Вода – это жизнь. Но она же может явиться источником множества хворей. Как сви-детельствует статистика, 80 процентов всех болезней в мире «вытекает» из некачественной воды и нарушений санитарно-гигиенических норм водоснабжения. Вот и в «разгуле» гепатита А в Нижнем Новгороде, счет жертв которого пошел уже на тысячи, специалисты подозревают огрехи водоснабжения. А как дела в водном хозяйстве Магнитки? Насколько надежно защищены горожане от «набегов» заразы из водопроводной сети?
– Летом 2002 года вышел приказ главного санитарного врача области, обязывающий нас делать анализ на вирус гепатита А, – рассказывает начальник производственной лаборатории контроля качества воды треста «Водоканал» Тамара ВОДОПЬЯНОВА. – Для этого нужна отдельная лаборатория со своим оснащением, своими врачами или инженерами. Мы собственную лабораторию не стали создавать. Посчитали, и получилось, что нам дешевле отправлять пробы в аккредитованную вирусологическую лабораторию челябинского Госсанэпиднадзора. С тех пор две пробы в месяц возим туда на вирус гепатита А и другие вирусы, вызывающие заболевания печени. Одну берем с одного из водозаборов, другую отбираем в какой-нибудь точке города.
– А не получится ли так, – спросит иной въедливый читатель, – что всего две пробы, между ними целый месяц, а в это время где-нибудь – бах! – вспышка, и «приехали»?
– Вспышка может быть не только от воды. А чтобы она не стала причиной, у нас постоянная профилактика: мы все время обеззараживаем воду хлором. Я не знаю, насколько хорошо изучен вирус гепатита А, я не врач, но ученые считают, что он уничтожается хлором.
– И, по крайней мере пока, через питьевую воду в Магнитке он не должен «пробраться»?
– Не должен. Потому что у нас водозаборы закрытые, из поверхностных источников в них ничего не попадает, во всяком случае, не должно попадать. Вся система закрыта.
– Замечательно, можем успокоить магнитогорцев. Но гепатит не единственная проблема. Как вообще обеспечивают качество воды? Основные принципы, правила и насколько строго их соблюдают?
– Нашему городу повезло в том отношении, что вода у нас поступает из трех подземных источников. Это изначально предопределяет ее высокое качество. К тому же скважины на водозаборах очень глубокие, что является дополнительной гарантией качества. Водоносные горизонты защищены разными грунтами, и пока вода с поверхности просочится через них, она хорошо очищается и соответствует нормативам по микробиологическим показателям. По крайней мере, за последние четыре года у нас по этим показателям не было ни одного случая отклонения от норматива. Бывало раньше, что во время большого паводка на Малокизильском водозаборе, например, могло затопить скважину, и тогда через нее возникала опасность загрязнения источника поверхностной водой. Но сейчас приняты меры для исключения подобных случаев: все скважины надежно затампонированы. На том же Малокизильском источнике 19-я скважина с самого начала давала отклонение от норматива, потому что расположена близко к Смеловску, а там очень плохо работали очистные сооружения, и грязь попадала в реку Малый Кизил, которая постоянно подпитывает Малокизильский источник. Эта скважина у нас уже года четыре стоит. Ждем, когда в Смеловске построят новые очистные сооружения.
– А пока их нет, приходится держать ухо востро, потому что остается источник загрязнения Малого Кизила, а значит, и водозабора?
– В этом случае безопасность обеспечивается постоянным контролем и достаточным хлорированием. Сегодня мы отобрали пробу, на следующий день уже видно, что начался, допустим, рост кишечной палочки. Мы сразу сообщаем о том на водозабор. Там скважину, в которой обнаружена зараза, отсекают и принимают меры: делают промывку, хлорирование. Но проникновение в город болезнетворных бактерий исключено еще и потому, что у нас воду закачивают из нескольких скважин в резервуары насосной станции, где осуществляется общее хлорирование, и уже оттуда подают в город. Так что даже если, допустим, и попала в них кишечная палочка, она будет уничтожена вместе с другими опасными «гостями». У нас на каждой насосной станции есть небольшие лаборатории, которые ежедневно, в том числе в субботу и воскресенье, отбирают пробы и определяют качество воды. Хлорирование контролируют сами машинисты ежечасно, круглые сутки.
– А чтобы хлора было ровно столько, сколько нужно, что делается?
