Маргарита Ивановна Шалавина родилась в Ленинграде незадолго до войны, и хотя блокаду переживала совсем малышкой, как это было страшно – помнит.
Я почему-то всегда считала, что дети, рождённые накануне Великой Отечественной войны, в какой-то мере счастливые – по меркам того поколения. Потому что из-за младенческого возраста не могут помнить всех подробностей и их наверняка оберегали больше других. Но, как оказалось, память предательски хранит самые яркие отрывки, события, и отнюдь не радостные, а самые тяжёлые.
Маргарите не было и четырёх лет, когда началась война. Вместе с родителями и старшим братом жила в Ленинграде, на 10-й Советской улице. Отец ушёл добровольцем на фронт и достаточно быстро погиб. Брата вместе со школой (а она была мужская) отправили в эвакуацию в Сибирь.
– Почему-то в первую очередь вывозили парней-подростков, школьников, – рассказала Маргарита Ивановна. – Было мнение, что таким образом старались на будущее сохранить мужское население. После войны брат поступил в лётное военное училище.
Эвакуировать пытались и маленьких – не семьями, а детскими садами. Но первый раз Маргариту не увезли – и это женщина отрывочно, но помнит. Поскольку раньше детвору вывозили на лето на дачу и они привыкли уезжать от родителей, думали, что и в этот раз так же. В поезд сели без слёз, расположились, приготовившись к дальней дороге... А вечером мать с работы идёт, а ей работник домоуправления кричит: «Анастасия, иди к нам, дочь забери!» – малышей вернули, потому что вагоны по дороге обстреляли. Причём такое развитие событий предполагалось: к составу заранее прицепляли второй тягач, чтобы можно было вернуть эвакуационный проезд обратно.
Мама работала в госпитале сестрой-хозяйкой с утра до вечера, а четырёхлетнюю дочку оставляла дома одну. И хотя квартира была коммунальная, соседям девочку не поручала – закрывала в комнате на ключ.
– Помню, что для меня был организован уголок подальше от окна, чтобы во время бомбёжки, когда могли разбиться стёкла, я не пострадала, – вспоминает блокадница. – Столик, куколка – играла. Была послушной – мама у меня была строгая, учила, как себя вести во время бомбёжки. Словами объяснять ребёнку, похоже, было трудно, и она оттачивала мои действия: брала за руку, вела от окна к двери, показывала, что нужно взять свой стульчик, отнести подальше и там пережидать. Бывало весело – пела песенки. Но портил всё голод – есть хотелось всегда. А однажды прям невмоготу стало: полезла я под большой обеденный стол, – голос Маргариты Ивановны начинает дрожать, она вскидывает ладони к лицу и начинает плакать. – И стала я искать хоть какую-то крошечку на полу – вдруг где-то завалялась, в щёлке между паркетом. Ковыряла-ковыряла – нет ничего. Всегда, когда это вспоминаю, плачу, – будто оправдывается женщина. – Бомбёжек так не помню, как желание есть.
Потом всё-таки девочку с мамой эвакуировали, отправили на Урал, в Верхнеуральский район – здесь были дальние родственники отца. То в одной деревне приютили, то в другой. Маргарита Шалавина уверена: если бы их тогда не вывезли, вряд ли бы она осталась в живых – родня всё-таки подкормила. В Ленинград вернулись после снятия блокады. И День полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады женщина считает одним из главных праздников своей жизни.
В сентябре победного 1945 года Маргарита пошла в школу. Окончив семилетку, поступила в медицинское училище на Фонтанке. По распределению молодой специалист-рентгенолог уехала на Дальний Восток, где встретила первую и единственную любовь, родила сына Игоря. Сынишке годик, а снабжение – дрянь, даже молока ребёнку не купить. Вместе с мужем приехала в Магнитогорск – здесь на хорошей должности был родственник отца, помог устроиться. И наш город стал для Маргариты Шалавиной второй родиной. Всю жизнь она проработала по специальности, муж – в строительстве. Давно овдовела, но замуж больше не выходила.
– Нашему поколению пришлось непросто, мы рано стали взрослыми. Но не унывали. А мы с мужем ещё и спортом всегда занимались. С коллегами ездила на поезде «Здоровье», бегала на лыжах, хотя поначалу мне не очень нравилось: в Ленинграде-то больше коньки были распространены. Но втянулась.
Маргарита Ивановна живёт одна, но после того, как упала и сломала руку, из дома не выходит. К ней очень внимателен её сын. А с прошлого года к его заботам подключились социальные работники комплексного центра социального обслуживания населения Орджоникидзевского района. Пережившая в детстве жестокую блокаду Ленинграда, женщина не собирается в свои 87 лет сдаваться, полна оптимизма и веры в будущее – лишь бы здоровье сильно не подводило.
