Педагог, краевед, литератор, музыкант, художник, лауреат премии Законодательного собрания Челябинской области «Общественное признание» (2014) Владимир Лекарчук – человек разносторонний и неравнодушный. Он заряжает своей творческой энергией всех, кому выпадает счастье общения с ним. В свои 79 лет он не просто бодр и деятелен – в глазах светится молодой задор. Владимир Васильевич – патриот посёлка Димитрова и знаток истории левобережья. В 42-й школе он ведёт краеведение, руководит музеем и кукольным театром. А ещё он сотрудничает с городским советом ветеранов и отделом туризма и краеведения «Экополис» Дворца творчества детей и молодёжи.
«Музей быта» 42-й школы – любимое детище Владимира Лекарчука. В 2019 году рамках городской игры-викторины «Моя Магнитка» (6+) он признан лучшим школьным музеем города. Школьные умельцы и краеведы неоднократно побеждали на областных и городских конкурсах.
Важная часть жизни Владимира Лекарчука – поэзия и музыка, сплав которых – авторская песня. В 2006 году Владимир Васильевич стал лауреатом регионального фестиваля «Голоса» (0+). В 2017 году он записал песенные альбомы «На улице детства» (12+) и «Аркаим» (12+). В 2018 издан аудиоальбом «Уральские зори» (12+) с песнями Владимира Лекарчука и его отца Василия Лекарчука (1912–1984), внёсшего весомый вклад в культуру Магнитогорска.
В творческом багаже Владимира Лекарчука несколько краеведческих работ. В 2010 году увидел свет сборник «Посёлок Димитрова. История названий улиц» (12+), подготовленный совместно с краеведами 42-й школы. В 2015, в год 70-летия Победы, издан литературно-краеведческий сборник «Лица земляков» (12+). В 2018 опубликован сборник «Не позволяй душе лениться» (12+), работу над которым Владимир Лекарчук вёл вместе с дочерьми магнитогорского краеведа Аркадия Дегтярёва (1926–1999). В содружестве с настоятелем храма отцом Сергием и ведущим научным сотрудником Магнитогорского историко-краеведческого музея Галиной Стариковой Владимир Лекарчук собирает материал для книги «История Михайло-Архангельского храма» (12+). И особенно дорогое сердцу Владимира Васильевича исследование связано с его родной школой: совместно с краеведами и учителями СОШ № 42 он трудится над литературно-краеведческим сборником «Лица выпускников» (12+). Легендарную 42-ю окончили известный литературовед, доктор филологических наук Владимир Агеносов, поэт, журналист, общественный и культурный деятель Александр Павлов, прозаик, краевед, минералог Александр Матора… Когда этот проект будет реализован, мы обязательно расскажем о нём на страницах «ММ».
Кроме того, Владимир Лекарчук пишет самобытную художественную прозу. В 2011 он издал сборник рассказов «Земной контакт» (12+). Рассказ «Синичка Нинка» (12+) в 2021 опубликован в «Магнитогорском рабочем» (16+). Владимир Лекарчук продолжает заниматься литературным творчеством. Среди самых дорогих автору произведений – эссе «Три Робинзона» (12+).
– Летом у многих появляется больше свободного времени. Мне очень хочется, чтобы, прочитав мою историю, дети и взрослые открыли «Робинзона Крузо» (12+) Даниэля Дефо. Это удивительная, глубокая и мудрая книга! – говорит Владимир Лекарчук.
«Робинзон Крузо» сопровождает его с самого детства. И если будущего первоклассника, шестилетнего Вову, волновали тайны и приключения, то 25-летний Владимир учился у любимого литературного героя трудолюбию. И уже в зрелом возрасте Владимир Васильевич осознал, в чём главный смысл гениальной книги Даниэля Дефо.
Три Робинзона
Когда я пребывал ещё в самом юном возрасте, мой отец открыл для меня однажды бесконечные просторы книжной вселенной, по которым я без устали с неуёмной жаждой познания путешествую до сих пор. А сделал он это весьма мудро и поучительно.
В то время я ещё только готовился пойти в первый класс: буквы знал и уже пытался складывать из них слоги и слова. Но дальше этого дело не шло, как ни бились надо мной старшая сестра с братом.
Как-то летом отец принёс из библиотеки Дома культуры, где он трудился, книгу с яркой обложкой. «Эта книга об удивительных приключениях английского моряка Робинзона Крузо, который, попав после кораблекрушения на необитаемый остров, прожил там 28 лет!» – с чувством сказал отец.
