– ДА РАССКАЗЫВАТЬ-ТО особенно нечего. Хотя, с другой стороны, что ни день, то история. А я уже не разбираю, что людям интересно, а что так себе – рабочие будни.
Ну вот позавчера Саня едет по вызову в свой же дом, думает, кто бы это из соседей мог быть. Подъезжает – а это жена его вызвала, почасовую заказала. Говорит, просто соскучилась сильно, пирожков напекла, поешь, мол. Это как – интересно читателям вашим? Мне кажется, ничего из ряда вон, молодая жена, вот и соскучилась, мешает работать. Ну в общем, я порасскажу, а ты выбирай потом.
Снегурочка
– Еще один напарник, или как сказать покрасивше… товарищ по парку? – Серега, короче, – под новогодние праздники надо было ему с дочерью перекантоваться, куда-то там подевались жена с тещей на часок. Ну он ее с собой, а куда деваться, редко, но бывает. Подъезжает по адресу, клиенты – Дед Мороз со Снегуркой. А дочери что-то годов пять-четыре. Ну и представь, как она ошалела. Да еще те молодцы – трезвые, подыграли. Всяко погутарили по-сказочному, подарили какую-то безделицу. Так Серега говорит – а это уже сколько лет прошло, лет пять–семь, она все еще верит в Деда Мороза. Так прикол в чем? Серега ей до сих пор не может объяснить, почему они деньгами расплатились, как все. Говорит: «Вот подрастешь – узнаешь». А она каждый год вспоминает и снова спрашивает: «Подросла? Теперь узнаю?» Мы уже под Новый год Серегу подкалывать начинаем: «Ну что, придумал?» Тот смеется. «Сама, – говорит, – узнает со временем».
Артистки
– Раз доставлял каких-то артисток, я как понял, с концерта на концерт, ну или там с вечера на вечер – не знаю. Четыре штуки, молоденькие, красивые. Хоть и худенькие, но и у меня не лимузин. Так им переодеться надо было, не успевали, все на ходу. Эти там трое на заднем шебуршатся – только юбками меня по ушам хлопают. Но вести не мешают – ночь же, в зеркало ничего почти не видно, блинкают да взвизгивают – и весь концерт. А вот с той, которая на переднем… пришлось повздыхать. «Отвернитесь», – говорит. А куда отвернитесь? А на дорогу кто смотреть будет? К тому же артистка – вроде, чего отворачиваться, привычная должна быть, по идее. Ну ладно, раз просит. Я и плечом прикрывался, и ладошкой, но скорости-то время от времени все же переключать надо. А та пищит: «Не подсматривайте!» Я и голову поверну, а на дорогу косяка только давлю, а та все равно: «Я ваши глаза вижу, значит, и вы меня видите». Я уж пытался сказать, что мне пятый десяток, смотрелки не в моих интересах… Короче, кордебалет на колесах.
– Тебе как там надо-то – чередовать веселое с грустным, или сам разберешься? А то и ужастики могу. Надо?
Удавка
– Раз заказ на Карагайку. Да запросто, деньги вперед – и хоть в Кислодрищенск. Заплатили без проблем. Парень лет двадцати трех, в плаще, весь такой перец, с виду приличный, с ним девчонка еще моложе. Он спереди сел, та сзади. Едут, чего-то трещат, по-своему прикалываются, мне неинтересно. Уже немного осталось, говорит: «Тормозни, отлить надо». (Или так в газетах не пишут? Ну заменишь, если что.) Ну и мне надо. Вышли, стоим рядом, он говорит: «Короче, ключи давай». – «Чего?!» – «Ну ладно, смотри…» Садимся. Я думал, он пошутил, фиг знает, какие у кого шутки. Но за ним все равно краем глаза слежу. И тут он кричит почему-то мужское имя: «Вася!» И я только успеваю в зеркало заметить, что летит что-то. Удавка. Я за нее одной рукой, машина-то на ходу. А этот крендель через меня тянется, дверь открывает мою и начинает меня ногами выпихивать. А мне куда с ним бороться, когда на шее та висит. Короче, выпихнули, как ни цеплялся. Урулили. Отдышался, встал – весь в грязи, в крови. Кругом сплошная природа. Дошел до ближайшей заправки, километров пять чапал – там не открывают. Ну правильно – я бы сам себе не открыл, такому страшному-то. Короче, когда кто-то еще подъехал, тогда только ему объяснил, открыли, ментов вызвали. Тех двоих в деревне и взяли, в которую ехали. Оказались в розыске. Но это ладно. Понимаешь, машину я почти отработал, месяц оставался – и моя. В кювете нашли неподалеку. В хлам…
