Писатель-фантаст, автор сказочных историй Андрей Салов родился в Магнитогорске 29 мая 1969 года. После школы выучился на фельдшера в Магнитогорском медицинском училище. Стимул к литературному творчеству ему дала служба в пограничных войсках на заставе Узенгегуш на границе с Китаем. Андрея Салова вдохновляла суровая романтика Тянь-Шаньских гор, и всё свободное время он посвящал писательскому труду.
В 1990 году рассказы Андрея Салова были опубликованы в газетах «Магнитогорский металл» (16+) и «Магнитогорский рабочий» (16+). В 1991 году молодой талантливый писатель в составе магнитогорской делегации принял участие в работе Всемирного съезда писателей-фантастов в Волгограде. Год спустя, в 1992-м, вышла дебютная книга Андрея Салова – сборник фантастических рассказов «Свидетель Апокалипсиса» (16+). Ныне Андрей Владимирович – автор десяти прозаических книг.
Во второй половине 1990-х Андрей Салов заочно учился на факультете русского языка и литературы Магнитогорского государственного университета. В 1999 году был принят в Союз писателей России.
Андрей Салов – ветеран боевых действий. В 2002–2003 годах в должности разведчика-пулемётчика он принимал участие в контртеррористической операции на Северном Кавказе.
Поэт, журналист, культурный деятель Александр Павлов писал о Салове: «Что главное для писателя? Не стоять на месте, быть всегда в пути. И в творческом багаже Андрея Салова появляются новые рассказы, повести, роман. За полумистической канвой его рассказов просматриваются реальные люди и события нашего времени, художественные же приёмы, найденные автором, делают повествование динамичным, а чтение – увлекательным».
Предлагаем вниманию читателей отрывок из первой главы – «Лисёнок» – книги «Малыш в зачарованном мире» (6+), которая рассказывает, как звери помогают мальчику найти папу.
Из книги «Малыш в зачарованном мире»
Лисёнок
За черничным кустом определенно было живое существо! Оно мирно посапывало во сне, подложив под голову руки и поджав к животу ноги. Совсем как лисёнок в норе, подумал он. Вот только это точно не лисёнок и уж тем более не мышь. Ничего подобного не обитает ни в степи, где живет лисёнок, ни на берегу озера, где бывали отец и мать. Возможно, он явился из леса, или, быть может, родина его находится далеко за лесом? Ответов на эти вопросы лисёнок не знал. Он просто смотрел на чудо природы, явившееся в его родные края на блистательном луче, так испугавшем его прошлой ночью, и размышлял. И чем больше он думал о том, кто это, тем сильнее запутывался, не в силах найти сколько-нибудь устраивающий его ответ.
А тем временем по-летнему щедрое на свои дары светило поднималось все выше и выше. Его лучи достигли черничного куста, помедлили мгновение и прыгнули дальше, на спящее лицо незнакомца. Лисёнок, позабыв про страх, наблюдал за тем, как по лицу существа пробежала недовольная капризная гримаса, когда солнечные лучи защекотали его глаза.
Лисёнок больше не чувствовал страха, каким-то внутренним чутьем осознав, что неведомый пришелец не причинит ему вреда. А ещё он был уверен: что бы ни представляло из себя это существо, оно было маленьким, таким же ребёнком, как и он сам. Он чувствовал, что они обязательно подружатся, если смогут найти общий язык.
Тем временем незнакомец, безуспешно пытаясь отогнать шкодливые солнечные лучи рукой, широко зевнул и открыл глаза. И уставился на пялящегося на него во все глаза лисёнка. Только бы он не испугался, не закричал, нарушив возникшее между ними душевное родство, подумал лисёнок. Но незнакомец и не думал пугаться. Он широко улыбнулся, обнажая в улыбке белоснежные зубы, и протянул к лисёнку руки, заставив того невольно попятиться. А затем заговорил!
– Лися, лися! Я тебя знаю!
От неожиданности лисёнок подпрыгнул и чуть было не задал стрекача. Но сумел пересилить себя, скорчив при этом такую мину, словно он ничуть не удивлен тем, что столь странного вида существо разговаривает на лисьем языке.
– Лися, лися, не бойся! Я тебя не обижу! – продолжал говорить незнакомец, протягивая к нему руки и улыбаясь.
Лисёнок сделал вперед пару крохотных шажков, а затем сел напротив говорящего.
Тем временем незнакомец сменил горизонтальное положение на вертикальное и тоже сел, продолжая во все глаза рассматривать лисёнка. Ростом он был всего лишь на голову выше, и это обстоятельство прибавляло лисёнку уверенности.
– Я лисёнок! – сказал он. – А ты кто?
– Я малыш! Я ещё маленький. Я хожу в садик, куда меня водят мама и папа. А ты ходишь в садик?
– А что такое садик?
– Садик – это такое место, где много малышей. Мы вместе играем в разные игры, возимся друг с другом, с игрушками.
– Я знаю, что такое игрушки! У меня есть одна. Такая затейливая веточка. Я её нашел вон на том холме. Она очень интересная и забавная. И играть я тоже люблю! Нас у мамы с папой десять лисят, и я самый младший, хотя от старших меня отделяет всего несколько минут. Мы все очень любим играть, кусать друг друга в шутку за хвост, за шею, таскать за уши. Любим, сцепившись клубком, скатываться по склону холма вниз, к его подножию. А затем наперегонки мчаться обратно к норе. Особенно хорошо дурачиться после дождливой и сырой ночи, когда из-за серых туч наконец-то проглядывает солнышко, согревая и высушивая продрогший и промокший насквозь мир.
