Поздним вечером 5 сентября оборвалась жизнь поэта, художника Александра Вячеславовича Ерофеева. 24 сентября ему исполнилось бы 64... Но у смерти – как и у истории российской литературы, в которую давно и прочно вписано это имя, – нет сослагательного наклонения. Отныне с каждой минутой, с каждым десятилетием мы – друзья, коллеги, братья по перу и кисти, читатели – будем всё больше осознавать масштаб потери.
Литературный редактор «Магнитогорского металла» на протяжении пятнадцати лет, человек с безупречным чувством языка, знаток культуры Магнитки, Александр Вячеславович вёл тематическую полосу «Литгостиная», вдохновлял журналистов работать над словом – исправлял шероховатости, но в то же время бережно относился к индивидуальности авторского стиля.
Член Союза российских писателей, Творческого союза художников России и Европейского художественного союза, он с присущей ему деликатностью в кругу коллег не говорил о своих регалиях и публикациях в авторитетных литературных изданиях, но от чистого сердца дарил свои книги тем, кто проявлял заинтересованность. Десять книг стихов, новелл, переводов есть и в фондах городских библиотек. Он не только успешно издавался «в бумаге» сам – он умел убедить других пишущих людей в том, что бумажные книги в век интернета не утратили актуальности.
Под редактурой Александра Ерофеева издавались книжные серии «Литература Магнитки. Избранное» (16+) и «Литература Магнитки. Контекст» (16+) – резонансные проекты под патронажем «ММ». Впечатляет оригинальное оформление изданной в 2020 году, к 85-летию «ММ», книги Елены Брызгалиной «Металл, который не ржавеет» (12+) – художественным редактором выступил Ерофеев.
Более того, он создал уникальный стиль книжной полиграфии. Настоящий подвижник, он сверстал и оформил несколько десятков книг своих земляков, многие – в подарок. В составе редколлегии серии «Литература Магнитки. Архив» (16+) работал как редактор и художник над книгами «Коля» (16+) о Николае Якшине и «Ведунья слова» (16+) о Римме Дышаленковой.
После ковида у Александра Вячеславовича обострились проблемы со зрением. Два года назад мир для него погрузился во мрак. Остались чистыми холсты и кисти, купленные впрок, остановилась работа над текстами... С тех пор никому не удалось сделать книгу «по-ерофеевски», повторить созданное им, – вероятно, потому, что художник не повторялся.
Для ценителей русскоязычной литературы самая значимая часть наследия Ерофеева – его поэзия, порой ироничная, но чаще серьёзная. Интеллектуальная, философская и вместе с тем живая, эмоциональная, выстраданная. Стихи он начал писать школьником. В конце 1980-х Александр, молодой и дерзкий, был участником литературной группы «Дыхание», это яркая страница в летописи магнитогорской культуры. И шаг за шагом обретал мудрость, умение видеть суть вещей. Ещё не раз в нашей литгостиной прозвучат стихи Александра Ерофеева – и мы непременно поговорим о них подробнее.
Он был многогранно талантлив. Самобытный автор и прекрасный исполнитель песен под гитару, переводчик поэзии, живописец и график, наконец, признанный классик магнитогорской литературы… Однако не менее важен талант человеческого неравнодушия, побуждавший его к продвижению творчества магнитогорцев и деятельному участию в формировании благодатной творческой среды в городе.
Сам он вряд ли сказал бы о себе громкие слова «культурный деятель». Участвовал, придумывал, помогал, предлагал… Поэт, создатель интернет-энциклопедии «ЛитМагнит» (16+) Денис Коновальчик, узнав о смерти друга и наставника, написал: «Подвижник, на плечах которого в этом веке держалась магнитогорская литература. Прощайте, Мастер». Если окинуть взглядом всё, что сделано им для культуры Магнитки, станет очевидно, что этот вклад бесценен. Вспомним о значимых вехах и событиях рубежа тысячелетий – именно они во многом определили вектор дальнейшего развития литературы Магнитогорска и всего Южного Урала.
Ерофеев был одним из создателей и первым руководителем (1998–2001) Магнитогорской региональной организации Союза российских писателей, а затем более двадцати лет – её секретарём. Заметим, далеко не в каждом крупном не областном городе есть своё отделение СРП. Его появление не только упростило для талантливых магнитогорцев вступление в одну из наиболее статусных писательских организаций страны, но и оживило литературную жизнь Магнитогорска, летописью которой с 1999 по 2004 год оставался издававшийся Ерофеевым журнал «Берег А» (16+).
В начале 2000-х Александр Вячеславович – автор идеи, организатор, член жюри легендарного литературного конкурса имени К. М. Нефедьева. В 2002 он провёл в Магнитогорске – и снова легенда! – Всемирный форум поэзии. Участники по сей день цитируют почётного гостя форума – известного писателя Николая Воронова: «Магнитке повезло, что у неё есть Ерофеев».
Незачем менять «есть» на «был». Магнитке повезло, что у неё – навсегда – есть Борис Ручьёв, Нина Кондратковская, Александр Павлов… И Александр Ерофеев. Настоящий поэт. Настоящий человек. Наш друг Саша. Который (тем, кто его любит, так хочется верить в это!) снова видит свет.
