В магнитогорских библиотеках нет его книг – они всегда на руках, читатели записываются в очередь. В драматическом театре имени А. С. Пушкина не попасть на «неисторическое житие» «Лавр» (16+) по его культовому роману – всегда аншлаг. Жители рабочего города, которых почему-то принято считать потребителями массовой культуры, рвут шаблоны своей безудержной любовью к интеллектуальному творчеству Евгения Водолазкина. Его серьёзные, глубокие, мудрые книги написаны легко и увлекательно, но не стоит и пытаться прочесть пару страниц между делом. В созданные, – а вернее было бы сказать, проявленные им – миры сначала погружаешься, забывая о еде и сне, а потом снова и снова возвращаешься к героям, к событиям – и к самому тексту, магически притягательному.
Встреча с творцом этой магии – большая удача для всех, кто ей подвластен. Поэтому три дня Евгения Германовича в нашем городе подарили множество открытий читателям и, хочется надеяться, писателю. Евгений Водолазкин приехал в Магнитку по приглашению драмтеатра имени А. С. Пушкина. Доктор филологических наук, ученик легендарного Дмитрия Лихачёва, под руководством которого начинал работать в Пушкинском Доме в Санкт-Петербурге, почётный доктор Бухарестского университета, член Общественного совета при Комитете по культуре Государственной Думы России, русский писатель и литературовед, лауреат множества литературных премий, Водолазкин известен в первую очередь романом «Лавр», который называет своей главной книгой.
Представить автору зримое воплощение его романа – и высокая честь, и высокая ответственность. Наверняка перед спектаклем волнение зашкаливало и у постановочной группы, и у актёров. Помогало ли оно, мешало ли – но публике заметно не было. А когда отзвучали овации, директор театра Евгений Климов пригласил на сцену автора романа «Лавр», который до этого момента был в зрительном зале…
Замысел главного художника Магнитогорского драматического театра имени А. С. Пушкина, режиссера Алексея Вотякова поставить «Лавра» на сцене поначалу казался рискованным: у Евгения Водолазкина, кстати, автора нескольких пьес, «Лавр» (18+) – это не пьеса, а роман, где основа – не только события и диалоги, но сама стилистика изложения, которую так трудно сохранить. Но креативный подход к материалу режиссёра-постановщика Вотякова и высочайший профессионализм труппы драмтеатра – восемнадцать актёров играют более пятидесяти ролей с полной самоотдачей – позволили создать не отражение, не копию, а свой вариант истории травника Арсения, с очень бережным отношением к оригиналу.
Масштабное средневековое полотно в драматургическом воплощении диктовало необходимость трёх действий и, соответственно, двух антрактов. Наверняка режиссёру говорили, что три с половиной часа в театре – непривычно для магнитогорской публики. Долго, трудно, материал серьёзный… Но Алексей Васильевич, вынашивавший замысел три года, настоял на своём – и не разочаровал. Премьера прогремела в ноябре прошлого года. Зрители приняли «Лавра» восторженно. Весть о мощном спектакле передавалась из уст в уста, «сарафанное радио» работало лучше любой рекламы.
Когда в мае «Лавр» был заявлен на премию «Золотая маска» – российский театральный «Оскар», – никто не удивился. Пожалуй, со времён «Грозы» (2007, 16+) петербуржца Льва Эренбурга, принёсшей «Золотую маску» магнитогорской «драме» и до сих пор собирающей полные залы, столь резонансного спектакля в репертуаре не было. На мой взгляд, не менее значимым событием стал приезд в Магнитку писателя, учёного Евгения Водолазкина и его супруги – литературоведа Татьяны Руди. Творческая встреча с ними состоялась в воскресенье 19 мая в драмтеатре, а перед её началом гостям из Санкт-Петербурга показали модернизированное благодаря капремонту здание театра – вместе с его директором Евгением Климовым экскурсию провели начальник управления культуры администрации Магнитогорска Млада Кудрявцева и заместитель главы города Александр Леднев. А затем состоялся разговор писателя с читателями, среди которых были журналисты, библиотекари, представители Магнитогорской епархии, актёры и работники драмтеатра, студенты актёрского факультета Магнитогорской государственной консерватории. Им было о чём спросить, ему было что рассказать.
