ОН ЕЕ И НА РУКАХ носил, и посуду мыл. Ну - идеальный избранник. Все, как вспоминает Елена Беляева, тогда еще Камболова, закончилось после ЗАГСа.
Видимо, молодой муж, Тимур Максимович, посчитал, что отныне молодая супруга - его "окольцованная" собственность. Даже не было традиционного медового месяца. А тут еще беременность: мол, теперь уж точно никуда не денется. И показал свое истинное лицо. По дому не помогал, все хозяйство молодой семьи лежало на плечах Лениной мамы - жили они в квартире ее родителей. Начал даже рукоприкладствовать. Однажды Лена начала было будить Тимура на работу - в ответ раздалась привычная брань, в Лену, на руках которой был месячный Максимка, полетел видеомагнитофон. И это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения.
После всех издевательств "была разлука без печали". Хотя Лена с младенцем оказалась в довольно печальном, если не сказать больше, положении. На помощь свекрови никакой надежды не было. После того, как ее любимого сыночка за все его художества выставили из квартиры, она заявилась с пустыми сумками-баулами и забрала не только все вещи сына, не только свадебные подарки - тюль, посуду, но и детские игрушки: мол, мне еще пригодится. Но алименты на содержание семьи и сына папаша платить не собирался, похоже, изначально. Работал он в то время на комбинате, но деньги - 400 рублей в месяц по исполнительному листу - Лена получала очень недолго: вскоре "кормилец" уволился с предприятия. Спустя многие месяцы Лена случайно узнала, что Тимур Камболов работает в одном из управлений треста "Магнитострой". Сама взяла в службе судебных приставов исполнительный лист и отнесла в его бухгалтерию. Два или три месяца деньги приходили, а затем Тимур снова исчез. И с тех пор, без малого девять лет, находится в бегах.
Хотя какие там "бега"? Живет Тимур по-прежнему в городе, наверняка работает. Правда, однажды сделал нехитрый финт: из маминой квартиры перебрался к бабушке. И если бы наши сыщики даже не очень постарались, а просто поставили такую цель, нашли бы злостного неплательщика алиментов довольно скоро. Но, похоже, и у милиции, и у судебных приставов других забот навалом. Вот как Елена Беляева описывает последний "сериал" хождений за положенными ей по суду алиментами, сумма которых уже приблизилась к четверти миллиона рублей:
" В декабре 2007 года написала в службу судебных приставов Ленинского района очередное заявление о привлечении Тимура Камболова к уголовной ответственности по ч.1 ст. 157 УК РФ. Но судебный пристав сказала, что это будет очень долго, и посоветовала идти сразу в милицию. Написала соответствующее заявление в ОВД по Ленинскому району. В январе мне позвонили и сказали, что мой бывший муж объявлен в розыск и розыском занимаются…судебные приставы. Но в феврале из отдела судебных приставов Ленинского района по почте пришло уведомление, что розыском Камболова занимается…милиция. В марте я решила узнать, как продвигаются его поиски. Но в милиции ответили, что они этим не занимаются, и отправили меня к судебным приставам. Пришла в "своему" судебному приставу, которая только пожала плечами: идите в милицию, это их дело. Прошло более полугода, как Камболов объявлен в розыск. Нет никаких результатов, неизвестно, занимаются его поисками, кто занимается или просто кивают друг на друга, и никто ничего не делает".
И волокита - с 2000 года. Елене судебные приставы говорили довольно откровенно, как они осуществляют "розыск". Мы, мол, посылаем ему повестки, а он не является. По другому адресу вызываем - опять не является. Ну что мы можем поделать? Вы бы уж оставили его в покое, так многие мамаши делают. У нас даже есть судебные приставы, которые со своих бывших мужей не могут получить алименты.
