Феномен артистов «не из телека», умудряющихся тем не менее собирать полные гастрольные залы, всегда манил мою журналистскую натуру. И упустить концерт арт-группы «SOPRANO Турецкого», являющейся ярким тому примером, разумеется, не могла. Тем более, организаторы сами предложили интервью с девочками.
«С девочками», кстати, слово не совсем корректное, учитывая, что женский проект Михаила Турецкого – и это тоже стало большим удивлением – существует уже 15 лет, и пять из восьми его солисток в «Сопрано» с первого дня. Но вот я вошла в гримёрную, где артистки готовились к выступлению, и – да, таки девочки, которым даже близко не дашь в уме посчитанного возраста.
Создателем арт-группы «SOPRANO Турецкого» является, как вы поняли, певец, продюсер, шоумен и хормейстер, более всего известный публике как «папа» хора своего имени. Это мужской коллектив в десять голосов всех известных «окрасов» – от нижайшего баса-профундо до высочайшего мужского сопрано. Начавшись в 1989-м с коллектива Московской хоральной синагоги, хор приобретал популярность сначала среди любителей иудейской музыки, затем расширял музыкальный материал и стал полноценным участником российского шоу-бизнеса. И, хоть хора Турецкого в общественном пространстве было много, что уже говорит об успехе, в том числе коммерческом, я, честно говоря, считала, что работать, а главное, финансировать столь многочисленный коллектив – дело, мягко говоря, непростое.
Однако через 20 лет со дня создания хора Турецкого появляется «Сопрано», задуманное примерно в том же формате, но с другим подходом: если в мужском хоре набор голосов отличался по их высоте, то девушки все имели сопрано – но разнонаправленное. Причём, кроме привычных для публики сопрано лирического (в коллективе это Татьяна Богданчикова), драматического (Евгения Фанфара) и эстрадного (Анастасия Панфилова), в «лукошке» Михаила Борисовича собраны сопрано-фолк (Анна Королик), драйв-сопрано (Дарья Львова), джаз-сопрано (Тамара Мадебадзе), латино-сопрано (Ивета Рогова) и даже сопрано-фанк (Екатерина Мурашко). И эти, казалось бы, несочетаемые в единый ансамбль голоса при должном умении звучат очень даже вкусно. К чему маэстро Турецкому нужны были новые трудности, да ещё в юбках? – с этого и начинаем беседу.
– Честно, рисовала в голове картинку-объяснение: например, дочка или племянница окончила консерваторию – и Михаил Турецкий таким образом «трудоустроил» её и её подруг… Или ещё нечто в таком же роде романтическое. Нет?
– (Смеются). Да вы что! У нас был такой жёсткий кастинг! Он длился полгода, и каждый день мы и сотни других претенденток приходили на прослушивания, нас формировали разными составами, группами – по десять, восемь человек, слушали вокальную совместимость… И сколько было ситуаций, когда девушки, уверенные в том, что их берут, увольнялись с работы – и в тот же день им звонил администратор: «Сегодня уже не приходите». Как рассказывал нам Михаил Борисович, он решил создать себе отдушину – глазки порадовать, а получился ещё и коммерчески выгодный проект. Конечно, хор Турецкого поглавнее будет – это его «старший сын». А мы – любимая «дочка»: женская энергия расслабляет, успокаивает. Мы с мужским составом часто объединяемся в поездках – недавно вот были в большом туре по Латинской Америке.
– И в каждой стране исполняли её гимн – читала…
– У нас так принято: едем в интересную страну – учим гимн и колоритную национальную песню, это очень нравится публике. В Перу даже выступили с местной группой и хором. Исполняем и российский гимн – к примеру, на чемпионате мира по футболу, когда в Москве играла сборная Аргентины. Стояли на одном поле с Леонелем Месси и всё пытались его рассмотреть. Внешне впечатление, честно скажем, так себе, но на поле он бог (смеются).
– Судя по набору голосов, могу предположить, что и репертуар «Сопрано» – весь спектр музыки от классики до фанка…
– Совершенно верно. Все мы сильны в хоровом пении, но каждая девочка лучше в своём направлении, и в этом репертуаре солирует – а мы, «выключая» свои специфические «прибамбасы» голоса, стараемся соответствовать солистке, чтобы не мешать ей. И во время кастинга это было обязательным требованием. Как эстрадник, к примеру, ты не должен петь классику – но обязан уметь петь ансамблем с классическими сопрано. Эта гармоничность называется гибким слухом.
– И всё же эстрада не может не «подточить» даже академического солиста под себя: тот же стиль «кроссовер» – это сочетание элементов академической и поп-музыки, потому предполагает и «оттяжечки» в окончаниях фраз, и прочие вольности в исполнении классической арии, тогда как на оперной сцене её пели бы строго и даже канонически. Вопрос, например, Евгении Фанфара: сможете потом, после «Сопрано», вновь структурировать себя под классику?