Когда, вопреки слабым протестам Евгения Германовича, ему вручили микрофон, он начал с шутки:
– Микрофон напомнил мне рог грузинский – пока всё не выпьешь, поставить нельзя. Я всегда сложности испытываю с техникой, – а затем поблагодарил Алексея Вотякова за труд и интерес к «Лавру» и отметил серьёзное отношение магнитогорских властей к культуре. – Я всегда повторяю слова моего учителя Дмитрия Сергеевича Лихачёва: «Культура – это главное оправдание жизни народа». Часто к культуре относятся по остаточному принципу, это почти во всех странах, это обычное явление, потому что культура не может за себя постоять. Замечательно, когда культура всерьёз поддерживается, я вижу это в Магнитогорске, когда внимание властей воплощено в таких замечательных зданиях, как этот театр.
Гость отметил красоту и ухоженность парка у Вечного огня, где они с супругой гуляли накануне вечером, запланировав пятнадцатиминутную прогулку и оставшись на три часа, и ещё сказал об особенном свете, лившемся с неба.
– Для вас вчера шикарный закат приготовили, – отозвались из зала.
Возвращаясь к теме спектакля, Евгений Водолазкин подчеркнул:
– «Лавр» – это особенная книга в моей жизни, не похожа на все остальные. Может быть, самая важная, потому что я писал «Лавра», «Лавр» писал меня. Это обоюдный процесс. Я, когда его писал, плакал, потому что «Лавр» – это не просто вымысел. Конечно, это вымысел, но это то, что несёт в себе и основано на великом свете древнерусской культуры. Здесь много использовано древнерусских житий, сказаний – не только древнерусских, но и византийских. Многие события существовали и люди такие существовали, более того, я думаю, что и существуют, потому что, по старому преданию, не стоит град, где нет трёх праведников…
На вопрос журналиста «Магнитогорского рабочего» Елены Смирновой, чего автор «Лавра» ждёт от постановок, передачи близко к тексту или чтобы люди надстроили какие-то новые смыслы, Евгений Водолазкин ответил:
– Художественное произведение – любое, будь то литература, будь то театр, – оно только наполовину создание. Произведение всегда возникает на стыке текста и его восприятия. Реально произведение существует только в восприятии читателя, иначе его просто нет. И поэтому произведения меняются, они не являются чем-то раз и навсегда данным. Они идут через года, если это великие вещи – через века и они уже другие. Допустим когда создавался «Дон Кихот» Сервантеса, это была попытка опрокинуть рыцарский роман, похоронить его. Сейчас никто рыцарских романов не помнит, сейчас «Дон Кихот» – совсем о другом. И поэтому для меня не столько важно выразить самому нечто, сколько поставить вопрос и заставить подумать читателя или зрителя о чём-то. Сколько зрителей, столько и «Лавров». В искусстве, на мой взгляд, важнее поставить вопрос, чем дать ответ.
Напоминаю Евгению Германовичу, как в интервью Владимиру Познеру в марте прошлого года он говорил, что Новое время заканчивается и приходит другая эпоха, а также проводил параллели между современной и средневековой литературой.
– Появился ли у вас ответ, что это за эпоха, не Средневековье ли возвращается?
– Разумеется, я не предсказатель и не пророк, я просто человек, который наблюдает те или иные детали, на основании которых высказывает догадки, – с присущей ему скромностью подчёркивает Евгений Германович. – Действительно Новое время, эпоха, последовавшая за Средневековьем, оканчивается, и оканчивается трагически – пандемия, военные действия… Всё это было видно мне как специалисту по истории и литературе и в более мелких деталях. Я стал видеть, что, допустим, в этике постмодернизма проявляются системно черты, которые были свойственны этике Средневековья, но это не значит, что наступает новое Средневековье, ничего не повторяется в абсолютном виде, но появляются новые структуры, которые очень напоминают средневековые формы. Я не буду сейчас их перечислять, это можно посмотреть в моих статьях. Вопрос в том, что будут нами давать новые формы. Это касается и нас, и мира вообще. Когда меняется эпоха – не стиль, как сентиментализм, романтизм, реализм и так далее, а целая эпоха видения мира, –преодолевается предыдущая эпоха. Сейчас преодолевается эпоха нового времени, эпоха индивидуального развития, персонализации культуры, которая очень важна была. Маятник идёт в другую сторону. Это, знаете, напоминает жизнь человеческую – дети чаще бывают похожи не на родителей, а на дедушек и бабушек. Что-то подобное происходит сегодня – полное переформатирование не просто культуры – цивилизации. Там, где тектонические плиты наезжают друг на друга, начинается землетрясение. Поживём – увидим, но главное – поживём, это, мне кажется, программа минимум, а там что-то будет ясно.