Последняя сентенция вообще издевательская. Может, у этих представительниц прекрасного пола в погонах есть новые состоятельные мужья или зарплата позволяет безбедно жить без помощи "бывшего", это их личное дело. А вот найти подонка, оставившего собственного ребенка без помощи, - дело государственное. И именно государство платит им деньги, чтобы они способствовали социальной поддержке таких детей. И преступление это - уголовное.
У Елены давно уже другая семья, другая фамилия. Собственно, "той" семьи и не было по сути. У Максима есть сестренка Светочка, которой пошел четвертый год. И папу он знает только одного. Но только спрашивает иногда, мол, почему у Светы отчество Витальевна, а у него - Тимурович? Живут скромно, по зарплате. Елена - воспитатель в детском садике, Виталий - на рядовой должности в фирме по производству мебели. Конечно, вчетвером в однокомнатной "хрущевке", которая Лене досталась после раздела родительской квартиры, тесновато, но, как говорится, не в обиде. Был бы лад в доме - остальное приложится.
Мне показалось, что Елена втянулась во всю эту бюрократическо-чиновничью мороку даже не из-за алиментов, хотя и эти крохи были бы не лишние. А из-за принципа - не должен подлец по отношению к собственному ребенку оставаться безнаказанным. Тимура она уже давно вычеркнула из своей жизни. Для нее, а для сына и подавно, он - как "живой труп". Как и свекровь, которая даже отвернулась, как-то встретив ее и Максима на улице. Но опасается, как бы папаша в будущем, когда станет старым и беззубым, не объявился в их жизни. А такое бывает, когда немощные "бывшие" возникают и даже требуют обеспечения их старости.
Еленин муж готов усыновить Максима. Но для этого нужно, чтобы Камболова лишили родительских прав. Кстати, тогда "алиментная" тема отпадает сама собой. Но Елена столкнулась опять-таки с бюрократической волокитой, когда решили на семейном совете поменять Максиму хотя бы фамилию. Потребовали от Елены бумажку от бывшего мужа - нотариально заверенный документ, что он не против, чтобы "биологическому" сыну поменяли фамилию. А как? Он ведь в розыске… Но нашла Елена в Семейном кодексе статью, в которой ясно говорится: если местонахождение бывшего мужа неизвестно, то можно поменять фамилию и без него. Позвонила даме по телефону, процитировала статью. И тогда та "снизошла": ладно, приезжайте.
С лишением Камболова родительских прав и усыновлением - вообще тупик. В городском отделе опеки и попечительства дали большой перечень необходимых документов, которые необходимо собрать. Собрала. Осталось дождаться специалиста, которая посмотрела бы жилищные условия, в которых находится усыновитель. Хотя какое значение это имеет в данном случае? Семья давно в этих условиях живет - разнополые дети на двухъярусной кровати за занавеской, до возможности взять ипотеку далековато, а в очередь на льготное жилье после "посмотра" все равно не поставят. "Специалист" пришла "посмотреть" через полгода. И тут же всплеснула руками: у вас уже все документы устарели, собирайте заново. Потом я еще раз к вам приду посмотреть. Елена - опять по инстанциям. А насчет "посмотреть" - опять пошли "завтраки": тогда-то и тогда-то. Как-то спросила: машина у вас есть свозить меня? Нет? Ну, ждите. Так и не пришла. А "бумажки" опять "устарели".
Вот и гадай: добиваться розыска бывшего мужа с последующим наказанием по уголовной статье и принуждением к выплате алиментов либо продолжать потуги по лишению его родительских прав. Куда ни кинь - везде клин, повсюду чиновничье безразличие.
Впрочем, есть, на мой взгляд, небольшой такой выход из этого бюрократического круга. Существует положение, по которому в период розыска должника-алиментщика государство выплачивает пособие на ребенка. Скромное, даже очень. Даже с губернаторской надбавкой. Но государство - худо ли бедно, умеет считать деньги. Для получения такого пособия Елене и надо всего лишь получить справку о том, что ее "бывший" находится в розыске, и представить ее в управление соцзащиты населения. Может, тогда и впрямь начнут искать?
