Судьба Станислава Мелешина вполне могла стать основой увлекательного романа: обычный мальчишка из рабоче-крестьянской семьи благодаря своему таланту и упорному труду становится известным литератором. В реальности же история Мелешина гораздо сложнее и драматичнее.
Будущий писатель родился в небольшой деревушке в Пензенской области и при рождении был наречён Владимиром. Когда ему исполнилось три года, отец завербовался на Магнитострой и переехал на Урал вместе с женой и пятерыми детьми. Жили Мелешины трудно, небогато. Владимир пас скот на мясокомбинате, работал электриком и художником-оформителем в местном драмтеатре и даже какое-то время актёрствовал. В этот период он делает первые шаги в литературе.
Поначалу он представлялся читателям как Всеволод, так как среди магнитогорских поэтов уже был один Владимир Мелешин, а став видным писателем-прозаиком, он сменил прежнее имя-псевдоним на Станислава. В 1947 году Мелешина призвали в армию. Будущий писатель оказался на Северном Урале. В свободное от службы время он стал изучать жизнь и быт коренного населения - манси, что вылилось в небольшие повести и рассказы, которые печатал альманах "Уральский современник", а чуть позднее появился первый сборник "Семья Тасмановых", героями которого были манси. Читатели и критики восприняли книгу с интересом. Именно тогда он понял, что главное дело его жизни - литература.
Дальнейшая жизнь и творчество Станислава Мелешина были связаны с Уралом и Магниткой, поэтому не удивительно, что главной темой его произведений стали люди труда: металлурги, строители, колхозники. Писатель умел раскрыть душевную красоту рабочего человека, показать широту его натуры.
В 1958 году Станислава Мелешина приняли в ряды Союза писателей СССР. Он много работает, печатается. Часть его произведений переводится на иностранные языки. В Магнитке он жил "набегами", постоянно курсируя между Москвой, Екатеринбургом и Челябинском. Приезжая в родной Магнитогорск, с удовольствием выступал на заседаниях городского литобъединения, читал свои стихи на местном радио.
Сложной и противоречивой была личная жизнь писателя, вспоминали знакомые Мелешина. На своём жизненном пути он встретил Марию Окуневу. В произведениях "Эти двое в метель" и "Разлука живёт на вокзале" Станислав Мелешин раскрыл образ любимой, мудрой женщины, которая помогала ему в нелёгком литературном деле. Она была первой, кому он нёс свои рукописи на строгий суд.
Мелешин ушёл из жизни в 56 лет. Проводить его в последний путь пришли коллеги по писательскому цеху и многочисленные читатели.
Гражданин без имени
Станислав Мелешин
Всё население стойбища столпилось возле юрты, пытаясь заглянуть внутрь. Оттуда доносился плач новорождённого.
Рождение ребенка в далёкой мансийской деревне издавна считается важным событием. Появление нового человека отмечается на празднике, в котором принимает участие всё население. Отец новорождённого показывает ребёнка гостям, принимает подарки: полное снаряжение охотника, если новорождённый - мальчик, или красивую дорогую одежду для девочки - и учтиво просит старых почётных людей, чтобы они нарекли ребёнку имя и предсказали будущее.
Поэтому собравшимся возле юрты хозяина оленеводам, рыбакам и охотникам есть о чём поспорить в настоящую минуту. Вот только никто не знал - мальчик родился или девочка, а главное - имеет ли их обычай силу? Ребёнок родился от русской матери, молодой учительницы, приехавшей на стойбище в прошлом году к жениху - знатному оленеводу Илке Кусимо!
Старики дымили трубками и глубокомысленно качали головами. Даже они, к которым молодёжь относилась с уважением, преклоняясь перед их мудрой старостью, не могли решить этого вопроса. Ведь жена манси - русская! Илка Кусимо совсем не думал о древнем обычае, когда женился!
И только старый охотник Баракыч, который совсем недавно подстрелил двух медведей, немного успокоил всех, мудро рассудив:
- Раз ребёнок родился от учительницы, то и он будет учителем! Ай, как хорошо! Два учителя будут! Ребёнок упал не с неба, а появился на свет в нашем стойбище, значит, обычай дедов имеет силу. Вот как! Священное право отца требует, чтобы мы придумали ребёнку имя и приготовили подарки!
Вот только не мог мудрый Баракыч, как он ни гадал, зажмурив глаза, сказать людям: мальчик родился или девочка. Он боялся, чтоб люди не потеряли веру в его мудрость.
- Гадай не гадай, - сказал он, кланяясь, - а уж это верно, что ребёнок родился! Ну, и хорошо!
Но откуда теперь соседи будут знать, какое придумать имя и для кого готовить подарки? Стали просить Баракыча, чтобы он постучал в дверь юрты и узнал у Илки Кусимо, кого родила ему жена, но мудрый старик категорически отказался, боясь потревожить священный покой матери.
Илка Кусимо - отец новорождённого, только что приехавший из дальнего становища оленей, сидел у чувала, кипятил воду, подбрасывая в огонь сухие поленья.
Вчера, уезжая из района с поручением от председателя оленеводческого совхоза - переменить стоянку оленьего стада и перегнать его на новые пастбища, он захватил с собой врача Наталью Владимировну Назарову. Илка всю дорогу беспокоился о жене Валентине, у которой должны были начаться роды. Остановив оленей у юрты, он помог врачу сойти на землю и только успел сказать ей:
- Пусть будет сын, мальчик!
