Первую рабочую смену я решила начать с дома, в котором каждый день рождается чья-нибудь новая жизнь: Магнитогорский родильный дом № 1, 17 часов 24-го ноября. На первое дежурство попала как с корабля на бал. Встретила меня Светлана Ивановна Соколова, заместитель главного врача по медицинской части.
– Сейчас как раз началась экстренная операция – кесарево сечение, все сами увидите. А пока раздевайтесь, – была первая инструкция. – У нас так просто в одежде не ходят. Тут все стерильное, прикасаться нельзя. И блокнот тоже придется отдать.
… Светлана Ваулина, 36 лет, два дня до этого родила в первом роддоме первенца Андрюшу:
– Мы с мужем готовились к родам три года. Восстанавливали здоровье, чтобы ребенок родился здоровым. Точно рассчитали, когда это произойдет. Поэтому, перед тем как лечь в роддом, я даже мужу сварила обед и совершенно спокойная приехала сюда. Настолько здесь человеческое отношение, что признаюсь, мне понравилось рожать. А сама операция прошла быстро: в 5 часов я вышла из палаты, в 5.20 достали ребенка, а в 5.45 санитарка уже мыла пол и рассказывала про своего четвертого мужа…
Вспоминая потом свои ощущения в операционной, я ухмыльнулась: мне 45 минут кесарева сечения не показались такими скорыми. Все бы ничего, но когда молодая женщина вдруг закричала, что задыхается, у меня закружилась голова и стало нестерпимо душно в повязке.
– Так ты дыши, дыши, Юля, – успокаивала беременную врач-анестезиолог Светлана Михайловна. – Чтобы имитировать схватки, тебе давят на живот. Чего испугалась, разве тебе не дают дышать? Все идет нормально. Надо немного потерпеть, сейчас врачи достанут ребенка. Кого ждешь, мальчика или девочку?
– Мальчика, – тихо сказала Юля, а я все стояла и крепилась: «Вот как появится малыш, тогда и выйду. Рано падать в обморок, пока не увидела главного».
Когда из разреза женские руки достали вначале головку, а потом появилось тельце – все в чем-то прозрачно-белом, совсем не так, как это выглядит в фильмах, близко от меня другие руки перехватили тельце и положили на стол. Тут в глазах моих совсем потемнело, уши заложило словно на аэродроме, и я молча и быстро вышла из операционной. Уф!.. Как закричал ребенок, даже и не вспомню…
– Светлана Ивановна, почему операция была экстренной?
– Воды отошли, а схватки у женщины были слишком слабые, ребенок мог пострадать.
– А если бы Юля рожала в XVIII веке у какой-нибудь бабки-повитухи?
– Могла бы двое–трое суток рожать, и, вполне возможно, что ребенок не вынес бы такого стресса и родился мертвым. Не забывайте, что раньше женский организм был крепче, медицинских абортов не было, разве что так называемые криминальные. Могли рожать в поле, на печи по 13–15 детей. Но кто из них выживет, было неизвестно. Сегодня есть возможность оперировать беременных. Если несколько лет назад кесарево сечение делали в интересах плода три процента женщин, сейчас, во имя здоровья мамочек, – 19–23 процента. Но дети, рожденные самостоятельно, более приспособленные, здоровые и крепкие…
В операционную я вернулась, когда трое врачей трудились над родившей женщиной, а маленькому Вячеславу перетягивали пуповину. Ребенок подергивал ручками и кричал.
– Да, вот я какой, – разговаривала с ним родовой акушер Людмила Геннадьевна. – Ну а теперь будем красоту наводить: протрем нашего парня стерильным подсолнечным маслом, чтобы кожа не раздражалась.
После того как она его измерила, на каждую ручку была одета бирочка, и завернутого в пеленку малыша впервые поднесли к матери.
– Юля, поверни голову, посмотри на своего ребенка.
Мама устало улыбнулась, и тут наступил самый волнительный момент: сына приложили к груди и стали подставлять сосок. «Никак не может понять, что от него хотят», – сказал кто-то из врачей. Наконец раздалось слабое почмокивание.
– Сразу видно, мужик: смотри, вцепился как!
Ребенок уже спал в детском отделении, но сама операция еще не закончена. Только по ее завершении, когда в специальном растворе обрабатывалась полная раковина инструментов, я представила себе, какую работу выполнили эти женщины.
– Я объясню, как мы работаем, – говорит Светлана Ивановна. – Например, сегодня утром я приехала на работу. Отработала свой день, и в 16 часов у меня началось дежурство. Утром, когда оно закончится, начнется следующий рабочий день.
– Так вас дома только спустя полутора суток увидят?!
– Такая работа, – разводит руками Светлана Ивановна и поглядывает на часы. Через пару часов придется прооперировать еще одну женщину.
– Самыми тяжелыми специальностями в медицине считаются акушерство, неонатология – наблюдение за детьми с момента рождения до недели и хирургия, – продолжает Светлана Ивановна. – Сейчас после общего курса в медицинском институте студенты стараются выбрать то направление, где есть коммерция: пластическую хирургию, стоматологию. Обещало правительство увеличить зарплату участковым педиатрам, может, туда тоже потянется молодежь.
– А почему вы пошли на акушерство?
– Благодарная профессия. Такое удовлетворение, эмоциональный всплеск от сделанного. Но я и не предполагала, что, кроме всего этого, будет огромная ответственность. Нет ни одной медицинской специальности, где врач бы отвечал за две жизни одновременно – ребенка и матери. Малыш родится недоношенным, всего 900 граммов, а мы его выхаживаем до последнего. Боремся и за здоровье женщины.
– ВИЧ-инфицированные?
– За девять месяцев этого года приняли роды у девяти таких мам. За весь прошлый год у нас их было четырнадцать. Это сейчас они рожают во всех трех роддомах, а с 1997 года, когда появились первые ВИЧ-инфицированные, привозили только к нам. Перед родами и после них женщины получают лекарства, снижающие нагрузку вируса в крови, чтобы не передать его ребенку. Живут в отдельных палатах, где есть душ и туалет, за своими детьми ухаживают сами. Конечно, врачи уже адаптировались, есть у нас и специальные защитные комплекты на время родов, но все равно приятного мало. Половина из них не обследованы в консультациях, неопрятные и асоциального поведения. Отказных детей от ВИЧ-инфицированных женщин раньше никогда не было, а вот в этом году сразу два отказа. У одной мамаши это четвертый ребенок, и она объяснила, что кормить его нечем. Вторая прибыла из СИЗО. Когда начались схватки, ее привезли вместе с двумя охранниками. Охрана находилась рядом с ней и в родильном зале, и после родов. Через три дня заключенную увезли в СИЗО в том же сопровождении.
– А вообще, не женская это работа – принимать роды, – призналась Светлана Ивановна перед тем, как мы стали прощаться. – Акушерами должны работать мужчины, потому что тяжелая работа. Но мужчины этой профессии встречаются нечасто. Может, оттого, что тяжелая, а может, что мало оплачиваемая.
– Так в чем же тогда благодарность вашей профессии? – спросила я напоследок.
– Большей благодарности, чем крик ребенка и счастливое лицо матери, для меня нет. Все остальное, если оно есть – цветы, конфеты – с той благодарностью просто не сравнимо.
За сутки дежурства 24–25 ноября в первом родильном доме врачи и медсестры помогли появиться на свет пятерым мальчикам и трем девочкам. Из них шесть нормальных родов и два кесаревых сечения.
