ТОЛЬКО И ОСТАЛИСЬ ему небольшие территории дополнительного образования, где женщине «по конституции» труднее, чем мужчине. А у мужского воспитания и аура совсем другая – жаль, мало где можно оценить ее. У Евгения Горожанкина ремесло как раз из сферы мужского воспитания: педагог дополнительного образования Центра детского творчества работает почти с одними мальчишками.
Это название профессии звучит нейтрально, зато специализация звучная: даже на слух не оставляет равнодушным – руководитель школы выживания. В конце минувшего года Евгений стал номинантом шестого Всероссийского конкурса педагогов дополнительного образования: программа, включающая выживание в экстремальных условиях, основы психологии, само- и взаимопомощи, единоборство, скалолазание и уйма всяких неожиданных навыков и знаний, даже стрельбу, завоевала второе место.
Он не скрывает от родителей воспитанников степень опасности иных тренировок. Но и не преувеличивает их: каждая инструкция в занятиях экстремалов написана кровью. Следовать ей – значит избежать кем-то встреченной опасности. К тому же Евгений взял за правило каждое новое упражнение проверять на себе на пределе возможностей. В результате падал на скорости с мотоцикла, целовался с землей на бреющем полете параплана, ранился – зато в каждом разделе своей программы сам познал границу с «нельзя». А с мальчишками из школы у него по пять выездов на сплавы за сезон, прыжки с парашютом, «тарзанка», «зеленые» дни и ночи – это когда пацаны под руководством тренера пускаются в самостоятельный поход без еды и добывают пищу в лесу сами: растения, лягушки, прочая «дичь»...
Конечно, у каждого возраста свои возможности: до пятнадцати лет никто с парашютом прыгнуть не позволит, да и в скалолазании не до всякой отметки разрешат подняться. В общем, у родителей достаточно информации к размышлению. Видимо, методика школы внушает уважение: отважились учиться выживанию без малого две сотни мальчишек всех возрастов и дюжина девчонок. Родители одобряют: когда-то приводили детей, чтобы оторвать от улицы, сегодня – чтобы научить их держаться на плаву в жестких условиях городских окраин и природного безлюдья. Горожанкин знает и другой мотив, которым руководствуются знатоки: не дать выхода тяге экстремала к жизни на острие – значит, подтолкнуть его со временем к алкоголизму или самоубийству. Примеры Евгений наблюдал.
Впрочем, от иного экстремала до самоубийцы недалеко. Сколько раз Горожанкин с мальчишками превращались в спасателей или бессильных свидетелей драм: взрослые люди отправляются на сплав, не имея ни малейшего представления о действии в воде, на берегу и в лодке в случае падения товарища в ледяную воду. Случалось бежать несколько километров по берегу, пока вода, несущаяся со скоростью поезда, не прибьет выпавших из чужого экипажа к берегу, после на ходу учить их беспомощных товарищей навыкам спасения того, кого еще можно спасти, и делиться лекарствами. А в школе выживания детвора и подростки справятся с тем, к чему взрослым не приходит в голову себя готовить – недаром «школьники» выигрывают в соревнованиях по отдельным видам спорта, хотя в них не специализируются.
Одна проблема: снаряжение. На идеальную экипировку денег нет. Выручают скромные бюджетные, спонсорские и собственные средства да еще чутье истинного знатока. Что-то сам смонтирует, что-то по «инету» отыщет, да еще договорится о рассрочке. Начинали с мальчишками с самодельных «катов» – приходилось подкачивать их на сплаве, пользовались пеньковыми веревками, парашютами вместо парапланов. Когда ездил на конкурс в Питер – в свободное время кто за культурой, кто по магазинам, а Горожанкин на рынок: зимнюю палатку особой конструкции искать. Нашел. Опробовал с пацанами перед новым годом в суточном походе. Зимние ночевки в лесу для него давно обычное дело – он и день рождения в декабре привык в палатке праздновать.
Он по жизни неугомонный. В юности мечтал летать. Может, и летал бы – поступил же в авиационное. Не повезло со временем: в девяностые и кадровые летчики остались без дела, а их, выпускников авиационного училища, сократили сразу вслед за дипломированием. Пробовал переквалифицироваться в крановщики на магнитогорском металлургическом, но кабина крана – не рубка самолета, а душа требовала полета. Так и пришел к тренерской работе. Начинал, когда зарплату по году не платили, зато в работе ничто не сковывало полет. Параллельно учился на психолога. Не без труда, конечно: «старый солдат» вчерашнему школьнику не конкурент – слишком многое напрочь забыто, да и неуютно взрослому быть на равных с юнцами. Но о годах обучения жалеть не пришлось: немало было примеров перед глазами, когда классные тренеры расставались с работой из-за незнания возрастных особенностей пацанов, неумения найти тональность общения с детворой, из-за попыток подменить понимание окриком.
А с детьми работать интересно. Горожанкин даже в Деды Морозы подался – подрабатывал на зимних каникулах. «Морозил» несколько лет и женился... На Снегурочке.
– Покажи, кто тебя, наконец, сумел остепенить, – удивлялись друзья тридцатилетнему новобрачному.
Она сумела. Теперь уже вдвоем с двухлетней дочкой они так изменили мировоззрение вчерашнего холостяка и одиночки, что теперь кажется: в работу с детьми можно подаваться, только когда свои есть. На упоминавшемся конкурсе Горожанкин сам себе удивлялся: других трясло перед выступлениями, а он и не заметил, как все прошло. Уезжая, даже не потормошил малышку – захворала, оставил их с мамой в больнице, и все мысли были с ними. Приехал – их уже выписали, и дочура привыкнуть не может, что он рядом. Возвращается с работы – она уже у двери задыхается от счастья, крылышками машет: папа пришел!
Он Аришку сам учил плавать с первых недель жизни.
– Бросаю игрушку в бассейн – она ныряет и под водой мне улыбается… Не знал, что дети приносят столько радости…
Вообще, оказалось: семья и работа, она же хобби, – все, что нужно для полноты жизни. Обидно только за положение педагога. Все на том же конкурсе смотрел – удивлялся. Кемеровские учителя рассказывали, как их в селе обеспечивают жильем. У питерских предпринимателей в традиции финансирование детского спорта. Отчего же на фоне положения педагога в стране такие примеры – лишь поражают, но не становятся эталоном. Глядишь – мужчин бы в работе с детьми прибавилось. А мальчишки к школе выживания, может, еще и из-за мужской атмосферы тянутся. У иных и отцов нет, а в школе – учительница, не готовая к вопросам пацана. А как ему мужчиной стать без мужских ответов на мужские вопросы?
Евгений Горожанкин от пацанов не отмахивается, хотя, бывает, присылают гонцов спросить «про это». Не в «этом» дело: мальчишка не возмужает, пока не получит взрослые ответы на детские вопросы. Хорошо бы в самом деле состоялась задумка школы выживания – разрастись в молодежный центр. Молодняку нужна площадка для мужания.
