Продолжение. Начало в № 42
У Александра Маструева два диплома о высшем образовании: металлургическое и экономическое. Плюс сотни прочитанных книг, изучение опыта предприятий страны и мира… Но, говорит Александр Леонидович, крепче лекций учит жидкий металл: все, кто имел с ним дело, становятся высококлассными руководителями – от Леонида Радюкевича и Ивана Ромазана до Виктора Рашникова.
– Это не просто директора предприятия – это государственники, умеющие видеть будущее и выстраивать стратегию комбината, – уверен он. – Представь: у мастера в три часа ночи авария, и «ждёт» 200-тонный ковш с жидким металлом. Чрезвычайную ситуацию нужно моментально «разрулить», и это дело обычного мастера. И вот это умение взять на себя ответственность здесь и сейчас формирует лидерские качества – и все они прошли эти горнила, выковавшие железный характер.
А характер руководителям ММК в лихие 90-е, когда предприятие могли буквально растащить по винтикам, ой как пригодился.
В конце 80-х–начале 90-х основной валютой на ММК стал бартер. В городе образовались стихийные обменные рынки: в стремлении получить хоть что-то металлурги брали всё, что дают, а потом менялись товарами, размерами... Чтобы обеспечить горожан, ММК строит собственные производства хлеба, мяса, овощей, фруктов, пушнины, мебели, мыла, пива и прочей продукции. Но 27 июля 1991-го, вскоре после получения Звезды Героя Соцтруда СССР, народный директор Магнитки Иван Харитонович Ромазан умер.
Комбинат возглавил Анатолий Ильич Стариков, на которого пришлись самые трудные времена. Именно Стариков «отпустил» Маструева с заведования парткомом ММК – буквально за несколько дней до «департизации» в стране, – и Александр Леонидович вернулся сначала на производство, а вскоре «переехал» в заводоуправление: возглавил отдел труда и заработной платы, затем стал заместителем генерального директора по кадрам. ММК начал болезненный процесс передачи городу своей соцсферы: детсады, тресты «Теплофикация», «Водоканал» и «Электротранспорт», энергетика, жилой фонд...
– Объёмы производства упали, денег в стране нет – оборот наличных средств составлял меньше 14 процентов, – рассказывает наш герой. – С одной стороны, выведение непрофильной деятельности облегчало жизнь самому комбинату, с другой – и выводимым предприятиям, поскольку в бюджетной сфере, куда они передавались, какие-никакие деньги всё-таки платили.
Так было уволено почти 15 тысяч человек. Не все соглашались: взбунтовались коллективы детсадов, которых у комбината было больше 80: под крылом ММК зарабатывали они вдвое больше, чем коллеги из «города». Комбинат пообещал целый год компенсировать разницу, постепенно уменьшая платежи, чтобы дать людям привыкнуть к новым реалиям. Денег становилось всё меньше, бартера – всё больше, росло и число тех, кто его комплектовал, фасовал, распределял… Разумеется, множились коррупция и блат, но главное, бартерная система выявила ещё один неприятный момент.
– Пришла как-то делегация разъярённых женщин – бывшие жёны металлургов, оставшиеся без алиментов, – вздыхает Александр Маструев. – Мужики по полгода зарплату не получают – бартером берут, а детей на что растить? То же – с инвалидами по профзаболеваниям: это сейчас им пенсии соцстрах платит, а тогда – предприятия, а у комбината денег нет. Приняли силовое решение: как бы ни было тяжко, выплачивать этим категориям «живые» деньги.
Из соцсферы у комбината остались три дома отдыха, профилакторий, шесть детских лагерей, детская дача, медсанчасть, спорткомплекс «Физмагнит», три Дворца культуры – по решению руководства курировать их также стал Александр Маструев. Первым делом начали «разгребать» бартер, недовольство которым росло. Распределительные пункты на ММК закрыли, товары перевели в магазины, металлурги получили карты, по которым могли приобретать товары в счёт зарплаты. Вводились и банковские карты созданного в 1993-м «Кредит-УралБанка». То, что сегодня общепринято, в те годы воспринималось народом в штыки: карты резали – требовали привычные кассы и наличку. Но отказываться от новой системы ММК не собирался: она соединила денежный оборот в единую прозрачную систему.