В послевоенные годы с книгами в стране было трудно: за интересными экземплярами в библиотеках образовывались целые очереди читателей. Поэтому читать эту книгу каждому в семье не предоставлялось возможности. «Будем читать вместе, вслух»,— нашёл выход отец. Я обрадовался. У нас уже был опыт совместного чтения. Таким образом мы осилили книги «Без семьи» (12+) Гектора Мало, «Принца и нищего» (6+) Марка Твена.
С самых первых строк Робинзон захватил и заворожил меня. Невидимкой ходил я за ним следом по острову, представлял все тропинки, все кусты и деревья на его пути. Тревожился и пугался вместе с ним.
Я, пишущий эти строки взрослый человек, до сих пор помню чувство страха, который пережил вместе с Робинзоном, когда он увидел след человеческой ноги на прибрежном песке…
Когда книга была свободна, я бережно брал её в руки, перелистывал, изучая красочные иллюстрации, пытался по ним разгадать, предугадать, что же произойдет дальше. И, разумеется, пытался читать самостоятельно.
За несколько вечеров совместными усилиями взрослых были прочитаны вслух начальные главы повести. Но в один из дней отец, виновато глядя на меня, сообщил, что книгу нужно вернуть: слишком мы её задержали. Ведь прошло больше положенного срока – десяти дней, и её уже ждут другие читатели. Моему огорчению не было границ. Теперь каждый вечер я бежал к двери на звонок: караулил отца, возвращавшегося с работы. С надеждой заглядывал ему в глаза: принес «Робинзона»?
Однажды, когда я уже потерял всякую надежду увидеть заветную книгу, отец не отвёл глаза в сторону, а, лукаво улыбнувшись, стал долго-долго копаться в своём видавшем виды стареньком портфеле. Наконец, медленно и торжественно извлек из него и вручил мне долгожданного «Робинзона Крузо». Но сразу же предупредил, что читать вместе некогда, ведь начинается учебный год: старшие на занятиях, он допоздна на работе, мама «как белка в колесе» – по дому. Так что придётся читать самому, тем более на следующий год идти в первый класс.
«Опережай события, читай сам! Трудись!» – сказал отец. Деваться было некуда – я начал трудиться. Медленно, «со скрипом» снова и снова начинал складывать буквы в слоги, затем соединять их в слова. Объединяя их в предложения, я усиленно старался «уцепить» смысл того, что у меня получалось.
И однажды мне это всё же удалось! Вдруг соединённые слова в предложениях ожили, пришли в движение, обрели волшебный, открывшийся, наконец, для меня смысл. Стал понимать, осознавать, о чём рассказывают строчки текста. Я тихо заплакал от охватившего меня восторга. Я научился читать! И процесс, как говорится, пошёл! Остановить его было уже невозможно.
С книгой меня можно было увидеть в самых неожиданных местах: в углу, за кадкой с пышным фикусом, за длинной оконной шторой у подоконника и даже под большим обеденным столом, накрытым старинной скатертью с бахромой. Какая там улица, какие дружки-мальчишки!
Взрослые с довольной улыбкой наблюдали за моей читательской эпопеей. А отец, хитро переглядываясь с домашними, всё подгонял и подгонял меня: «Вова, читай быстрее!»
Дня мне явно не хватало, и я решил пойти на крайние меры: с хитростью выйти из создавшегося положения. Выменяв своего любимого оловянного солдатика у одного из мальчишек на квадратную батарейку от карманного фонарика, пристроил и привязал медной проволокой к одной из клемм лампочку от новогодней гирлянды (за которую ещё предстояло держать ответ!). Получилось подобие фонарика с тускловатым, но сносным светом для чтения в темноте.
Дождавшись, когда в доме всё успокоится и семья расположится на покой, я, накрывшись одеялом с головой, отгородившись от мира, как Диоген в бочке, включил свой фонарь. Открыв книгу, тихонько, чтобы не привлечь шуршанием чуткого внимания старшего брата, начал переворачивать нужную страницу. И только-только настроился на сладостное чтение.… Ан нет! Не тут-то было! Брат, оказывается, не спал, а наблюдал за моими «тайными» приготовлениями. Он подкрался к моей кровати, открыл одеяло, при этом сильно напугав меня, и шёпотом, не предвещающим ничего хорошего, возвестил: «Спать! Отберу на фиг!» Повезло ещё, что совсем не отнял!
Спустя много лет моя мама любила рассказывать родственникам и знакомым, как её Вова начинал читать.