– Определенную дозу мы устанавливаем совместно с санэпиднадзором. А непосредственно для хлорирования существуют дозаторы, которые держат строго определенный уровень. Когда ведут какие-то работы на водоводе, мы предупреждаем организации, которые «сидят» на нем, что будет или подвоз воды, или ухудшение ее качества на период проведения работ. Если при этом происходит загрязнение, увеличиваем дозу хлора. И, естественно, отбираем пробы одновременно на бактериологический и химанализ. Под контролем находится весь процесс. При необходимости делаем промывку, добиваясь необходимых показателей. Таким образом обеспечивается высокое качество воды.
– А нельзя ли его как-то охарактеризовать, сравнив, скажем, со среднеросссийским?
– Так какое может быть сравнение? Ведь у нас подземная вода, заведомо чистая, а не поверхностная, какой пользуется, например, Москва. Там ее очищают много раз всевозможными реагентами – всем, чем можно. Наша по химическим и микробиологическим показателям без таких манипуляций соответствует требованиям санитарных норм и правил и, по крайней мере, намного лучше, чем в городах Челябинской области. А в Екатеринбурге воду после нашей в рот не возьмешь. Но магнитогорцы привыкли, что вода у нас очень хорошая, и как только мы, бывает, при необходимости чуть-чуть повысим дозу хлора, особенно во избежание неприятностей в паводок, уже чувствуют: ага, вроде хлорки побольше стало – и начинают звонить, что пить невозможно. Хотя у нас все в пределах нормы. А обычно, между прочим, мы держим хлор меньше, чем положено по норме, но достаточно, чтобы обеспечивать необходимые микробиологические и химические показатели.
– А за рубежом, говорят, как-то обходятся вообще без хлора.
– Не только за рубежом. Помню, в Сибай мы ездили. Там тоже пытались не хлорировать воду – бактерицидные установки решили использовать. Много таких разговоров и у нас в городе: почему хлорируем, а не озонируем или бактерицидными установками не уничтожаем ту же кишечную палочку? Но дело в том, что многие из тех, кто перешел на «бактерицидки», уже разочаровались в них. В том же Сибае все «бактерицидки» срезали, потому что не обеспечивают они обеззараживание до тупиковой точки, то есть непосредственно до каждой точки потребления воды.
– А у нас хлорирование обеспечивает?
– Да. Если, например, «гоним» воду с 10-й насосной станции – представляете, сколько километров она по всему городу пройдет? А задача какая? Чтобы у нас остаточный хлор был в самой последней точке города. Чтоб сохранялся в необходимом количестве. Если он есть – кишечной палочки у нас не будет. Мы уже уверены в этом.
– То есть потребители могут его совсем не чувствовать, а он, тем не менее, есть?
– Где-то немножко есть и делает свое дело. Поэтому многие опять в него поверили. Мы вот на заграницу все равняемся, а она давно вернулась к хлору. Между прочим, у нас в санитарных нормах и правилах появились недавно паразитарные показатели. А почему? Потому что, если водовод не обеззараживают постоянно, в нем, какая бы чистая вода ни была, накапливаются микрочастицы грязи, и в этом «налете» могут завестись «незваные гости». А хлор их убивает. Поэтому мы практически не отключаем его круглый год. Только зимой уменьшаем дозу, потому что зимняя температура не способствует размножению нежелательных микроорганизмов. В паводок, наоборот, увеличиваем. При этом, кроме контроля на всех насосных станциях, ведем ежедневный контроль во всех районах города. В день по 20–30 проб отбираем. Соответствующий график утверждает центр госсанэпиднадзора. Точки отбора – это магазины, школы, детские сады, поликлиники и прочие объекты, где есть доступ к крану. Хотя внутриквартальные и внутридомовые сети к Водоканалу не относятся. И в принципе за последние 4–5 лет у нас по разводящей сети – по домам и предприятиям – не было ни одного бактериологического отклонения. И ко всему этому можно еще добавить то, что наша лаборатория аккредитована на достоверность, точность выполнения анализов. А в связи с аккредитацией введен внутренний лабораторный контроль. То есть мы сами себя проверяем, все ли правильно делаем, чтобы качество воды было достоверным.
– В общем, все под контролем.
– Да. И весь трест работает на то, чтобы подать городу качественную воду.