Звезды на борту
– Раз кавээнщиков наших вез в аэропорт. Слушай: что, за шутки так много платят? Они все приценивались по дороге, друг друга спрашивали: «А такой коттедж сколько стоит? А такой? Не, не нравится, маловат…»
Приходилось и с хоккейными звездами кататься. Марека как-то возил в пивбар. Он спрашивает на плохом английском, по чешски-то я не того: «Как, мол, я поеду обратно?» Пришлось вспоминать школьный английский, ну или морской – я ж по морям несколько лет ходил. Говорю: «Ноу проблем, звони». Он: «Give me your number». Я: «Ноу проблем, пиши». Так что с Мареком мы хорошо знакомы, мой номер у него есть. Только вот что-то не звонит до сих пор…
Галантерейная лавка
– Всяких помад, зеркал, тушей оставляют – давно бы уже магазин открыл. Золото бывает – сережки, в основном. Часто сотовые забывают. Если на переднем – еще увижу, подберу. Звонят почему-то, странно, через день-два, а не сразу. А если на заднем, ну откуда знаешь, куда делся – один клиент вышел, тут же второй сел, третий. Самое экзотическое, что оставляли, – кальян. Этого, правда, тут же спохватились, минут пять не прошло.
Под шуганью
– Самые дисциплинированные пассажиры – наркоманы. Сядут тихонько, молчат, озираются. Всего шугаются: звука сирены, формы милицейской, просто громких разговоров. Платят всегда заранее и по часам. И предпоследний адрес – всегда аптека.
Смежные профессии
– Как-то забрал с адреса девчонку беременную с мужем. Она уже корчится. Повез на улицу Шишки. А роддомы летом все разом закрывают почему-то на ремонт. Я говорю: мол, может, поближе? Та: «Нет, мне доктор сказал туда». Ладно, приехали – ремонт, только дежурные какие-то или маляры, не поймешь. Вышли на крыльцо, совещаются. На Гагарина, говорят, днем раньше закрылся. Повез в итоге в первый роддом, на левый. А девчонка уже кричит: «Сейчас полезет!» Я спрашиваю, мол, воды-то отошли? Нет. Ну тогда не суетись. И начинаю им рассказывать всякую анатомию, чему они изрядно удивились. Пацан-то тоже молодой. Притихли, слушают. Я говорю: «Не боись, в крайнем случае поймаем на лету». Ну и сам лечу, жму на педали – на кой мне надо смежные профессии осваивать? А на следующий день этого парня встречаю в городе. «О, – говорю, – привет. Ну и как? Сразу родила?» «Да нет, – говорит, – еще через несколько часов». Вот видишь: опыт – сын ошибок трудных. Свою-то я, помнится, на трамвае вез – «медсестер» полный вагон, сам мог акушером стать…
Тяжеловесы
– Еще на «шестерке» работал, забирал как-то из клуба клиента. Он выходит – мама, какая громадина! Сел на переднее сиденье – руки не помещаются по ширине. Открыл окно, правую руку вытащил – уместился, а левой мне рычаг чуть ли не переключает несанкционированно. Разговорились, оказался сумоист: 153 кило, 27 лет. Ворчал все: «Блин, маленький «Москвич». Я говорю: «Какой «Москвич» – «шестерка»!» – «Все равно маленький».
Кидалово
– На деньги «кидают» почему-то всегда молодые, до двадцати. Полтинник где-то надыбает и айда кутить напропалую – на такси разъезжать. А потом, видать, подумает: «А доехал же уже, зачем платить?», на светофоре дверь открывает и в квартал. Наверно, думает, что это и есть красивая жизнь, что так на сэкономленном и становятся бизнесменами. Ну-ну, все под одним богом ходим.
Родинки
– Самый нудный народ – пьяные. Особенно женщины: «Ой, какая у вас родинка интересная. А у меня муж уехал». А ну-ка я бы к ней на работу, в офис какой-нибудь пьяный завалился и начал: «Ой, какая у вас родинка, а у меня жена уехала…» Вот-вот… А фамилию мою не надо, что я – звезда, что ли? Напиши: среднестатистический таксист. У каждого таких историй – миллион. Ездим, возим, учимся, причем, на своих ошибках. Короче, не тот таксист, у кого автомобиль, а тот, у кого профессия такая – людей возить.
