Не знаю, что и думать об истории, случившейся на днях. Звонит в редакцию мужчина, сбивчиво рассказывает: случайно узнал, что группа молодых "шутников" из озорства разбросала ртуть в одном из городских развлекательных центров. Имя-отчество свои собеседник назвал, но фамилию и "источник" - не захотел: боялся не столько за себя, сколько за человека, от которого услышал о происшествии.
Журналисты - народ тертый: горожане часто не прочь с ними посекретничать. Но изнанка у этих обращений разная, потому что разные мотивы побуждают людей обращаться к средствам массовой информации за помощью. Кто-то искренне обеспокоен непорядком, кто-то так же искренне ошибается в поиске виновников, а кто-то рассчитывает разобраться с обидчиками. Скажем, приходит человек с просьбой рассказать, какой грубиян его начальник, "но на меня не ссылайтесь". Чужими руками жар загребать, да?
Однако даже зная об этих мотивах, я привыкла доверять собеседникам - не столько каждому их слову, сколько праву на собственное видение действительности. А уж дешифровать их версию событий, чтобы отделить реальное от надуманного, - задача журналиста. Поэтому слушаю об акте вандализма и машинально раскладываю информацию на три версии. Первая: человек сказал правду. В ее пользу - распространенность "ртутного" сюжета в криминальных сводках, неподдельное волнение собеседника, его обеспокоенность: "Центр города, вокруг детские площадки". Против: все та же распространенность сюжета. Захотел подшутить или насолить комплексу, скажем, за ночной шум - ничего придумывать не надо: действительность подсказывает готовый криминальный штамп. Значит, ложь - вторая версия. В ее пользу еще и "забывчивость" бдительного гражданина. Историю он повторил несколько раз, но о количестве разбросанной ртути вспомнил, только когда я сама об этом спросила. Словно на ходу придумал. А вес нешуточный - по словам звонившего, граммов триста-четыреста. И не вспомнить о такой детали? К тому же мужчина несколько раз настойчиво просил сообщить о происшествии на телевидение. Но на предложение самому позвонить нашим коллегам или в "соответствущие органы" снова сослался на риск для источника информации. Что ж, резонно. И все же желание придать делу огласку явно преобладало над стремлением нейтрализовать вред от ртути.
А уже под занавес разговора мужчина мельком вспомнил другую немаловажную деталь, которая заметно отягощала дело: по его сведениям, "шутники" собирались разбросать ртуть еще где-то - "кажется, в большом магазине". Было ощущение, что, слыша сомнения в моем голосе, собеседник хочет побудить меня к более решительным действиям. Но этого можно ждать и от правдивого человека. И возникла еще третья версия: кто-то, скажем, конкуренты или жестокие шутники умышленно организовали "утечку информации" в расчете на порядочного человека, который не отмолчится, - моего собеседника.
Ну дела. И что мне теперь делать? Поколебавшись между тремя чувствами - долга, юмора и самосохранения, звоню спасателям. "Нам такого сигнала не поступало", - огорошивают меня на том конце провода. "Как "не поступало"? Мой сигнал вам только что поступил, - настаиваю я. - Может, это не по вашей части? Подскажите, куда позвонить". - "Нет, по нашей. Но нам такого сигнала не поступало. К тому же ртуть невозможно не заметить - хозяева давно бы сообщили". С этим не поспоришь. Да и мало ли сумасшедших день и ночь "сигнализируют" - не бросаться же стремглав по каждому звонку.
В любом случае, нельзя не поговорить с "хозяевами". Приглашаю к телефону администратора комплекса, выкладываю все как есть. "Я всегда на входе, мимо меня и муха…", - общий смысл его речи. Ладно-ладно, меня обрабатывать не надо, я другого ответа и не ждала: учреждение не заинтересовано в шумихе. А логика снова возвращает к первой версии: очень уж старательно меня убеждают, что нет повода к волнению. Но если тревожный сигнал и соответствует действительности, то не обойдется без "зачистки местности" в прямом и переносном смысле. Только признать это в учреждении откажутся. А результат все равно в пользу города. Или нет?