«…Как-то ночью я поднялась проверить детей: где одеяло подоткнуть, где свесившуюся руку поправить. Подойдя к Володиной кровати, с удивлением обнаружила, что она пуста. Подождала – может, он в туалете? Нет. На кухне? Нет. В ванной? Нет! Входная дверь заперта на все замки. Забила тревогу. Все проснулись, зажгли свет и принялись искать пропавшего Вову. Проверили все его тайные «читательские» места: под кроватью, в большом платяном шкафу, заглянули даже на антресоль, куда вообще без посторонней помощи забраться было почти невозможно. Когда домашние уже отчаялись в поиске, кто-то догадался приоткрыть в кухне узенькую, в три ладошки, одностороннюю дверцу шкафчика. В нём на маленьких полках хранилось немудрёное мамино хозяйство: посуда, скалки, шумовки, крупы, мука. Когда открыли дверцу, не поверили своим глазам: на самой нижней полке, где когда-то облюбовала себе местечко наша кошка Маша со своими котятами, согнувшись в три погибели, сидел наш «гуттаперчевый мальчик» Вова. Конечно же, с «Робинзоном Крузо» на коленках, упирающихся в подбородок. Всё это освещалось пристроенным сбоку самодельным фонариком.
Наш пропавший, – продолжала рассказывать мама, – конечно, никого и ничего не видел и не слышал. Находясь в данный момент, наверное, где-то на далёком острове, он, сосредоточенно и старательно шевеля губами, еле слышно и уже почти бегло шептал вслух: «Преж-де все-го я объ-я-вил ему, что и-мя бу-дет Пят-ни-ца!»
Ага! Понятно: со спасенным от людоедов индейцем разбираются! Мы бы ещё долго любовались этой удивительной картинкой с нашим проявившимся героем, находившимся в явной творческой прострации, но тут кто-то из нас, не сдержавшись, прыснул. Вовка очнулся, оторвался от чтения, поднял на нас невидящие глаза, долго смотрел, не понимая, в чём дело. Затем его глазёнки начали медленно округляться от удивления и испуга. Маленький, смешной, он таращился на нас снизу, мы же, как Гулливеры, не сдерживая улыбок, взирали на него сверху. Наконец, не выдержав, дружно расхохотались. А затем, не сговариваясь, захлопали ему в ладоши. Слава богу, Володька читает!..»
Прошло много лет. Как-то, возвращаясь с работы, зашёл по пути в книготорг. Перебирая книги на полке с букинистической литературой, наткнулся на моего незабвенного «Робинзона Крузо». Робинзона, с которым я познакомился в шесть лет, друга моего детства, которого любил до сих пор как хорошего знакомого, близкого человека.
Книга была изрядно потрёпана, более позднего издания, но замечательные иллюстрации, знакомые, с детства, были те же. Я уже знал их автора – знаменитого французского художника Жана Гранвилля, так как любовался ими, читая книги Жюля Верна, Джонатана Свифта… Конечно, я не устоял и купил дорогую сердцу книжку. Пусть будет теперь всегда дома напоминать о тех первых мгновениях моего незабываемого события: открытия чудесного мира книги. Сидя в трамвае, внутренне снисходительно улыбнувшись, открыл мою первую книжку детства. В процессе чтения неожиданно увлёкся, поражаясь тому новому, что было от меня когда-то в шестилетнем возрасте спрятано, скрыто «за семью печатями». В свои 25 лет, с багажом определённых знаний, небольшим, жизненным и трудовым опытом, работая художником-оформителем, я в этот раз встретился с другим Робинзоном. С тружеником, мужественно преодолевавшим все трудности и невзгоды. Строит ли он свою крепость, ставит ли вокруг неё частокол, выдалбливает ли из громадного дерева лодку, мастерит стол и стул – он отдаёт этой работе все силы, трудится сосредоточенно и с таким увлечением, что поневоле увлекает этим и меня, читателя. Мне казалось, что я, как и в детстве, опять с ним, но теперь я уже тружусь, помогаю ему, участвую в его замыслах и работе. Зачитавшись, я чуть не пропустил свою остановку.
Дома, выкроив свободную минутку, опять с неослабевающим интересом продолжил чтение, которое стало приносить одно открытие за другим. Конечно же, для меня Робинзон – это человек, заброшенный на остров среди океана и дикой природы, человек, который полон величия и уважения в борьбе за жизнь и свободу, за неиссякаемый спасительный оптимизм, трудолюбие. Особенно удивило то, что вещи, встречавшиеся в нашей обычной жизни, всё, что проходит перед нами незамеченным, будь-то гвоздь или доска, какие-то незамысловатые предметы быта в книге обретают неожиданное значение и ценность. Это обращает на себя особое внимание и вызывает разнообразные мысли и чувства. Заставляет осознавать подлинную ценность простых вещей и предметов, воспитывает бережливое к ним отношение.
