Большинство российских таможен слишком молоды, чтобы их ветераны соответствовали расхожему образу пожилого профессионала, посвятившего службе несколько десятилетий.
Но десяток, а то и больше лет, отданных специалистом этой работе, часто подытоживают не одну, а несколько профессий. И навыки прежней профессии не пропадают - растворяются в новой.
Майор таможенной службы, карталинец Петр Сафронов - из тех, для кого переход из армии на таможенную службу стал естественным продолжением профессионального роста. Об армии мечтал с детства. Может, это отцовское влияние: хоть батя умер, когда дети были еще малыми, но сын помнит, с каким уважением относились к фронтовику односельчане в родном Малом Бугодаке под Верхнеуральском. Парнем Сафронов взялся за розыск отцовского следа на фронтах Великой Отечественной. О сегодняшних способах поиска информации - Интернете, тематических справочниках - речи не было. Зато было событием уточнить хотя бы адрес Подольского военного архива. Начинал поэтому с номеров наград, от них через военную литературу уточнял географию, направления, сценарии боев, кое-что мама помнила по рассказам отца. Так он восстановил для семьи неузнанную из-за ранней смерти отца часть фамильной истории.
Мать Петра Александровича, сельская учительница, была против военной профориентации сына: вдруг опять война. Он прислушался к ее уговорам, но после техникума оказался в армии в учебке, куда набирали уральцев - будущих шифровальщиков, и решился на перемену гражданской профессии на военную. Учебку Сафронов закончил лучшим в призыве из ста двадцати бойцов.
Служба на Украине, в Узбекистане - те же гористые степи, что в родных местах. Петр Сафронов легко прикипал к такому ландшафту - он для него на всю жизнь самый красивый. И армейские правила принял как должное - с товариществом, уважением к командиру и дисциплиной. Дедовщиной не пахло: старшины на сверхсрочной драили пол наравне с новобранцами. Зато когда в Узбекистане он познакомился с двумя магнитогорцами за несколько дней до их дембеля - те его только что на руках не носили: "земеля". Делились маслом из пайка и по-отцовски смотрели, как он ест. Кстати, с маслом много позже вышла другая история: в другой роте ему, новичку, "дед" отказался выдать кубик к хлебу: мол, молодым не положено. Пришлось применить силу - не за еду, ясно, а за право: государство солдат обеспечивает не для того, чтобы один за счет другого обжирался, а чтобы солдат к службе был готов. После обеда в коридоре норовистого новичка уже ждали, а он пообещал: сейчас вы меня вместе изобьете, а я потом вас каждого по отдельности. Отступились. Петр Сафронов и сам паинькой не был: практика самоволок есть. Но наказание, когда его заставили чистить туалет то ли за курение в неположенном месте, то ли еще за какой проступок, считает справедливым: дисциплина. Таких историй у каждого дембеля не счесть, и Петр Сафронов тоже их серьезно не оценивает: было и было. Зато на нынешнюю годичную службу смотрит с недоверием: только и успеет новобранец выпуститься из учебки да несколько месяцев послужит под оком старшего. А когда же проявить себя самостоятельно?
В Карталинской ракетной части Петр Сафронов вырос от сержанта до старшины. Ракетчики в ту пору у страны были в чести, есть что вспомнить. Ну хотя бы учения: двадцать дней в полевых условиях, жара, повышенная влажность, комары, воды в обрез, палатки - бодрит. После домой привезешь дикой вишни на чай, как в поле. Да разве дома его так заваришь?
Когда часть расформировали, Петр Сафронов уже имел право на пенсию и жилье. Хотел податься к нам в Магнитку, но тут подоспел новый Жилищный кодекс - и задумка сняться с места уже не имела смысла. Но бездельничать тоже не получалось. К земле, пчеловодству - традиционным пенсионерским занятиям - не тянуло. Про старых служак как говорят: в сорок пять - "на дембель", в сорок семь - "в ящик", особенно если переселился в другой город. Оставалось искать применения силам. Сафронов стал предпринимателем - техникум не зря закончил. Участвовал в строительстве газораспределительных станций, уличной канализации. Но разве это занятие для солдата?
И вдруг подфартило: предложили место на Карталинском железнодорожном посту Магнитогорской таможни. Да еще в какие трудные годы - в середине девяностых, время безработицы. Хотел бы в охрану, но места не было - стал инспектором. Рад был самой малой должности: пенсию уже заработал, а карьеру делать никогда не рвался, иначе не прослужил бы в армии в старшинах. А вскоре уже был начальником охраны таможенного поста, а затем и отделения СОБРа, да еще перепрыгнул через две ступени по служебной лестнице: само вышло - другие претенденты на должность ждали назначения повыше.
И началась у Петра Сафронова прежняя "легкая" солдатская жизнь. Дважды в неделю - боевая спецподготовка с бойцами, раз в неделю - плановый рейд, в любое время подъем по тревоге. Отчетную границу, считай, всю на пузе прополз - теперь уже без фар наощупь каждый куст найдет. Как-то накануне дня рождения двое суток просидел с собровцами в засаде. Не осталось ни воды, ни курева. Командир предложил имениннику ехать домой. Да разве он отстанет от своих? А в четыре ночи задержали четыре "КамАЗа" с контрабандой.
- Подарок тебе к дню рождения, Саныч, - шутили товарищи.
Бывает, после задержания контрабандистов не раз с ними встретишься - в суде или в городе: куда деться, если нарушитель с таможенником земляки. Случается, и поздороваются: и таможенник понимает, что иные из нарушителей знать не знают, на что их толкают заказчики, и контрабандист признает, что служивый просто свою работу выполняет.
Для собровца рейд поимкой контрабандиста не заканчивается: надо дождаться дознавателя из города, оформить протоколы. Только и послабления, что можно послать в магазин гонца за "дошираком", водой да колбасой. И привычка курить закрепляется особая: собровец сигарету держит огоньком внутрь полусжатой ладони. Да и куртки у парней после нескольких рейдов прожжены: в засаде курят, прикрываясь полой.
Кажется, армия и таможенная служба привили своему солдату все навыки. Но Петр Сафронов считает: ему еще есть чему учиться. Недавно готовились к чемпионату страны по стрельбе - и хоть в войсках Петр Александрович стрелял неплохо, а тут за три дня улучшил результаты. И в понимании солдатской души у командира многое прибавилось: видит, как сложно на "гражданке" адаптируются бойцы, прошедшие Чечню. Их и понять надо, и удержать от резкости - на то ты и отец-командир.
Есть у большого житейского и профессионального опыта приятный результат - право делиться им. Мальчишки в подшефной школе в рот глядят настоящим солдатам: собровцы обучают их парашютной подготовке, навыкам рукопашного боя, дельтапланеризма, водят в походы аж до Абзакова - Петр Александрович старается маршрут планировать через родное село. И когда окажется на пенсии - планирует так же работать с мальчишками. Жаль, внука ко всему этому приобщить трудно - занесло семью дочери в Сибирь. Но в посылку с конфетами дед подкладывает детские столярные инструменты: со временем четырехлетка в них разберется.
Все, что случилось в жизни Петра Сафронова, состоялось правильно. Можно бы в свободное время отвлечься от службы. Но когда жена, перебирая каналы, наткнется по телику на военный фильм вроде "Они сражались за Родину" или "В зоне особого внимания", а то и хронику, сразу договаривается: "Ты пойдешь ко второму телевизору или я?" Бывших солдат не бывает.
