Уже прошел 71 год с начала Великой Отечественной войны, унесшей жизни 27 миллионов советских людей. Эта трагедия до сих пор отзывается в наших сердцах, заставляя вспоминать родных и близких, всех, кто погиб на фронте и в тылу, в оккупации и застенках концлагерей...
Мемуары открывают тайны
В своей книге "Секретные задания РСХА" Отто Скорцени воспоминает о работе по подготовке операции "Ульм" на ММК...
О том, какие представления о Магнитогорском металлургическом комбинате имели немецкие спецслужбы, свидетельствует протокол допроса предателя, диверсанта-террориста Петра Таврина, расстрелянного за подготовку теракта против советского руководства и лично И. Сталина. Читателям он известен как персонаж из российского двухсерийного фильма "Китайская шкатулка". В фашистском плену он выдавал себя за инженера-геолога, стоявшего у истоков строительства на Магнитке, разведывал запасы горы Магнитной.
" Однажды, - рассказывал на допросе чекистам Таврин, - майор, который меня допрашивал, велел подробно описать мартеновский завод, сделать на листе ватмана его эскиз, а также изобразить разрез горы Магнитной. Вот тут-то я и призадумался… Художничал три дня, писал и рисовал, что в голову пришло. Майор посмотрел мою писанину и спрашивает: "А где же рудодробильная фабрика?" Я же и понятия не имел, что есть такая. Хотел возразить майору, что, мол, нет такой фабрики на магнитогорском заводе, но майор только рукой махнул… Что касается горы Магнитной, то по моим расчетам, общий баланс выражался в миллиардах тонн руды, в то время как у майора в его справочнике значилось всего десятки миллионов…"
Такие "показания" увеличивали в глазах немецкого руководства значимость ММК, чья роль и без этих прикрас была чрезвычайно высока. Ведь каждый третий снаряд и броня каждого второго танка в годы войны были сделаны из магнитогорской стали.
Прагматичный "король диверсантов" Отто Скорцени полагал, что ММК невозможно разрушить авиационными налетами: "Углубляясь в свои новые обязанности, я уже ознакомился с разведданными, касающимися военной промышленности Советского Союза, собранными в рамках подготовки операции "Ульм". Но только получив доступ к картотекам архива люфтваффе, я начал понимать, как мало мы до тех пор знали и какую гигантскую задачу поставило передо мной руководство. Мы знали, что русские перевезли большинство своих важнейших военных заводов на восток и перепрофилировали находившиеся там предприятия. За Уралом появился промышленный район, превышающий по площади территорию рейха в то время. Поскольку люфтваффе могла совершить лишь ограниченное число разведывательных полетов над этими районами, пришлось искать другие источники информации. Мы собрали и систематизировали тысячи показаний советских военнопленных, которые дополняли сведениями, полученными от некоторых фирм - особенно немецких и французских, выполнявших в свое время работы в этих регионах. Таким образом, вскоре могли нарисовать достаточно детальную картину промышленной структуры в этом индустриальном конгломерате. И тогда я воочию увидел, какой объем подготовительной работы нам еще предстояло выполнить, перед тем как приступить к диверсионным операциям, которые имели бы разумные шансы на успех…"
Он предлагал выводить из строя электростанции, резонно полагая, что на Урале из-за быстрого развития региона не существовало никакой резервной системы электроснабжения, а значительное снижение выработки электроэнергии на электростанциях должно было привести к пропорциональному снижению производства. Кроме того, он предлагал уничтожать линии электропередачи и связи.
Гиммлер приказал - взорвать ММК
"Специальной группе "Фриденталь" немедленно подготовить диверсионную операцию против доменных печей Магнитогорска с целью их полного разрушения. Командиру "Специальной группы" докладывать мне ежемесячно о ходе подготовки и представить мне, как только будет возможно, вероятную дату начала операции", - гласил приказ рейхсминистра Генриха Гиммлера.
Уже имеющий опыт спецопераций Отто Скорцени понимал, что приказ Гиммлера - полный бред. На закате жизненного пути он писал:
"После консультаций со многими экспертами мы пришли к следующим двум выводам. Первое. О самом Магнитогорске и окружающих его промышленных районах нет никакой достоверной документированной информации. Поэтому нам будет необходимо, в первую очередь, провести разведку, что потребует месяцев и месяцев напряженной работы. Второе. Нам есть над чем поломать голову: совершенно непонятно, как "бедные диверсанты" смогут доставить такое огромное, необходимое для этой цели количество взрывчатки так близко к объектам диверсии, которые, к тому же, тщательно охраняются. Когда, по своей наивности, я хотел просто послать в адрес "высоких сфер" объективное и подробно аргументированное объяснение непреодолимых препятствий, с которыми мы столкнулись, надо мной просто посмеялись. Шелленберг прочитал мне настоящую лекцию по методике действий в подобной ситуации: по его словам, прежде всего следовало продемонстрировать крайний энтузиазм по поводу любого проекта, даже самого бессмысленного, исходящего от начальства, и постоянно говорить, что подготовка идет ускоренными темпами. И только позднее можно постепенно начинать приоткрывать истинное положение дел, но все еще по каплям. Чтобы оставаться хозяином положения в этих играх, необходимо научиться хоронить подобные проекты так, чтобы сам их автор о них больше не вспоминал. Тогда высокое начальство будет считать вас идеальным исполнителем, достойным их доверия и поддержки. Так и произошло. Мы потратили почти полтора года, чтобы "похоронить" эту грандиозную, но совершенно бессмысленную и невыполнимую идею".
