Шёл 1999 год. Юрий взял академический отпуск, устроился на работу, и вдруг стало не до учёбы - из гражданско-общественного конфликт перерос в семейный. А потом парню всё надоело - работа, студенчество, разногласия с родителями - и он, написав заявление об отчислении, решил пойти в армию.
- О спецназе не помышлял, - вспоминает Ясиненко. - В военкомате сказал, что хочу служить в элитных войсках - пограничником или десантником. У меня был второй разряд по стрельбе и третий по парашютному спорту, поэтому из распределительного пункта в Копейске меня отправили в Нижний Тагил, где в войсковой части 6748 базировался недавно сформированный
двенадцатый отряд спецназначения внутренних войск "Урал". После курса молодого бойца уехал в Сыктывкар учиться на старшего сапёра специального подразделения…
Тем временем чеченские бандформирования под командованием Шамиля Басаева и Амира ибн аль-Хаттаба готовились к вооружённому вторжению в Дагестан. После окончания первой чеченской войны спокойствие в регионе не наступило. На похищении людей бандиты зарабатывали большие деньги, а возобновление боевых действий на Северном Кавказе было выгодно исламским фундаменталистам и арабским нефтяным шейхам и олигархам Персидского залива, "не заинтересованным" в начале эксплуатации нефтяных месторождений Каспия. Боевики прорвались в Дагестан 7 августа - хотели переманить население республики на свою сторону, но ответом им стало яростное сопротивление. Лишь спустя месяц федеральным вооружённым силам и дагестанскому ополчению и милиции удалось выбить Басаева и Хаттаба назад в Чечню, границы которой сразу же заблокировали. 23 сентября российские войска начали бомбардировку Грозного, и 30 сентября вошли на территорию Чечни для уничтожения сепаратистов.
После учебки Юрий Ясиненко вернулся в Нижний Тагил и попал в разведгруппу. Они были на выездной показательной тренировке в закрытом городке под Свердловском, когда однажды вечером получили приказ выполнить специальную боевую задачу в "горячей точке".
- 31 декабря прибыли эшелоном в Северную Осетию в город Моздок. Миллениум встретили, глядя, как летают трассеры над головой, - продолжает Юрий. - На следующий день выдвинулись колонной через Аланию в Чечню, и там уже закрепились под Ачхой-Мартаном. В первую ночь было страшно: самоходные установки обстреливали Грозный прямой наводкой. В палаточном городке попрятались все - даже пожилые офицеры, которые впервые оказались так близко к войне.
Среди нас были в основном срочники, ведь контрактная служба в российской армии тогда только начиналась. Жили дружно, хотя была и дедовщина. Конечно, нас муштровали, но теперь понимаю, что все эти "Вспышка с тыла!" да "Вспышка с фронта!" не пустое гнобление, а суровая забота о новобранцах. Часто видел, как чётко и слаженно работают "необстрелянные" сержанты из учебки - приказы выполняли на автомате, и потому несли минимальные потери. Нужно сказать спасибо и командованию части 6748, благодаря которому мы прекрасно понимали, почему разгорелась вторая война и зачем нас отправили в Чечню…
5 марта 2000 года в блокированное федеральными вой-сками село Комсомольское Урус-Мартановского района на подмогу полевому командиру Руслану Гелаеву прорвались 600 боевиков, и оборону держали уже полторы тысячи террористов. На следующий день бойцами отряда специального назначения ВВ "Росич" и специального отряда быстрого реагирования регионального управления по борьбе с организованной преступностью МВД началась зачистка села, в ходе которой одиннадцать российских солдат, три милиционера и два офицера были убиты, а остальные попали под перекрёстный огонь.
- Получили приказ штурмовать Комсомольское в тот момент, когда наш БТР находился в ремонте. Нам передали БМП-2 ростовской дивизии особого назначения, которая базировалась неподалёку, но это был первый бой экипажа, и он совершенно не знал тактики разведки. Всё-таки пошли в атаку - под прикрытием техники надо было вывести попавших в засаду. Работали перебежками по точкам: занял позицию, пять секунд, двинулся дальше. В один из таких моментов, когда выпустил несколько очередей и побежал к следующему укрытию, увидел, как из-за спины вылетают трассирующие пули. Это боевики обошли меня сзади. Вовремя спохватился, рванулся в сторону, ранило лишь в ногу. Повезло не только мне: ведь я был сапёром - нёс два килограмма тротила, восемь магазинов, две гранаты радиусом поражения 250 метров. Ладно, если прострелят тротил, но оставались не использованными 36 детонаторов - и повреди пуля хотя бы один, взрывом бы положило всех ребят.