«Нарисуйте мне ветер…»
***
ни огня ни любви ни печали –
только слово что было вначале
только памяти светлая малость –
это всё что пожалуй осталось
и не больно – подумать об этом
и глаза – наполняются светом
и звенят за моими плечами –
небеса золотыми ключами
***
...начинать говорить о главном, но и в то же мгновенье вспомнить, как волною качнулся плавной воздух настежь открытых комнат, воздух долгих ночей бессонных, очертаний невнятных, линий – переплётов и рам оконных с бальзамическим запахом лилий, вспомнить, как это было просто – обожать и любить безмолвно: оловянный солдатик с моста входит в тёмную воду ровно, без сомнений и уж подавно без трюизмов и слов паскудных... начинать говорить о главном – бесконечно легко и трудно.
***
В. Некрасову
...и пока ни дьяволу, ни ангелу
мы с тобою, друг мой, не нужны,
сбреем бороды и пострижёмся наголо –
(снова станем юными и наглыми) –
чтобы с нами были женщины нежны,
чтоб и нам осталось самой малости
от простой науки – забывать
о любви от одиночества и жалости
и – от нежеланья умирать...
Может быть, тогда – и мы научимся
жизнь свою оправдывать трудом
радостным... Уж как оно получится –
(дуракам всегда до веку мучиться) –
разберёмся как-нибудь потом,
когда нас – весёлыми и наглыми –
повезут однажды на погост –
безбородых и обритых наголо –
женщины, ревущие всерьёз...
***
Пахнет землёю опавшая хвоя –
близкой зимою...
(кто эта женщина у аналоя –
рядом со мною
чьи это руки касаются рук –
тихо и нежно)
Так замыкается времени круг,
так – неизбежно.
Тоньше становится памяти нить,
рвётся начало.
(где эти губы которых любить –
силы не стало
как истончились истаяли дни –
полные страсти)
Боже, прости мне ошибки мои,
все в твоей власти.
Но и не дай тишины, и покоя,
коли не стою.
…как безысходно – опавшая хвоя
пахнет землёю.
26 января 2005
(прощальные строфы)
1.
нарисуйте мне ветер
горячий – от солнца и пыли
и сквозных городов
нарисуйте – рассеянный свет...
(я уже не упомню
кого и за что – мы любили)
нарисуйте мне имя
которого в памяти – нет...
2.
и подобно сверчку –
сюртуком и лицом одинаков –
я ещё наиграю
какой-нибудь старый мотив...
(постигая любовь –
как боровшийся с Богом Иаков)
буду равен сверчку –
создающему собственный миф...
3.
где высокой водой
проплывают библейские рыбы
где призреет Господь
непомерности бедствий моих...
(и пускай не вернуть –
ничего из того что могли бы)
нарисуйте мне дом
разделите меня – на двоих...
4.
и быть может тогда
восходя над высокой волною –
чечевичной похлёбкой
купив – первородство своё...
(я ещё научусь –
уживаться с моею виною...)
нарисуйте мне имя
одно только имя – её...
5.
и огонь – нарисуйте
и белый от пламени – камень
и поющих утрами –
каких-то неведомых птиц...
(совершается то –
что уже предначертано... Амен)
нарисуйте мне жизнь
у которой – не будет границ...
6.
запоздалую жизнь
запоздалое время и – ветер
и – сквозных городов
нарисуйте рассеянный свет...
(ах как счастлив я был
когда был – и безумен и светел)
нарисуйте мне имя
которого в памяти – нет...
***
Когда она уснула, два крыла –
ещё летели...
(трепетный и влажный
струился воздух
между пальцами –
была
такая призрачность
и лёгкость)
...что тела! –
нам не принадлежали
даже тени.
***
репатриант любви, живущий вне
казавшегося прежде нерушимым,
он с удовольствием копается в земле
и яблони окуривает дымом,
и топит в доме печь по вечерам,
и перед сном, когда совсем уж поздно,
с бутылкою домашнего вина
сидит в саду и наблюдает звёзды...
и он, наверно, счастлив – как никто
из тех, кто малое по главной части числит,
и даже мысль о том, что было до –
не пробуждает ни единой мысли.
***
любить людей – невыносимый труд.
любить себя – безжалостная мука...
а только невозможно жить на свете,
пока не влюбишься в себя или в людей.
***
узнаю этот жадный безжалостный прикус взросления
угловатую стать и пылающий страстью зрачок...
а слова и тем более смысл не имеют значения
ты поёшь потому что поёшь –
ради собственно пения
как сверчок...
пахнет близким теплом где-то зимняя светится радуга
на исходе февраль и звенит проводов ожеледь
и слепят бирюзой небеса – перетянуты натуго
ожиданием новых мелодий любви
и наверное надо бы
больше петь
мой беспечный сверчок продолжай своё тихое тиканье
так надёжно с тобой и такой наполняется дух
неизбывною силой – такой неуёмной и дикою
что невольно начнёшь подпевать
непрестанно мурлыкая
что-то вслух
а когда не останется вовсе ни слова ни звука ни времени
стихнут громы оваций и в небе погаснет салют
ты услышишь – как сквозь тишины наслоение
на краю каменистой безбрежности
где-нибудь в Йемене
тоже поют...
расставаться приходит пора с упоительной немочью –
разлучаясь с любовью на счастье сожми кулачок
потрясает февраль на излёте оставшейся мелочью...
не молчи мой безжалостный друг –
если даже и не о чем
пой сверчок