Назарова покачала головой и усмехнулась:
- Не всё ли равно!
…Родился мальчик, крепкий, здоровый. Он лежал в юрте за перегородкой из оленьей кожи на чистой белой простыне, болтая ногами и по-своему приветствовал свое появление на свет. "У-а-а! У-а!" А рядом с ним роженица, ревниво наблюдая за каждым его движением. Она, в первый раз пережившая столько бессонных ночей, ещё не могла привыкнуть к покою и, вспоминая прошедшие муки, вздрагивала и сдерживала своё учащённое дыхание. Присматриваясь к плачущему ребёнку, она почувствовала, что сердце её наполняется тёплой материнской лаской. Вздохнув, она взглянула на врача. Наталья Владимировна присела к изголовью матери и тихо сказала:
- Вот какие мы молодцы!
…Илка Кусимо, слушая крик новорождённого, от радости и волнения пощипывал бородку и, прищурив глаза, старался различить по голосу ребёнка - мальчик это или девочка. Древнее предпочтение мужчине сказывалось в его желании иметь мальчика, достойного быть преемником отцовской славы, знатного оленевода. Илка беспокойно ждал, когда выйдет из-за перегородки Назарова.
Год назад в городе на краевом слёте ударников он встретился с молодой учительницей Валей, приехавшей на Север по путёвке комсомола. Наталья Владимировна познакомила их, а через неделю учительница прибыла на стойбище в новую школу. Вскоре Валя и Илка Кусимо поженились.
На стойбище население встретило молодую жену без особой радости, несмотря на уважение к Кусимо. На то была своя причина. Кажется, недостатка невест среди девушек-манси не было, и Илка Кусимо мог выбрать среди них достойную себе. Все девушки стойбища умели охотиться, ловить рыбу и ездить на оленях. А русская Валя не умела ни стрелять, ни плавать. Но любовь детей к своей умной учительнице, умевшей рассказывать интересные сказки, объяснять явления природы, научившей их писать и читать, постепенно передалась и взрослым.
Дети читали родителям газеты, писали письма родным, учили взрослых считать до ста и больше, потому что много песцов и белок добывали охотники, и даже мудрый Баракыч сбивался со счёта, - и старики соглашались, что учительница делает доброе дело. А научиться плавать, охотиться и ездить на оленях помог Вале Илка. Теперь старики уже почтительно кланялись ей при встрече.
Из-за перегородки медленно, снимая халат, вышла Назарова. Илка взволнованно поднялся ей навстречу.
- Сильно кричит! Звонко, - сказал Илка и, утирая кулаком непрошеные слёзы, виновато посмотрел ей в глаза.
Наталья Владимировна положила руку ему на плечо и улыбнулась знакомой доброй улыбкой.
"Утром она сказала "не всё ли равно", - что-то сейчас скажет?" - подумал Кусимо и осторожно положил её руку себе на грудь. Сердце его учащённо билось.
- Родился мальчик!
Илка радостно вскрикнул и заметался по юрте в поисках подарка.
- Тсс! Тише! Тише! - остановила его Назарова и тихо добавила: - Матери нужен полный покой. Никого в юрту не пускать!
- Понимаю, - прошептал Илка и направился закрывать дверь на засов.
Дверь чуть-чуть приоткрылась, и показался сначала седой клин бороды мудрого Баракыча, а потом и он сам.
Приложив палец к губам, пугаясь собственных шагов, он поклонился до земли Наталье Владимировне и ласково обнял её за плечи.
- Ты наш гость! Будь доброй хозяйкой в нашем доме! - и повернулся к Илке. - Здравствуй, Илка Кусимо! Стойбище спрашивает тебя - какие готовить подарки? Для мальчика или для девочки? - Чёрные глазки его хитро блеснули.
- Не всё ли равно?! - ответил Илка и рассмеялся. - Если хочешь знать, спроси у своего сына!
- Емас! Емас! Хорошо! - понимающие закивал старик и попятился к двери.
В просвете открытых дверей виднелись лица соседей, нетерпеливо ожидающих мудрого посланника.
- Спрошу у моего сына! - ударив себя в грудь, сказал ожидающим Баракыч и удивился поднявшемуся хохоту.
Дёргая его за малицу, люди обступили старого охотника со всех сторон и продолжали смеяться.
- Мудрый Баракыч, как же ты не догадался, что родился мальчик! Кусимо не сказал ведь: "Спроси у своей дочери".
- Тсс! - нисколько не смущаясь, погрозил им пальцем Баракыч. - Уходите по домам! Берегите священный покой матери!
Дверь закрылась.
А ребёнок продолжал тянуть однообразную радостную песнь "у-а! у-а", не сознавая, что это он, кричащий во всю силу своих лёгких, явился предметом столь оживлённых разговоров. Едва прорезавшимися глазами он смотрел в потолок, смешно взмахивал руками, как бы требуя чьей-то заботы и ласки, и потом внезапно умолк.
- Ну, теперь можно его посмотреть! - строго сказала Наталья Владимировна, разглядывая встревоженное лицо молодого оленевода. - Принимай, Илка, нового гражданина в целости и сохранности! Да не забудь сказать "здравствуй" матери.
Северный Урал. 1952
