После слова "любить" сладчайшее слово на свете - "помогать". В драматическом театре имени Пушкина премьера спектакля "Двое на качелях" - мелодрама о вечной погоне за ускользающим счастьем.
Рискуя навлечь на себя гнев актера, рассказавшего мне эту историю, я все же поделюсь ею с читателями. Произошло это несколько десятилетий назад в московском театре "Современник" на сдаче спектакля "Двое на качелях", играть в котором предстояло одной действительно очень хорошей актрисе и гениальному Олегу Далю. "Есть народные артисты, а я - инородный", - говорил о себе Даль и был абсолютно прав. В зале - друзья театра, коллеги по цеху, критики, журналисты и много гостей самого высокого ранга.
Начинается спектакль, и с первых же минут Далю становится ясно, что его партнерша находится на другой волне - не проживает ситуацию "здесь и сейчас", не видит его глаз, а щебечет и "хлопочет лицом" на публику, исключительно для высоких гостей. Он всячески пытается "вернуть" ее, посылает знаки, но все без толку - тот самый внутренний контакт, без которого невозможно играть этот очень интимный и щемящий спектакль, рассчитанный на двух актеров, - потерян. Даль делает очередную отчаянную попытку достучаться до партнерши и произносит фразу, которой в пьесе нет. "Дай мне сигарету", - тихо просит он ее, словно моля: "Ну, услышь меня, наконец!" Бесполезно. Актриса в упоении от себя. "Пошла ты на… Играй тогда одна", - бросает он и уходит со сцены. Сдача спектакля была сорвана, а Олег Даль уволен из "Современника", так и не сыграв "Двое на качелях".
Привела я эту историю не для того, чтобы повеселить народ театральными байками. То, что сделал Олег Даль, в принципе, относится к разряду запрещенных приемов, и актер, рассказавший мне ее, не хотел обнародования былого конфликта, известного в актерской среде. "Это внутритеатральные дела, - объяснял он мне, - о которых зрителям знать не обязательно. Конечно, его поступок - мягко скажем, не самый правильный с профессиональной точки зрения. Но как актер я его очень хорошо понимаю. Невозможно играть без партнерской отдачи в любом спектакле, а в такой постановке - особенно. Это как в жизни: если есть взаимное чувство, то в таких отношениях любят другого, а не себя. В противном случае получится прямо по Далю: "Играй тогда одна/один".
…Премьера спектакля "Двое на качелях" по пьесе американца Уильяма Гибсона в постановке петербуржца Григория Козлова прошла в нашем драматическом театре в минувшую субботу. На мелодрамы у нас повышенный спрос, тем более что постановками такого жанра публика в последнее время не избалована. Так что наличие носовых платков для зрительниц на этом спектакле - обязательно. Нет, слезу у вас никто сознательно "выжимать" не будет. Просто по-другому не получится. Если вы пришли в театр, чтобы восполнить недостаток чувств: сострадания, сопереживания, раскаяния, то от этой истории у вас "кровью зальется душа".
Хотя, казалось бы, что за страсти могут разгореться между двумя "потерявшимися" в большом городе и внутренне потерянными людьми? У одного вместо сердца - выжженная земля, у другой - стойкий "рефлекс": стоит только раскрыться мужчине и впустить его в свою душу, как он обязательно предаст. Но частная жизнь людей интересует Григория Козлова, режиссера спектакля "Двое на качелях", не с позиции желтой прессы. Его волнует: может ли на этой выжженной земле прорасти что-то вновь? И что в таком случае это будет - "пшеница" или сорняки?
Репетиции спектакля шли в атмосфере постоянного поиска. Думаю, этот поиск был радостью для актеров Игоря Панова и Ларисы Гущиной, сыгравших в спектакле Джерри Райна и Гитель Моску - брошенного женой адвоката, и сбежавшего от нее - вернее, от себя, из родной Небраски в Нью-Йорк, и не особо удачливую танцовщицу в стиле модерн, мечтающую с триумфом вернуться на балетную сцену. Они случайно встретились. И неслучайно разошлись. А то, что случилось между этими двумя моментами, - качели, которые взлетают вверх-вниз. И можно упасть. Но не пожалеть об этом, потому что упал… вверх.
Когда мы любим, никакие недостатки в любимом человеке не вызывают в нас отторжения. Помните, как Анна Каренина "прозрела" и увидела вдруг большие, "шевелящиеся" уши своего мужа - "запатентованный признак нелюбви", как грустно шутит по этому поводу моя подруга. Гитель не видит недостатков в Джерри. А он… Он не может видеть мосты Нью-Йорка, потому что на них так любит смотреть его жена. Даже это вызывает в нем боль воспоминаний. "Разве я перестану чувствовать свою правую руку, если потеряю ее? Вот что такое любовь для меня", - говорит Джерри о своем чувстве к бывшей жене после развода. "Боже мой, ведь это я попала в ловушку! Ведь, потеряв тебя, я бы тоже могла чувствовать, что потеряла руку или там ногу..." - в отчаянии признается ему Гитель. Но - не сложилось.
Спектакль нашего пушкинского драматического театра получился очень трепетным - такое вот несовременное определение я бы ему дала. И очень стильным при том, что и декорации художника-постановщика Алексея Вотякова, и музыка, тщательно подобранная заведующей музыкальной частью Верой Яметовой, - не просто хороши сами по себе, но передают атмосферу города, в которой живут герои, и их настроение. А хореографические номера, поставленные питерским балетмейстером Ириной Ляховской, способны многое сказать о характере героев.
В игре Игоря Панова и Ларисы Гущиной не видно "мучительно проделанной работы". Похоже, режиссер, утверждая актеров на роли, делал ставку на потенциал их чувств. И не ошибся: Игорь играет взглядом, "испепеляющим Вселенную". Из чисто женской солидарности я, наверное, должна ненавидеть Джерри в конце спектакля. Но ненавидеть не получается. Мужчина с гипертрофированным чувством долга: жену любит и мучается. Гитель жалеет и тоже мучается. Без одной не может жить, без заботы и помощи другой - тоже. Гитель Ларисы Гущиной - обаятельная девчонка, с природной мудростью осознавшая свое чувство. Ее любовь - не красивая, внешняя, глянцевая любовь, а такая, которая про себя забывает.
…Почти две тысячи лет назад апостол Павел сформулировал: "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всегда надеется, все переносит… Любовь никогда не перестает быть". Вряд ли Гитель Моска были знакомы слова апостола Павла. Но интуитивно она именно так и поступала по отношению к Джерри. Как всякая любящая женщина. И каждый из нас может сверить свои чувства с этими вечными словами. И с другими, которые говорит Гитель в спектакле "Двое на качелях".