Перевернув последнюю страницу, я с благодарностью представил Робинзона Крузо, неожиданно преподавшего мне уроки мужества, человеческой доброты и, главное, величайшего трудолюбия! Этого-то мне в те молодые годы как раз и не хватало! Спасибо тебе ещё раз, добрый трудяга-Робинзон!
Прошло много лет. Мне давно за пятьдесят. Я – поседевший, с дорого приобретённым непростым жизненным опытом пожилой человек. Приехав как-то отдохнуть в санаторий, пару дней осматривался, обживался, знакомился с достопримечательностями. Присматривал интересные местечки для будущих вылазок с альбомом для рисунков. Конечно, по традиции записался в местную библиотеку. Хожу между книжными стеллажами, скольжу жадным взглядом по книжным корешкам, приглядываюсь, принюхиваюсь (у старых книг ни с чем несравнимый специфический аромат), лазаю во вторые ряды: авось повезёт и какое-нибудь интересное, редкое издание объявится. В подобных библиотеках, в глубинке, всякое бывает.
О! Вот так встреча! Сколько лет, сколько зим! Старина Робинзон! Здравствуй, дорогой друг! Сто лет не виделись! Беру в руки книгу и, невольно улыбаясь, перелистываю. Ладно, возьму с собой, просмотрю на досуге. Записав ещё парочку заинтересовавших меня книг, отнёс их к себе.
Свободного времени было предостаточно. Прежде чем взяться за чтение новых книг, открыл полистать « Робинзона». Прочитал выборочно одно место, второе, третье. Но что это? Книга – та же, иллюстрации – те же, но я воспринимаю события, происходящие в ней, снова совсем иначе, чем раньше.
То, что ускользнуло от меня в мои 6 и 25 лет, вдруг стало наполняться в строчках текста новым, иным смыслом, неожиданно интересным. И я, забыв всё на свете, снова погрузился с головой в бездонный космос мира Робинзона Крузо. Но это был уже другой мир. И я другой, много поживший, много повидавший, испытавший человек, готовый почувствовать, осознать, оценить, воспринять с сочувствием его судьбу. Открывшийся мир был созвучен моим взглядам на жизнь, моим пробам поиска смысла жизни, моему состоянию души.
Читал и радовался тому, как мне становится понятней и ближе этот, в принципе, несчастный человек, в одночасье оказавшийся на необитаемом острове, строящий себе жилище, разводящий огонь, охотящейся из лука. Милый, славный Робинзон, шьющий одежду, мастерящий зонтик и даже выращивающий пшеницу. Сколько пробудилось к нему нежности и сострадания!
За 28 тяжких лет пребывания затворником на острове он, поражённый часто происходящими в его жизни необъяснимыми явлениями, наконец, приходит к нормальному, осознанно-естественному человеческому пути – поиску Творца. Приходит через жестокие угрызения совести за своё прошлое: вызывающее, порочное поведение, беспутную жизнь, непочтительное отношение к родителям, к окружающим. Горькое раскаяние за отсутствие стремления к добру и осознания зла. За то, что душа не знала Бога и не стремилась к нему.
Именно в своём одиночестве, с глубоким проникновением в чудом спасённую Библию, в своём вынужденном монашестве прозревающий Робинзон стал физически ощущать не раз протянутую ему Кем-то милосердную невидимую десницу. Подтверждением этому являются многие места текста, как драгоценные камешки, рассыпанные по повести.
Это вначале нам кажется, что Робинзон один. Но один ли? А разве не стоит за его плечами многовековый опыт Богоискательства всего человечества, осознание присутствия, проявления в нашей непростой жизни промысла Божьего?!
Преодолевая все поставленные жизнью испытания, Робинзон не только закалился физически, но и обогатился духовно: победил свой губительный страх одиночества, разъедающий разум, волю и душу, укрепил себя в духе, вере и милосердии ко всему живому. Главный приобретённый в результате всех испытаний бесценный дар – путь к Творцу!
Уловив главную суть книги, я понял, почему роман Даниеля Дефо сделался достоянием всего человечества, почему из него каждый может бесконечно черпать столько, сколько принять сможет…
Вот какие непростые мысли рождались в моей голове, когда я в очередной раз читал, вернее, вдумчиво перечитывал и изучал эту неиссякаемую по мудрости и любви ко всему сущему книгу.
Перевернув последнюю страницу, подумал: «Благодарю вас, глубокоуважаемый Робинзон Крузо! Благодарю за то, что вы снова и в нужную минуту появились на моём жизненном пути! Дай Бог ещё свидимся!»
