***
Оставляя землю
пустое тело стеречь,
Восходя по волшебным лестницам в сад небесный,
Ты такие невероятные
слышал песни,
Что людская музыка
стала казаться пресной
И невыносимой для слуха -
людская речь.
Да и есть ли в мире подлунном хоть что-нибудь,
Для чего бы стоило
возвращаться обратно
В этот город,
тебя предавший тысячекратно,
К мостовой, которую жгут
багровые пятна?
О тебе давно там забыли.
И ты забудь!
Всё, что ты покинул,
было смешной игрой.
Видишь, бьётся крылатое войско
в лазурном поле!
Видишь, раненый ангел,
шатаясь от лютой боли,
Повернулся к тебе
и гаснущим взглядом молит
Подхватить его знамя,
встать в поредевший строй!
Рассыпаются звезды
в жгучую пыль, во взвесь,
В полыхающем небе летят,
как стрелы, кометы.
И крылатые братья,
в доспех золотой одеты,
Отбивая атаку, тебя заклинают:
"Где ты?"
Ты шагаешь вперёд,
отвечая негромко: "Здесь".
Но когда от ночных сражений
в иных мирах
Ты очнёшься, несчастный узник
больного тела,
То увидишь, что нет никому
никакого дела
До того, что твоя голова
почти поседела
И твоё королевство
почти обратилось в прах.
За окном солдатские песни,
чужая речь -
Так кончается жизнь,
которую ты не прожил.
Твой единственный город
выпотрошен и брошен.
Тонет в мёртвой речушке луна
свинцовым грошем,
И ржавеет в забытом углу
твой старый меч.
Сезон ураганов
О стране, что любила,
молчи, ни звука!
Между вами - пустыня, прочерк.
Миссис Каннинг сидит
над тетрадью внука,
Разбирая корявый почерк,
Наклоняется низко
и водит пальцем
По наречиям и глаголам.
Остаётся невесело улыбаться,
Потому что на сердце голо.
Возле дома дорога желта
от пыли,
Башмаки то и дело рвутся.
Тайный голос нашептывает:
не ты ли
Так хотела сюда вернуться,
К этой жизни, а главное,
к этой смерти,
Что подходит к тебе украдкой?
Надевай нецветные очки,
теперь ты -
Просто бабушка над тетрадкой.
Три ошибки на каждые
четверть слова,
А до двух - дотянет едва ли.
Миссис Каннинг отводит глаза
и снова
Слышит рёв саблезубой твари,
Говорит с вожаком
обезьяньей стаи,
Ощущает холод темницы.
И, не видя ни строчки,
она листает
Недочитанные страницы.
Тайный голос нашёптывает:
а если
Подходящий прогноз погоды?
На мгновенье она замирает
в кресле
И вцепляется в подлокотник.
Без неё происходят такие вещи,
О которых подумать страшно:
Отправляется к Урфину
перебежчик,
Дуболомы хватают Стража,
Великанша наводит
свой зимний ужас
На беспомощных, милых, робких…
Миссис Каннинг готовит
семейный ужин,
А потом приступает к штопке.
Опускаются сумерки.
Значит, скоро
Фред и Джонни вернутся с поля.
Завтра можно будет
поехать в город
И собрать мальчугана к школе.
Дотянуть бы до летних ветров,
а там уж
Всё случится легко и просто…
В декабре Аннабелла
выходит замуж,
В марте Гудвину - девяносто.
Эпилог
У тебя сегодня особый ночлег -
Не сырая хижина в чаще,
А дрейфующий замшелый ковчег
В середине озёрной чаши.
Он сработан на совесть,
надёжен, прост
И прямолинеен, как выстрел.
Узнаешь ли, Натти,
плавучий форпост
Старика Водяная Крыса -
Тот протянутый
между добром и злом,
Между жизнью и смертью
мостик?
Где-то рядом каноэ
с одним веслом
Ожидает любого гостя.
В этой крепости - помнишь? -
ты в полный рост
Шёл один против ста -
на равных!
Отыщи-ка укусы свинцовых ос,
Ободравших стены и ставни.
А когда, бессильно
отхлынув назад,
Волны пели, индейцы выли,
Был убийственно нежен
девичий взгляд
Прожигавший тебя навылет.
Словно старый ковчег,
ты замшел, мой друг.
Полстолетия -
срок немалый.
Опуская ружьё, замыкая круг,
Остановимся здесь,
пожалуй.
Это око дьявола в небесах,
Антрацит в лазурной оправе,
Эпилог, который переписать
Ни один Фенимор не вправе.
Не замечен Богом, забыт людьми,
Вне законов, религий, наций.
До восточного берега -
десять миль,
И до западного - двенадцать…
Искусство требует
В нашем заново
придуманном краю -
Ах, не спрашивайте только,
где же это? -
Вопреки благословению сюжета,
Королева не изменит королю.
Всё, казалось бы, на месте: и луна,
И карета, и алмазные подвески.
Но она поступит
не по-королевски
И Людовику останется верна.
Обрывается вся тонкая игра,
Подхлестнуть коней сюжета
больше нечем.
Автор в бешенстве
ломает наконечник
Аккуратно заострённого пера.
Беззаботная Констанция цела,
Пожилой галантерейщик
на свободе,
Кардинал кусает губы и уходит
С головою в повседневные дела,
Англичанин удаляется в туман,
Мушкетёры пропадают
по харчевням.
Чем счастливее испанка,
тем плачевней
Положение читателей Дюма:
В этой книге ни интригам,
ни стрельбе,
Ни героям, ни лжецам
не стало места.
Королева, поступи по-королевски,
И тогда мы посочувствуем тебе!
***
Всё, как положено: каждый заперт в своей темнице,
Любит по-своему
и по-своему одинок.
Нам помогали не разлучиться,
не разделиться
Четыре месяца переписки,
один звонок.
Четыре месяца ткались нити,
крепчали звенья.
Я был блуждающий призрак,
ты - невесомый дух.
Но чтобы видеть глаза другого,
не нужно зренья,
И чтобы слышать
заветный голос, не нужен слух.
И я почти ощущал,
как ты ко мне прикасалась,
Твой запах чувствовал
и дышал с тобой в унисон.
Хотя порою земля качалась,
и мне казалось,
И мне казалось, что это чувство -
всего лишь сон.
Как будто это лишь сон,
и если бы я очнулся,
То не увидел бы ни сиянья,
ни темноты...
Но на исходе осенних сумерек
мир качнулся
В другую сторону.
И навстречу шагнула ты.