– Расскажите о вашем отношении к героям. Вы ими управляете или они вами?
– Вы знаете, всякий писатель, режиссёр – он творец, я бы сказал, в божественном смысле, потому что Бог дает вот это творческое начало. И человек является маленьким демиургом, очень маленьким, в сравнении с Богом неразличимым. Но принцип тот же: он творит каких-то персонажей, людей, иногда это похоже на восковые куклы, они не двигаются, в общем, лежат без всякого движения и мысли, но если они созданы правильно и хорошо, то самый счастливый момент для писателя – когда фигурки поднимаются см земли и начинают идти. Бог всеобъемлющ, он всемогущ, и он абсолютен, человек получает эту абсолютную свободу от Бога. И нет ли здесь противоречия между абсолютной властью Бога и абсолютной власти человека? Нет. Это объемлется парадоксом: да, человек абсолютно свободен в своём выборе, но его выбор уже известен. Вот такая парадоксальная конструкция. В уменьшенном смысле это происходит в искусстве: когда фигурки сделаны правильно и хорошо, они встают и идут, и вот здесь автору не нужно особо упорствовать и изобретать, ему надо тихо идти за ними, смотреть и записывать. Я так шёл за «Лавром», поэтому я плакал, мне очень хотелось, чтобы у него всё сложилось иначе, но я понимал, что это невозможно, я видел, как он идёт, и понимал, что в привычном смысле хэппи-энда здесь не может быть. Бывают вещи вымученные, когда автор тянет на аркане своего героя и это неубедительно, тот сопротивляется, в общем, такая малоприятная картина. Если ты к материалу относишься уважительно и хорошо, то это ведь великая литература, которая еще не литература, и она способна нести такой мощный свет, что он ведёт за собой – важно только идти и отражать этот свет.
– Если в «Лавре» финал закрыт, то в «Авиаторе» (16+) он открытый: хочешь – спасай героя, хочешь – нет…
– Да, вы абсолютно правы. Я предоставляю читателю это решать. Было несколько полемик. Большая конференция по моим текстам в Кракове, там было около ста исследователей из 19 стран, и одним из предметов полемики были открытые финалы, и в частности, открытый финал в «Авиаторе». И замечательный итальянский исследователь Габриэлла Импости сказала: «Ну что вы спорите, разбился авиатор, не разбился. Я считаю, что он до сих пор там летает». Мне кажется, это правильно, – резюмирован писатель.
Вот как читателям не воспользоваться возможностью узнать из первых уст, почему в той или иной книге всё так, а не иначе. Если говорить о воздаянии за грехи, возможно, сквозной теме в творчестве Водолазкина, то – это был мой наболевший вопрос – почему воздаяния не наступает для сталинского палача Воронина в «Авиаторе», от которого десятилетия спустя его жертва Платонов слышит вместо покаяния: «Я устал»? Автор объясняет это предостережением обществу, которое «устало» от правды об историческом прошлом.
Говорили ещё о многом – о Священном писании, о гордости и гордыне, о важности времени, в которое Бог определил человеку родиться, и вневременных вещах… И, конечно, об учителе Евгения Водолазкина Дмитрии Сергеевиче Лихачёве.
– Есть способ жизни большинства из нас, к сожалению, – мы смотрим, что скажет княгиня Марья Алексевна, а у него был не горизонтальный взгляд на то, что кто скажет, а вертикальный, – вспоминает Евгений Германович. – Я видел случаи, когда от него ожидали одних высказываний, а он говорил по-другому, потому что он глубже видел это и понимал. Например, в 90-е годы предлагались радикальные меры по тем или иным вопросам, а он говорил, что если во имя добра творится столько зла, зачем тогда это добро. Он считал, что со злом не нужно бороться впрямую, потому что зло не материально, зло не имеет субстанции, зло – это только отсутствие добра. Лихачёв говорил: «Хотите бороться со злом – делайте добро». Если ты борешься со злом методом зла, то нарастает вот эта спираль борьбы и агрессии. Никто не сказал лучше Серафима Саровского: надо стяжать мир в себе самом, и тысячи вокруг тебя спасутся. Это кажется утопией, что, начав себя и наблюдая за собой, ты многого достигнешь. Начальная и конечная точки нравственности, альфа и омега, – это личность. И ответ человека на Страшном суде – персональный. И вот это персональное начало Лихачёва – оно меня во многом воспитывало.
