходящая лечение в кардиологии медсанчасти. Нынешнее попадание в стационар – последствие тяжело перенесённого Юлией Юрьевной ковида, но, увы, проблемы с сердцем и сердечным ритмом давно «подружили» её с кардиологами, в частности, Алексеем Никитиным.
– С этим доктором у меня связана очень личная история, – у Юлии Ятлук наворачиваются слёзы. – Больше 15 лет назад я, на девятом месяце беременности младшим сыном, с «прыжком» ритма сердца попадаю в реанимацию кардио-аритмологического центра. «Шоковая» кровать, кругом датчики, из-за их звуков – «пи-пи-пи» – я в панике, муж – сам врач, хирург-травматолог – в панике, врачи кругом бегают… И тут подходит Алексей Валентинович, берёт меня за руку, смотрит совершенно спокойно и умиротворённо мне в глаза и говорит: «А чего мы волнуемся? Всё хорошо – и всё будет хорошо, и с тобой, и с ребёнком. Я тебе обещаю». И, знаете, я ему поверила – и всё действительно было хорошо, и сегодня я верю ему как никому другому.
Всегда ли доктор Никитин чувствовал уверенность в своём профессионализме? Разумеется, нет – рассказывает, как, впервые оказавшись перед кардиологическим пациентом на практике, переживал и даже боялся: сердце – это буквально секунды, и исключительно мастерство доктора даёт пациенту жизнь или вечный покой. Но сумел взять себя в руки – и всё получилось. Правда, были в судьбе Алексея Валентиновича и летальные исходы пациентов. Виновен ли? – нет. Чувствует ли вину? – да, за каждого потерянного больного.
– Всегда пульсирует в голове мысль: не всё сделал, надо было сделать так, а не этак, – вздыхает Алексей Никитин. – Трудно это всё. Наверное, поэтому в последние годы всё чаще возникает усталость, желание бросить всё и уйти. Почему? Потому что повысилась ответственность и нагрузка, не хватает специалистов, дефицит которых нужно закрывать, – всё это ведёт к профессиональному выгоранию, и это всё очень серьёзно. Но – отпуск, прогулки, чтение книг, общение с близкими – и снова тянет отделение. Знаете, что самое приятное в моей работе? Когда ты видишь пациента, ради которого ночью сорвался из дома в операционную, потому что если не ты – то его бы уже не было. И вот он – стоит перед тобой, вполне хорошо себя чувствует и благодарит тебя за то, что он до сих пор есть. До мурашек.
Кстати, про мурашки: сын, которого родила Юлия Ятлук после того, как ей на девятом месяце беременности помог доктор Никитин, собирается стать доктором – знаете, почему? Потому что, встречая Алексея Валентиновича, каждый раз теребит родительницу: «Мам, а это ведь этот доктор нас с тобой спас? Я тоже так хочу уметь».