Так был ли "Ульм"?
Изучение различных источников дает возможность утверждать, что Отто Скорцени все-таки лукавил. По всей видимости, опытный диверсант просто решил смягчить свой позорный провал в организации операции "Ульм". Вот что пишет в журнале "Родина" екатеринбургский историк, профессор Уральского государственного университета, доктор исторических наук Владимир Мотревич:
"В ночь на 18 февраля 1944 года через советско-германский фронт были переброшены семь диверсантов. Шпионско-диверсионная группа вылетела с рижского аэродрома и после дозаправки самолета в Пскове отправилась дальше на восток. По плану германской разведки ей предстояло высадиться в Свердловской области, однако по неизвестным причинам диверсанты были выброшены раньше и приземлились в Юрлинском районе Коми-Пермяцкого округа Молотовской - ныне Пермской - области.
В прошлом шестеро из диверсантов были военнослужащими Красной Армии, при разных обстоятельствах оказавшимися в германском плену. В задание группы, получившей название "Северная", входило совершение диверсионных актов в тылу Красной Армии. Каждый из ее участников был обмундирован в красноармейскую форму и снабжен маскировочной одеждой немецкого образца, имел при себе автомат, пистолет "Вальтер" и нож, а также 500 тысяч рублей советскими деньгами.
С самого начала члены группы оказались в сложном положении. Им пришлось долго искать не только продукты и вещи, но и друг друга, так как их разбросало в лесу на расстояние нескольких километров. Один из парашютистов повис на дереве, не смог приземлиться и замерз. В результате сильного голода и обморожений двое диверсантов, в том числе старший группы, покончили жизнь самоубийством. Еще один член группы во время приземления сильно обморозил ноги, у него началась гангрена, спустя месяц его застрелили. Труп погибшего парашютиста был снят с дерева и захоронен, остальных - из-за сильного голода - съели.
5 июня 1944 года, то есть спустя четыре месяца после приземления в советском тылу, трое оставшихся в живых парашютистов, П. А. Андреев, Н. К. Грищенко и Н. М. Стахов, не осуществив каких-либо террористических актов, явились с повинной в РО НКВД Бисеровского района Кировской области и сдались."
Преступление и наказание
По результатам следствия органов "Смерш" УралВО решено было направить это дело на рассмотрение Особого совещания при НКВД СССР с применением следующей меры наказания: П. Андрееву - 20 лет исправительно-трудовых лагерей, остальным - высшую меру.
В ходе следствия сотрудники отдела контрразведки "Смерш" Уральского военного округа установили, что
Н. Стахов в чине подпоручика служил в белой армии и в 1920 году вместе с войсками генерала Врангеля эмигрировал в Югославию, где и проживал до 1943 года. Состоял членом Русского общевойскового союза, а с 1942 года служил в немецкой полиции. Н. Грищенко и П. Андреев, бывшие военнослужащие Красной Армии, весной 1943 года попали в плен, где и были завербованы для работы в советском тылу. С августа по ноябрь того же года обучались в диверсионной школе.
Нужно отдать должное советской прокуратуре, которая отменила слишком суровое наказание изменникам, вынесенное уральскими чекистами. Рассмотрев дело в порядке прокурорского надзора, военный прокурор главной военной прокуратуры Красной Армии в постановлении от 13 июня 1945 года указал, что все трое обвиняемых являлись агентами немецкой разведки, а не участниками контрреволюционной организации. На этом основании решением Особого совещания при народном комиссаре внутренних дел СССР от 7 июля 1945 года за принадлежность к немецкой разведке указанные лица получили от 8 до 15 лет ИТЛ с конфискацией имущества.
Операция "Ульм" никак не отразилась на карьере немецкого Джеймса Бонда. Как безмятежно вспоминает Скорцени: "Вскоре мне довелось заняться еще более интересными заданиями". Слишком высок был его авторитет в глазах Гитлера после освобождения Бенито Муссолини.