– Мне, наоборот, нравится, что могу петь и в эстрадной манере, и в классической, кроссовер – это то, чего я всегда хотела. Он делает классику нескучной, интересной и любимой широким зрителем. Разумеется, преклоняюсь перед академическими певцами, но моя роль мне нравится больше. Может, действительно пора начать задумываться над «а что потом?», но пока я настолько на своём месте, что ничего другого не хочется. Да и Михаил Борисович, выбрав состав, сказал, что в «Сопрано» мы обеспечили себе место до, условно, старости, потому что и в 50, и после можно выглядеть потрясающе – посмотрите на Валерию, Кристину Орбакайте... А у взрослого артиста есть больше, что дать зрителю – мудрость, опыт тоже ведь раскрывает голос.
– Значит, вопрос: сколько поколений солисток сменилось за 15 лет, отпадает?
– Текучки у нас нет: пять девочек с самого начала, остальные в среднем восемь лет… Кто-то вышел замуж и оставил карьеру, родил ребёнка… Татьяна у нас родила малышку и уже вышла из декретного отпуска, Ивета «пошла» за вторым ребёнком: после первых родов уже через две недели вышла с нами на сцену, теперь вот ждём её второй раз.
– Зачем продюсеру ждать, учитывая, что вместе с Иветой в декрет ушёл латино-репертуар, за который она отвечает? Не проще найти новую солистку?
– Не проще. Задача найти не просто певицу, которая подойдёт по голосу и внешности, но и личность, которой есть что сказать со сцены. А ещё – человека, который сможет влиться в этот очень сложный проект, выдерживать этот ритм, а главное, найдёт общий язык с коллегами – тоже личностями. Неслучайно Михаил Турецкий выбирал нас не только по вокальным и внешним данным, но и много общался как психолог: из каких мы семей, кто наши родители, какими были их принципы воспитания, каковы наши жизненные устои, шкала предпочтений… И костяк коллектива держится так долго потому, что он сумел подобрать в «Сопрано» не только талантливых, но и адекватных, заточенных на профессию людей.
– Людей – берите выше: адекватных женщин! Отсюда вопрос: важны ли вам хорошие отношения друг с другом или «выключить личное» – это один из моментов профессионализма?
– Может, и момент, но «выключать» не получается: мы сутками вместе – как выключить? Нам повезло: стали подругами и «вместе сутками» – для нас удовольствие. Дни рождения отмечаем вместе, вместе ездим отдыхать. Нет, не примелькались друг другу – мы уже семья с прекрасной внутренней атмосферой, и все, кто в неё попадает, это отмечают. Конечно, всякое бывает – ссоримся, не сдерживаем эмоций, но, продышавшись, каждый способен осознать ошибку, извиниться… И главное, знаем: никто не пойдёт на подлость. Мы даже из двух равнозначных солисток, прошедших кастинг продюсера, выбрали ту, которая больше подошла нам своими человеческими качествами.
– И к вам прислушались?
– Мнение коллектива для Михаила Борисовича важно, ведь это нам работать с людьми. Если мы – музыкальный инструмент, то он должен быть идеально настроен – в том числе в личностных отношениях. Любой брак публика тут же уловит. Этот год для «Сопрано» юбилейный, нам исполняется 15 лет, и сезон 2023–2024 – большой юбилейный тур по всей России с громким финишем на одной из главных площадок в Москве. Так что целый год – «сутками вместе», но это не пугает.
– Спрашиваю об этом всех артистов, которым не удалось «поселиться в телеке»: как при этом удаётся собирать аншлаговые залы?
– У нас очень много работы, это правда: сольные концерты, выступления с хором Турецкого, корпоративы… Из них «популярность в узких кругах» растёт, и мы становимся всё ближе к «широкой публике». В телевизоре мы тоже есть – участвуем в сборных концертах, телешоу, «голубых огоньках»… Но в целом мы – не формат.
– Как это – при популярности кроссовера?
– Это даёт надежду, что скоро всё поменяется, но пока на первый план выходят другие вопросы: формат телевидения – трое-четверо человек в кадре. Нас восемь, и это сложно, неудобно с размещением на сцене, съёмкой, монтажом… Да и «телек» – это один номер, а концерты – целая россыпь: рок, потом народная песня, классическая ария, затем эстрада, мелизмы – сюжет концерта неожиданный, но яркий, как американские горки. Человек, придя к нам однажды, обязательно захочет вернуться.
– Ещё один частый мой вопрос артистам: где выступать волнительнее – в больших столичных залах или в провинции?
– Волнение ответственности при первом шаге на сцену к зрителю одинаково – совершенно точно. В остальном… Большие столичные концерты – это всегда технически сложные яркие шоу с десятком переодеваний, и волнение соответствующее: с какой стороны тебе выйти, а вот сейчас сцена поднимется и ты взлетишь, а сейчас танцоры выйдут и ты отойдёшь… Нет возможности вслушаться в свои ощущения – всё делаешь здесь и сейчас. В маленьком зале, когда у тебя нет «поддержки» из сложных конструкций и тонн реквизита, гораздо больше зависит от самого артиста. И здесь всегда больше душевности, эмоциональной открытости – это совсем другое удовольствие, которое вкушаешь с особым кайфом.