Медленно, но верно ММК восставал из пепла, настраивая новые рыночные отношения.
Вскоре Магнитогорск заполнили банкоматы, их количество поражало даже высокопоставленных столичных гостей: снять деньги можно было на каждой конечной остановке трамвайных маршрутов. Новая цивилизация прочно входила в жизнь магнитогорцев.
На ноябрь 1996-го долг по зарплате ММК составлял полтора миллиарда рублей: основной промплощадке не платили полгода, «дочкам» – почти год. Возглавив комбинат в 1997-м, Виктор Рашников первым делом распорядился составить график погашения задолженностей, лично следил за его исполнением. Одновременно активно модернизировал ММК: «длинные» банковские кредиты на оборудование глубокой степени переработки металлопродукции, выход на новые рыночные рубежи страны и мира... В новых реалиях важными стали пиар и имиджевые технологии, которые после ухода прежнего руководителя также вошли в функционал Александра Маструева. Коренная модернизация коснулась и социальной сферы.
– Чтобы понять её суть, надо понимать самого Виктора Филипповича, а он перфекционист до мозга костей, – смеётся Александр Маструев. – Те, кто хоть раз побывал в кабинете Рашникова, знают: даже ручка у него на столе не может лежать под «некрасивым», неправильным углом. Это тянется с детства – а я бывал в доме его родителей: поразил образцовый порядок, и в каждую деталь вложены душа и любовь. Порядок решили навести и на ММК: Геннадий Сеничев, став генеральным директором ММК, начал убирать хлам после старых мартенов, сносить лишние конструкции, облагораживать территорию… Приезжая на экскурсии на предприятие, все диву давались: на ММК чище, зеленее и красивее, чем в городе. Те же требования Виктор Филиппович предъявлял к социальным объектам: и работать, и отдыхать металлурги должны в достойных условиях.
В конце 80-х дома отдыха ММК ремонтов не видели: коммуникации ржавели, жилой фонд дряхлел, оборудование выходило из строя. Виктор Рашников, поставив чёткую задачу уйти с содержания на зарабатываемость, вложил в «Юбилейный» и «Абзаково» по миллиарду на коренную модернизацию: заменены инженерные и коммунальные сети, в корпуса проведено тепло, номера оборудованы санузлами, сделан современный ремонт, обновлён инвентарь, в партнёрстве с администрацией Башкортостана построена дорога от Магнитогорска до Белорецка, сократившая этот путь для автомобилистов с половины дня до часа. Развивались и детские оздоровительные центры, в которых сегодня отдыхают дети со всей страны от Калининграда до Ханты-Мансийска, с мэром которого, кстати, об отдыхе тамошних детей у нас Маструев когда-то договаривался лично.
В «Абзаково» появился горнолыжный курорт, привлёкший туристов со всей страны.
Может показаться, что строительство ГЛЦ на Банном преследовало цель блеснуть первым в России подъёмником бугельного типа. Но всё проще: летом «Юбилейный» зарабатывал с помощью озера, и для привлечения «зимнего контингента» построили ГЛЦ «Металлург-Магнитогорск». С той же целью, только для летнего периода, в «Абзаково» появился аквапарк, а потом и зоопарк, и территория отдыха «Остров».
Кстати, об аквапарке: почему у нас появился «Водопад чудес»? Нужно было спасать 50-метровый типовой бассейн, слабым местом которого были обваливающиеся от сырости стены и крыша. Александр Маструев пришёл к Виктору Филипповичу за разрешением ремонтировать сооружение.
– Спросил: «Сколько бассейн зарабатывает?» – рассказывает Александр Леонидович. «Наоборот, на дотации живёт», – отвечаю. «А на Западе как?» – спрашивает. «На Западе аквапарки», – говорю. «Ну, давай и у нас аквапарк построим, изучи вопрос!» Во всё, что делает, Виктор Филиппович вкладывает душу, будь то стан на ММК, аппарат экспертного класса в медсанчасти или аквапарк на базе рушащегося бассейна. Так Магнитогорск стал третьим городом в стране, у которого появился аквапарк закрытого типа. Горнолыжные центры более десяти лет признавались лучшими в России. Программа ММК по заботе о материнстве и детстве по сей день является лучшей в стране. А социальная политика комбината в целом – всегда в тройке лидеров российских предприятий.
