В августе мы особенно остро чувствуем, как быстротечно время. Так хочется сохранить воспоминания о лете – запасти их впрок, как липовый мёд или ягодное варенье. А ещё лето концентрируется в чудесных сказочных стихах Елены Холодовой, которые согревают её читателей, живущих и в Магнитке, и далеко за её пределами.
Елена Андреевна Холодова (настоящая фамилия Севостьянова, родилась 14 декабря 1989 года) – поэт, прозаик, журналист. Живёт в Магнитогорске. Автор шести книг стихов и прозы: «Возвращение» (2006, 12+), «Воспоминание о маленьком городе» (2006, 12+), «Волчица» (2007, 12+), «Лебеди прилетели» (2009, 12+), «Игры с небом» (2009, 12+), «Там, где тебя понимают» (2010, 12+).
В 2005 году Елена стала лауреатом конкурса «Дебют» детско-юношеского центра «Эго», Магнитогорск. В 2006–2011 годах училась на отделении журналистики филологического факультета МаГУ. В 2008-м вступила в Союз российских писателей.
Елена Холодова – лауреат конкурса «Проба пера» газеты «Магнитогорский металл» (16+, 2008), именной Солженицынской стипендии (2010) и I городской литературной премии имени Б. Ручьёва в номинации «Поэзия» (2012). Дипломант II премии имени Б. Ручьёва в номинации «Проза» (2015).
С 2012 по 2017 год Елена Холодова возглавляла городское литературное объединение при библиотеке имени Михаила Люгарина, была редактором книжной серии «Это наш Неверленд» (6+) под патронажем детской библиотеки имени Сергея Михалкова, в которой вела литобъединение «Мечта», и центра «Эго».
Стихи и рассказы Елены Холодовой печатались в коллективных сборниках, журнале «Нева» (Санкт-Петербург, 16+), магнитогорских газетах. Её книги есть в городских библиотеках. Кроме того, с творчеством Елены Холодовой можно ближе познакомиться на её авторской странице на российском литературном интернет-портале «Стихи.ру» (18+) и личной странице в социальной сети «ВКонтакте» (18+).
***
Олень рога смочил в речной воде. В бак падает листва с высоких вишен. Илья-пророк – великий чародей – прошёл дождём по гладким тёплым крышам. Закрутки пополняют закрома. Кто мучился от горя и ума, сегодня в суете почти что счастлив. Огромны тучи, словно терема великого небесного начальства. С листом черёмуховым ароматен чай. Почти отцвёл кипрей в полях лохматых. Идёт покос, и каждый стог курчав, и птичьих голосов звучит стаккато, что золотится в солнечных лучах. Олень с рогов рассыпал серебро воды, что стала в миг один студёной. И небо радуги сияющую бровь с утра приподнимает сонно-сонно. Молчат межи великой лебедой. Пасутся кони в поле бесконечном. И мелкий пёстрый слеток-козодой на старом абрикосе нужен, вечен…
Звёзды падают с неба, в траве зажигаются астры.
Наливается яблоко в сумерках сладким и красным.
Сделай шаг босиком, и от пятки метнётся лягушка...
Был ведь май только что, а теперь уже август, неужто?
***
У Яги август выдался – слушая, закачаешься! Лягушка хохочет над ней из пузатого чайника. Штабеля кабачков – баррикады до вымытых притолок. Это в городе люди весь август сидят сибаритами – покупают на рынках себе огурцы малосольные, ходят в дождь в мягких пончо с какао, счастливые, сонные, а у ней в огородине тыквы размером с Горыныча. Нынче лето сумело таких вот огромных повынянчать! И ведь бросовый сорт, да к тому же два года просроченный. Но тут палку воткни – зацветёт с заповедными почвами. Индюки на раздолье – крупней, чем заморские страусы. Вот и где тут покой вечной хтони, скажите, на старости?
Коромыселко радуги с неба упало в подсолнухи, рассыпав по листьям свои семицветные шорохи. Козы ходят под грушами – падалиц жёлтое золото уже чует, что скоро прихватит дождями и холодом. Вечерами Яга варит свежий картофель рассыпчатый. Чёрный котяра вокруг так и вьётся на цыпочках – и мурлычет, и трётся, и с кисточкой ухом поводит. Как ушицы не дать наглой чёрной любимейшей морде? Водяной вот налимов прислал. Загляденье – не рыбы! Голубые, как в сумерках горные мокрые глыбы. У Яги заготовки – душистое булькает лечо. Грузди в банках лаврушкой приветствуют тихую вечность. В кадках солятся яблоки с белой хрустящей капустой. Но тревожит какое-то мутное, странное чувство. Никакого тебе злодейства не тлеет в сердце. Что ли сделать завтра бадью фаршированных перцев? Сесть за спицы – связать себе юбку из пряжи тончайшей. Заняться, коль дождик пойдёт, наконец, декупажем. Шарлотку испечь, пригласить лешака Угоразда. Чем гости в лесной глухомани в избушке не праздник?..
Снится юность Яге – степная, лихая, хмельная, как неслась на коне она, ветер большой обгоняя. Смуглолица, тонка, что стрела в молодецком колчане. И на кончиках пальцев искрили послушные чары. Так легко колдовалось, дышалось, плясалось и пелось. Как давно и куда же та лёгкость звенящая делась? Миновали века – косы чёрные стали седыми. Она всё позабыла – своё настоящее имя, мать с отцом, младших братьев, крапивное платье. Выжгла магия древняя боль от утраты и счастье. Человечье убито певучим туманом Границы между миром людей и таким, что для них не годится. Быть ей стражем, владычицей этой межи меж мирами, которую пересекают, лишь умирая. Но смерти Яге не видать ни за что этим летом. И в грядущие тоже – она, словно небо, бессмертна. Просыпается, варит цикорий в советской кастрюльке. Вливает в него молоко тонкой длинною струйкой…
Долой тоску! Даёшь лешака и шарлотку!
В небесной реке облаков белобокие лодки
плывут и плывут: прыгай в ступу, летим от печалей!
Мчит Яга прямо к солнцу над соснами да иван-чаем.