– В садике я один. Нас, малышей, много, но из нашей семьи я один. Есть у меня брат и сестра, но они уже большие и редко играют со мной.
– Вас, детей, всего трое? – удивился лисёнок. – Так мало?! А нас целый десяток, – с гордостью произнес он. – В прошлом году было шестеро, а это мало.
– Так сколько же вас всего? – спросил малыш.
– Десять лисят, плюс папа с мамой.
– А где же те шестеро, про которых ты говорил? Куда они подевались? Что случилось?
– Ничего не случилось. Они просто выросли, и ушли. Осенью. Я их никогда не видел. Я вообще не знаю, что значит иметь старших братьев и сестер. И хотя в семье я считаюсь младшим, на самом деле все мы ровесники.
– Значит, осенью ты тоже уйдешь от мамы с папой?
– Конечно! Все лисы осенью уходят, чтобы найти новый дом, создать семью и завести собственных детей. А разве у вас не так?
– Нет. Мы живем с мамой и папой очень долго. Пока не станем такими же большими и взрослыми.
– Я уже и сейчас почти такой же большой и взрослый, как мама и папа, – хвастливо сказал лисёнок. – Вот только охотиться ещё толком не научился. Но как только научусь, я уйду. Холмов у нас много, хватит на всех.
– А что такое охотиться? – спросил малыш.
Теперь настала пора удивляться лисёнку. В растерянности он почесал лапой за ухом, чем вызвал улыбку неожиданного гостя. Помедлив немного, он сказал:
– Охотиться – это значит подкараулить добычу, потом наброситься на неё внезапным прыжком и сомкнуть зубы на теле жертвы. А затем вкусно пообедать, после чего можно вздремнуть на солнышке, подставив его лучам довольно урчащее брюхо, предаваясь праздному ничегонеделанию.
– Так ты ешь то, что поймаешь?! – ужаснулся малыш.
– Да, – ответил лисёнок. – Я люблю мясо, как и всё наше семейство, хотя иногда не прочь полакомиться и ягодами, особенно теми, под которыми ты сидишь. А разве в твоем мире все не так? Разве вы не едите мясо?
– Едим. Но мы ни на кого не охотимся, никого не подкарауливаем и ни на кого не набрасываемся! Мы идем с мамой и папой на рынок, где продаётся мясо, и выбираем за деньги самый привлекательный кусок. А еще папа покупает сало. Мы отдаём человеку, торгующему на рынке, деньги и идём домой, где готовим что-нибудь вкусненькое на обед или на ужин.
– Постой, – затряс головой лисёнок, – я совсем перестал тебя понимать! Ты говоришь столько непонятных мне слов!
– Каких именно?
– Ну, к примеру, сало, или вот деньги. Да, деньги! Что это такое, если за них дают мясо? Раскрой мне секрет. Быть может, и здесь, в холмах, я смогу найти деньги и покупать на них мясо для нашего семейства.
– Вот будет здорово! Подошел к мышиной норе, сунул туда денежку, открыл мешок и сиди, жди, пока мыши в него сами понапрыгают!
Лисёнок упал на спину и, задрав лапы кверху, захохотал. Малыш с минуту недоумённо смотрел на смеющегося лисёнка, пока сам не поддался заразительному смеху. Вскоре на вершине холма во весь голос хохотали двое, лисий ребёнок, и человеческий. И слыша этот хохот, замирали в испуге в своих норах упитанные мыши, уже было отправившиеся на кормёжку, пока ещё солнце не палит так нещадно, и лисы, их первейшие враги, спят в своих норах.
Отсмеявшись, новые знакомцы продолжили разговор.
– Деньги, – сказал малыш, – это такие красивые, разноцветные бумажки с нарисованными на них цифрами и картинками. Каждая бумажка имеет свою цену. На одну можно накупить кучу всякой всячины, другая же не стоит почти ничего.
– Где же вы, люди, берете деньги? – продолжал допытываться лисёнок.
Малыш вздохнул и пожал плечами.
– Я не знаю! Я ещё маленький, чтобы думать о таких вещах, как деньги. Их приносят в дом папа с мамой. А где они их берут, это мне неведомо. Каждый день они надолго уходят из дома, предварительно отведя меня в садик. Наверное, они ходят туда, где водятся эти самые деньги, и собирают их. Вот только деньги в наших краях встречаются очень редко. Или же они хорошо прячутся от желающих их найти. Но их никогда не бывает много, так много, чтобы сидеть дома и не отправляться каждый день на их поиски. Кто-то из людей ищет их лучше, кто-то хуже. Папа всегда приносит в дом больше денег, чем может найти мама… Папа, папочка, папуля!
Малыш заплакал, закрыв лицо руками, так горько, что лисёнку стало зябко и неуютно на нагретом солнечными лучами холме. Слёзы из глаз малыша катились ручьём, а худенькое, щуплое тельце сотрясалось в беззвучных рыданиях. Так продолжалось несколько минут, и лисёнок не находил себе места, не зная, как помочь малышу в его горе. Но затем малыш успокоился и поднял заплаканные глаза на лисёнка.
– Папочка пропал! Мне нужно его найти! Ты мне поможешь? – еле слышно прошептал он.
– Да, конечно! – с готовностью отозвался лисёнок…