Не экономил комбинат и на обучении, будь то стипендии талантливым школьникам, целевое обучение студентов в МГТУ и ещё 26 вузах, с которыми ММК заключил договор, повышение квалификации коллектива комбината… Например, работники строящихся сортовых станов прошли стажировку в Белоруссии, Молдавии и Италии – и вышли на проектную мощность за полгода.
– На «Северстали» такие станы работали два года и максимум продукции не выдавали, – улыбается Александр Маструев. – Когда Алексей Мордашов в Магнитогорск приехал, был, мягко говоря, удивлён.
Александр Маструев постоянно переводит тему с себя на коллег – разводит руками: один в поле не воин, успех зависит от слаженной работы команды. Елена Посаженникова, Валентин Владимирцев, Людмила Скорова, Владимир Бобков, Александр Тарасов, Николай и Ольга Новиковы, Светлана Буданова, Александр Бердников, Владимир Инкин – десятки руководителей, грамотно управляющих вверенными им участками, обеспечивали развитие всей сферы. Поэтому, когда покататься на горных лыжах на курортах ММК пожелал президент Владимир Путин, Александр Маструев не сильно волновался: главу государства ждал достойный приём – как любого другого гостя.
Уйдя на заслуженный отдых, Александр Маструев не скрывает: первое время без комбината сильно «ломало».
Но семейные дела, которыми в рабочую бытность заниматься не было возможности, засосали. Александр Леонидович усмехается: хорошим отцом побывать не довелось – некогда было, жили на работе. А вот дед он, кажется, неплохой: из восьми внуков от троих детей пятеро живут в Магнитогорске, трое – в Москве, и по очереди каждого он возит путешествовать по России – и на море, и по городам. Сам тоже объехал всю страну – буквально: Соловки, Таймыр, Карелия, избороздил Волгу, Лену, Обь, Енисей, Северную Сосьву, Подкаменную Тунгуску, покорил перевал Дятлова, плато Маньпупунёр, гору Народную – самую высокую гору Урала. Подчёркивает: ударение в слове ставится на первый слог – от реки На́рода, что течёт поблизости. Обучившись фотомастерству, привозит из поездок тысячи фотографий и сотни рассказов – восхищённых и удручённых, смешных и грустных – так велика, неоднородна и неоднозначна наша страна и народы, её населяющие.
Он всегда в курсе того, что происходит на ММК, – в том числе, благодаря «Магнитогорскому металлу», который просматривает и по привычке критикует.
– Вот зачем с каждым праздником – от Нового года до праздников из Википедии – поздравляют руководители всех рангов? Ну, создайте альманах, поставьте всех туда – и пусть читают, кому нужно, – сердится Александр Леонидович. – В газете должны быть председатель совета директоров, генеральный директор ММК, председатель профсоюзной первички и герой праздника – директор коксохима в День химика, к примеру. Всё! Или зачем депутаты освещают каждый свой шаг? Вот если Андрей Морозов газифицировал посёлки – он отчитывался. Если Марина Шеметова «привязывала» к медсанчасти целые сёла – она отчитывалась. А сегодня – всё сплошь спортивные праздники. Если депутату больше рассказать нечего – зачем вообще об этом писать в газету?
Словом, за годы «после комбината» он мало изменился: всё такой же прямолинейный и бескомпромиссный, активный и неравнодушный – по отношению не только к деловым вопросам, но и личной жизни.
– Не верю в безусловную любовь – даже родительскую, – рассуждает Александр Маструев. – По мне, детьми можно гордиться – если есть за что. И в их жизнь я не лезу: все сами выбрали путь и профессиональный, и личный. Единственное требование: встречаться, общаться, дружить – чтобы все мои дети, внуки, племянники чувствовали, что они – семья, что они друг у друга – навсегда. Моя школа жизни показала, что это и есть – главное.
