Первое четкое детское воспоминание у Галины Федоровной Загатиной связано с тридцать девятым годом.
Тогда ее звали Галенька и фамилия у нее была Кучер, и было ей тогда всего три годочка. Мама работала уборщицей в райисполкоме, мыла кабинеты. А Галя носилась по опустевшим коридорам. И вот забежала она в комнатку, увидела телефон. Схватила эбонитовую трубку, поднесла к уху, а оттуда вдруг послышалось строгое:
- Кировская!
Девочка слегка опешила, но бойко ответила:
- А я Галя!
- И что ты хочешь, Галя?
- Хочу знать, когда мой папа приедет с войны!
- Завтра…
Весь следующий день Галя сидела на остановке "Кировская" и ждала отца. Ближе к вечеру подъехал голубой трамвай, и из него в буденовке и длинной шинели вышел отец. Телефонистка оказалась права. Этот момент так четко отпечатался в памяти Галины Федоровны, словно произошел вчера.
Тогда Федор Кучер вернулся с берегов Халхин-Гола. В сороковом - воевал на финской. А августе сорок первого года добился, чтобы его отправили воевать с гитлеровцами. Добился с трудом, у него была бронь - шил для сотрудников НКВД добротные хромовые сапоги. Соседи грустно иронизировали по поводу незаменимости сапожника, мол, других вот увозит "черный воронок", а Кучера - привозит. А Федор выпивал для храбрости и вновь шел ругаться в военкомат. И его наконец призвали. Но отправили не на Запад, где шли основные бои, а на Дальний Восток.
И опять для Гали потянулись долгие часы и дни ожидания. А чтобы как-то скрасить досуг, она с подругой Лидой Дегтяревой стала ходить по военным госпиталям. Поначалу навещали раненых вместе с ребятами из шестнадцатого детского садика в подшефном госпитале, который расположился в здании педагогического училища. Громадные кровати стояли в бывших аудиториях, на них в белом белье лежали раненые бойцы. Девчата рассказывали стихи или плясали гопачка. А раненые мало того что устраивали бурные овации, так еще и просили воспитательницу: пусть вон тот мальчонка посидит немного с нами.
- Нет у нас никакого мальчика! - смеялась воспитательница.
- Да как же нет? А кто сейчас перед нами танцевал, разве не мальчик?
Невдомек им было, что мальчик с коротко стриженной головкой - в войну многих детишек в целях профилактики от вшей брили наголо - на самом деле был девочкой…
А каждые выходные рано поутру Галя ходила в другой госпиталь. Мама тогда по четырнадцать-пятнадцать часов работала на погрузке-выгрузке вагонов с углем, и дочка, чтобы как-то скоротать время, шла к уже своим солдатам в недавно отстроенное здание Дворца культуры металлургов.
Четырехэтажный дом, с большим спортивным залом, душевыми комнатами, лекционным залом на четыреста человек, кинобудкой, центральной библиотекой, комнатами для шахматистов, - все это на неопределенный срок стало военным госпиталем. И для Гали было не важно - стоит на дворе лютая зима или знойное лето, она шла туда, чтобы раненым хоть немного, но стало легче. Ведь по большому счету их мало кто тогда жалел, настолько народ был ожесточен войной.
Летом площадь перед Дворцом пестрела от раскладушек. Раненых выносили на носилках, укладывали на деревянные койки. Кое-кто из жителей угощал их конфетами, а то и табаком, а Галя вместе с младшей сестренкой ходила меж коек и спрашивала каждого:
- Дяденька, тебя как зовут?
Получив улыбчивый ответ, предлагала:
- А хочешь, мы тебе сейчас стих прочитаем?
Ну разве от такого предложения откажешься, да и какое-никакое, а развлечение. Раненые веселились, наблюдая, как девчата старательно рассказывают стихи, танцуют, распевают песни и частушки. А в конце представления многие бойцы ударялись в слезы - ведь их в далеком далеке такие же девчушки ждут домой с войны. Ждут, как ждала Галя…
Встав на ноги, солдаты вновь уходили на фронт, но девочек не забывали - исправно присылали им треугольнички писем без марок, написанные карандашом. Вот только те весточки с фронта, к сожалению, не сохранились…
А папа вернулся домой живой и невредимый в декабре сорок пятого.
Судьба потом не единожды сводила Галину Кучер с левобережным Дворцом культуры металлургов. Работала секретарем-машинисткой на комбинате, затем - начальником административно-хозяйственного отдела. Так что "свой" Дворец захочешь не минуешь. В его самодеятельность Галина - к тому времени Галина Федоровна Загатина, уже мама двоих сыновей, - окунулась в восьмидесятом году. Но только на пенсии - в конце девяностых - окончательно влилась в дворцовую самодеятельность, "вступив" в ряды фольклорного ансамбля "Дубравушка". Играют и поют не только в Левобережном Дворце - встречаются и репетируют в гостях друг у друга. А после - разъезжают с малыми гастролями по металлургическому гиганту и по домам отдыха. Вот только зрители не плачут, как те раненые бойцы на площади перед Дворцом. Оно и понятно - "Дубравушка", к счастью, выступает в мирное время.