Затащили меня в БМП. Перевязал рану, вколол промедол, гляжу на экипаж - два молоденьких парня, водитель-механик и оператор-наводчик, сидят совершенно потерянные, а сержанта, который должен был командовать машиной, почему-то вообще нет. И тут я понял, что если что-нибудь не предпринять, сначала своих же солдат на гусеницы намотаем, а потом и нам конец. Сорвал с одного из парней шлемофон и доложил, что беру командование на себя. Сделал так, потому что знал эту машину: в институте на военной кафедре готовили командиров взводов БМП…
Скольких человек они тогда вывели из села, Юрий не помнит. Его наградили орденом Мужества. Вернувшись из госпиталя в часть, подписал контракт, и снова был отправлен в Чечню.
- Во второй командировке вёл себя уже более профессионально. С бронежилетом вообще не расставался, а в первой поездке в основном оставлял его в палатке. Однажды в бронник попала пуля, пробила все пластины, и её сердечник застрял в кевларе - отделался синяком на груди. А вообще наша группа прикрывала инженерную роту по разминированию во время осмотра дорог - боевики часто закладывали фугасы, подрывали и расстреливали колонны. Обычно, чуть рассветёт, шли пешком до Грозного, там по городу - колонной на БМП, затем на окраине снова спешивались и возвращались на базу в посёлке Ханкала. Получался круг километров в тридцать. Обычно я сидел на крыше боевой машины справа от артиллерийской башни, но однажды это место занял "полугодовалый" паренёк. Хотел было гаркнуть, мол, куда забрался, да он измотан был с непривычки - пожалел. Сел рядом к нему спиной. Через четыре километра прогремел взрыв - оказалось, боевики оставили фугас, пока мы обедали. В ушах звон, бойцы орут и корчатся, кругом земля, а в нос бьёт запах серы. Где офицеры, непонятно, и команды "К бою!" нет. Поэтому скомандовал сам и спрыгнул с крыши, а следом - всего один солдат. К счастью, нас не обстреляли. Парень, которого пожалел, погиб сразу - на него пришлась вся взрывная волна. Через три дня в госпитале от ран умер старший офицер подполковник Князев. У меня была лёгкая контузия…
Группа Юрия Ясиненко участвовала во многих боях, совместно с ФСБ проводили адресные зачистки домов, где собирались полевые командиры, перехватывали машины, которые везли деньги боевикам. В 2001 году он вернулся в Нижний Тагил, "разорвал" контракт и демобилизовался.
Нередко солдаты, побывавшие на войне, долго не могут привыкнуть к мирной жизни. Юрий говорит, что ещё перед первой командировкой настроил себя не сломаться психически и добился этого. Сначала гражданские, узнав, что он был в Чечне, посматривали с опаской, но вскоре поняли, что бояться нечего - война для него осталась в прошлом. К тому же, Ясиненко сразу же окружил себя "мирскими" заботами - вернувшись домой в июле, толком не отгуляв дембель, уже в августе устроился работать на ММК в цех подготовки конвертерного производства. Восстановился в МГМИ, но учиться стал заочно. В ноябре женился.
Сегодня Юрий Ясиненко работает сменным мастером всё в том же цехе, ставшем десять лет назад дочерним предприятием комбината - ООО "Шлаксервис". У него двое сыновей - двенадцати и шести лет. Старший "прилип" к скалолазанию и неоднократно занимал призовые места в соревнованиях.
Официально вторую чеченскую войну называют контртеррористической операцией на Северном Кавказе - КТО. Активная фаза боевых действий пришлась на 1999 и 2000 годы. По мере установления контроля Вооружёнными Силами РФ в Чечне локальное урегулирование конфликта переходило в ведение местных сил самообороны. Режим КТО был отменён лишь 16 апреля 2009 года.