На вопрос о сотрудничестве с кинематографистами в качестве автора сценариев Водолазкин отвечает не без иронии:
– С театром у меня полная любовь и взаимопонимание. С кино – какое-то заколдованное место. Со мной заключали десятки договоров. Да, у киношников есть ещё манера: они договорятся, а потом, если что-то не получается, не предупреждают. У меня была целая пресс-конференция по поводу кинодела, и я сказал журналистам, что придумал им название: «Они никогда не прощаются».
Чувством юмора писатель не обделён и в текстах, и в личном общении. И всё же главное впечатление – глубина мысли, несуетность, мудрость.
После встречи к столу Евгения Германовича выстроилась очередь за автографами. А вечером – главное событие, во имя которого они с Татьяной Робертовной и приехали в Магнитку, – «Лавр» на сцене магнитогорской «драмы».
…Когда после спектакля Евгений Климов объявил, что в зале – автор, зал взорвался овациями. Едва сдерживая эмоции, Евгений Водолазкин благодарил актёров, режиссёра-постановщика Алексея Вотякова и всех причастных. А затем состоялась встреча писателя с артистами. Перед её началом мы оказались рядом с Татьяной Руди. По её словам, это их пятый спектакль по роману «Лавр», если считать читку студентами ВГИКа. «Лавра» ставили в Москве, Санкт-Петербурге, а в начале 2022 года – в Киеве, на родине писателя. Эту постановку удалось посмотреть только по зуму.
И снова Евгений Водолазкин с микрофоном, на него устремлены глаза жителей Рукиной слободки… Или уже актёров драмтеатра? Критики не было – были слова безграничного восхищения, рассказ о «Лавре». И забавные истории о несостоявшейся кинокарьере молодого учёного Водолазкина.
К слову, когда Евгений Германович пишет книги, то, закрывшись в кабинете, вживается в каждого своего персонажа, проговаривая текст вслух. Не случайно актёры, играющие в постановках по его произведениям, отмечают лёгкость произносимого текста – тяжеловесное он проверяет на себе и безжалостно правит. Сейчас он завершает работу над романом «Чагин». А ещё – не исключено, что и тема чёрной металлургии в его творчестве проявится, – на следующее утро после спектакля и двух встреч гости из Санкт-Петербурга отправились на экскурсию на ММК.
– Впечатления самые мощные, потому что человек, который живёт на набережных Петербурга, гуляет возле Эрмитажа, лишён той мощи, такого удивительного мира, который мы увидели здесь, – после экскурсии восхищался Евгений Водолазкин в интервью телекомпании «ТВ-ИН». – Потому что здесь стихии, страсти в гораздо большем виде существуют, чем в тех местах, к которым мы привыкли.
До этого им с супругой случилось посетить лишь музей на территории закрытого металлургического завода в Германии, но это, по их словам, не идёт ни в какое сравнение с действующим производством.
Татьяна Руди поделилась впечатлениями о Магнитке в целом:
– Мы сразу поняли, что здесь впечатляет, – это простор, а простор – это всегда свобода…
Перед отъездом творческая чета вместе с директором «драмы» Евгением Климовым побывала в гостях у главы Магнитогорска Сергея Бердникова. Гости из Северной столицы отметили чистоту и красоту города и от всего сердца похвалили спектакль «Лавр», который и привёл их на Южный Урал.
Встреча с писателем, книги которого тебе дороги, – событие, которое помнишь потом всю жизнь. Порой мне самой не верится, что Евгений Германович Водолазкин совсем недавно был в Магнитке и мы видели его воочию, – это кажется слишком похожим на сказку. И тогда я бережно открываю книги с его автографами. «Подпишите одну, на остальных – да просто крестик поставьте», – я так и не сумела выбрать, какой из трёх любимых романов мне дороже. Но он подписывает все. На титульном листе «Брисбена» (16+) – книги, названной в честь австралийского города, ставшего для героини символом несбыточной мечты, недостижимого идеала, – он написал: «Брисбен – внутри нас!» Так же, как теперь «внутри нас» – в наших сердцах – добрые воспоминания о встрече обыкновенным (нет, всё же необыкновенным!) демиургом Евгением Водолазкиным.
