Тесное взаимодействие Магнитогорска с Китайской Народной Республикой настолько давнее и прочное, что в КНР есть даже город-побратим Магнитки – Хуайань, регулярно принимающий гостей с Южного Урала. А визит в марте прошлого года в наш город генерального консула КНР в Екатеринбурге Цуя Шаочуня лишь подтверждает заинтересованность китайских властей в укреплении и расширении сотрудничества в самых разных областях.
Впрочем, сотрудничество это давно переросло исключительно торговые отношения: именно китайские компании сегодня становятся стратегическими партнёрами ПАО «ММК», вытесняя из этого статуса европейские машиностроительные корпорации, налажено сотрудничество и в сфере образовательных программ, когда студентов МГТУ отправляют учиться в Китай, а тех – в Магнитогорск. А теперь китайские молодые люди смогут получать в Магнитогорске также профессиональное музыкальное образование – как исполнительское, так и педагогическое. Первые результаты начала, положенного три года назад, были с большим успехом продемонстрированы в рамках русско-китайского фестиваля музыки «Арт-поток», собравшего теоретиков музыки, дирижёров и исполнителей из Новосибирска, Санкт-Петербурга, Владивостока и, разумеется, разных провинций самого Китая.
Немного истории. До самого начала ХХ века Китай, несмотря на активное участие в торговых отношениях по миру, внутри представлял собой практически закрытую от постороннего влияния структуру: специфические философские и религиозные теории, боевые искусства, национальная музыка, основанная на особых восточных ладах и гармонии. Однако ХХ век, связанное с ним развитие техники, в том числе, сообщающей между собой разные страны, не могло не внести свои коррективы. В Китай устремились политики, предприниматели, преподаватели и культурные деятели.
В конце 20-х годов прошлом века Китай, особенно город Харбин, подвергся волне русской эмиграции, не ужившейся с советской властью, установившейся в России. Русские в большинстве своём были дворянского происхождения, а посему обладали, особенно, дамы, в основном, умениями домашнего пользования – в том числе, музицированием. Столкнувшись с трудностями заработков в чужой стране, дамы вынуждены были наравне с мужьями участвовать в обеспечении своих семей – и многие стали репетиторами: учили детей богатых иностранных и китайских музыке, игре на музыкальных инструментах – в том числе, на фортепиано, получившем особую востребованность. В 1927 году в Шанхае была открыта первая в Китае консерватория – и педагогами в ней были, в том числе, русские эмигранты-музыканты.
Однако по-настоящему профессиональное развитие фортепианного искусства в КНР начало развиваться только в 50-х годах прошлого столетия, когда русские, а также итальянские и американские профессоры-пианисты воспитали первые десятки китайских исполнителей, а в дальнейшем и педагогов. Деятельность «доморощенных» профессионалов пришлась на 70-80-е годы ХХ века, которые стали вторым периодом развития фортепианного искусства в Китае, приведшего буквально к фортепианному буму. Правда, его обеспечивали пианисты, получившие образование в Америке, Европе и России – в том числе, первая женщина-пианистка Ву Йли, которая, получив образование, вернулась в Шанхай и влюбила в себя фортепианное искусство.
Последние годы в Китае сопровождаются колоссальным спросом на профессиональное музыкальное образование по европейским стандартам, причём, соответствующий запрос исходит от самого правительства республики, заинтересованного в воспитании высокодуховных граждан своей страны. Как подтверждение – повсеместное строительство музыкальных театров и концертных залов, поражающих своей навороченной, а порой почти космической архитектурой, многотысячной зрительской вместимостью и, конечно, технической наполненностью на самом высоком и современном уровне. В городах открываются музыкальные школы, в каждой из которых учатся несколько сотен мальчиков и девочек. Вы скажете, что в Европе или России численность учащихся музыкальных школ примерно такая же – верно. Но занимаются в них дети разными специальностями – от фортепиано или скрипки до вокала или хорового искусства.
– В прошлом году в ассисентуре Магнитогорской государственной консерватории училась виолончелистка, которая является директором музыкальной школы у себя в провинции Китая, – рассказывает проректор по научной работе и международному сотрудничеству МаГК, доктор культурологии, кандидат философских наук, доцент Галина Гун. – Она рассказала, что в её школе учится 300 учеников – по нашим меркам это довольно много, и мы, разумеется, спросили, каким музыкальным специальностям их обучают в школе. Сначала она удивилась, а когда поняла, улыбнулась: нет-нет, наша школа – только для виолончелистов, и их у меня учится 300 человек. То же рассказывал преподаватель по классу баяна – казалось бы, инструмента русского, народного, а потому, казалось бы, узконаправленного. Его пригласили дать мастер-класс в одном из музыкальных учреждений Китая – и он поразился: в зале перед ним сидят 300 начинающих баянистов с дорогущими навороченными инструментами, а в следующий раз их было уже тысяча. Вот настолько сегодня профессия музыканта в Китае востребована и престижна.
Между тем, насытить желание стать профессиональным музыкантом Китай не в силах: на без малого полтора миллиарда человек населения в республике работают всего 13 консерваторий. Для сравнения: столько же консерваторий в России, но, во-первых, у нас население в десять раз меньше, а во-вторых, в этот список не входят учреждения той же формы обучения, но называемые по-другому – к примеру, не менее престижные московские Академия музыки имени Гнесиных или Институт музыки имени Шнитке.
– Но консерватория – это самый старый, академический тип высшего профессионального музыкального образовательного учреждения, – уточняет Галина Евгеньевна. – В России такое образование начиналось с Петербургской, потом Московской консерваторий, открытых в 1862 и 1866 годах XIX века соответственно. На Урале консерватория появилась в 1934 году в Екатеринбурге и стала пятой в стране, а наша консерватория, отметившая в прошлом году 30-летие, по-прежнему самая молодая в стране, после нас в России не появилось ни одной. Ещё мы – единственная консерватория в городе областного подчинения, кроме того, единственная, курируемая не федеральным, как остальные, а областным министерством культуры.
Неудивительно поэтому, что музыканты КНР узнали о Магнитогорске совсем недавно, тогда как музыкальные вузы российских мегаполисов ими буквально оккупированы: к примеру, в музыкальном институте педуниверситета имени Герцена в Санкт-Петербурге из двух с половиной тысяч студентов две тысячи – представители КНР. Такова современная философия этой древней страны: присоединившись к цивилизации Европы совсем недавно, но желая максимально быстро её догнать, китайцы предпочитают постигать науки с помощью «готовых лекал», лучше – на месте их рождения. Но скоро наполнится китайскими студентами и Магнитогорск – причин тому много.
– Во-первых, наша консерватория небольшая, что позволяет педагогам обеспечить по-настоящему внимательный индивидуальный подход к студенту, – объясняет Галина Евгеньевна. – Во-вторых, в Магнитогорске действует полный цикл музыкального образования: лицей, музыкальный колледж, консерватория, аспирантура и ассисентура, диссертационный совет – проще говоря, от школьника до доктора наук.
«Первой ласточкой» три года назад стала ассисентура – ступень обучения после диплома консерватории, в этом году МаГК выпускает уже второй «пул» китайских ассистентов, каждый из которых особенно отмечает тот самый индивидуальный подход к обучению, а также полноценное профессиональное образование без скидок на иностранное гражданство.
– Если в Китае ассисентура – это исключительно специальность, то есть игра на инструменте, то в России, в Магнитогорске – это полноценное образование, включающее изучение русского языка, истории и философии искусства, другие общегуманитарные дисциплины… – говорит Галина Гун. – Впечатления от преподавания неоднозначны: с одной стороны, для восточного человека, в частности, китайского студента педагог – это непререкаемый и почитаемый авторитет. С другой – они крайне этноцентричны: сравнивая европейскую и китайскую конные скульптуры одного времени, где европейская статуя считается шедевром, в котором прорисована каждая мышца, а в китайской скульптуре всё показано разве что символично, они, тем не менее, восхищаются творением своей культуры – оно, пусть не реалистично, зато много символов и философии.
Ещё одна особенность – разница в профессиональной подготовке абитуриентов всех уровней – и в этом тоже отличия менталитетов. Россия – это чёткая многоступенчатая подготовка музыканта: музыкальная школа – музыкальное училище – консерватория – ассисентура (аспирантура) – и далее в зависимости от амбиций. Главное – без академического начального образования не получить даже среднего. В Китае же ребёнок, несколько лет поигравший на скрипке в любительском кружке, может прийти в консерваторию: хочу учиться. Поэтому и уровень китайских студентов в Магнитогорске порой, мягко говоря, удручает. Однако – и снова отметим профессионализм и индивидуальный подход – наши преподаватели творят чудеса. Порой – до такой степени, что китайские студенты играют русскую музыку даже лучше, чем сами россияне.
В этом, кстати, ещё одна особенность русско-китайского фестиваля в Магнитогорске: это не просто концерт как демонстрация того, чему научились в Магнитогорске китайские студенты, но и подытоживание образовательного процесса. Потому в программе фестиваля, кроме большого международного концерта, присутствуют научно-практическая конференция, лекции и диспуты в рамках круглого стола. Потому что главное – не факт фестиваля, главное – процесс обучения и его результат.
– Магнитогорск влюбляет в себя, – улыбается Галина Гун. – Чан Мэнса в прошлом году стала выпускницей нашей ассисентуры, теперь она получает теперь в Московскому госпедуниверситете и узнав о нашем фестивале, специально приехала в Магнитогорск, чтобы вновь окунуться в атмосферу города и консерватории, – делится Галина Евгеньевна. – Ян Пу – китайский певец, участник фестиваля «Вива опера-2023», так проникся нашим городом, что, узнав о русско-китайском фестивале, передал привет магнитогорцам в видеообращении. В год 75-летия установления дипломатических отношений России и Китая, а также в перекрёстные годы культуры России и Китая 2024-2025 это говорит о многом.
