В восьмидесяти километрах от Магнитки располагается кизильский женский монастырь святых праведных Симеона Богоприимца и пророчицы Анны.
В Медовый спас, первый день одного из самых строгих постов - Успенского, отправляюсь в эту обитель.
Через час с небольшим на горизонте появляются купола трехпрестольного храма. Высокий железный забор, добротные кованые ворота и церковная лавка. Кругом ни души. На вратах замок.
Вход, оказывается, через маленькую калитку. На монастырской территории так же пустынно, как и снаружи. Миную храм из красного кирпича, грядки с цветами и овощами, подхожу к двухэтажному дому, обшитому новомодным красным сайдингом, захожу в прихожую. Под козырьком отдыхают две девушки. Одеты как-то не по-монашески - платочки на головах да скромные блузы с длинными юбками.
- Мир вашему дому!
- И вашему!
- Нам бы настоятельницу.
- Подождите, - улыбается одна из них и уходит в дом. Там подзывает кого-то. Другой женский голос зовет еще кого-то и так по цепочке. Пока ждем, обращаю внимание на дверь: на ней икона, под которой самодельные бумажные таблички - на одной фломастером написано "Звонок" и стрелка вверх, на другой - "Монастырь не пансионат. Это воистину исправительное учреждение, где в поте лица своего каждый насельник ведет свою битву со своими греховными навыками, страстями, пороками". Суровая надпись.
Наконец, выходит настоятельница монастыря - матушка Феодора. То, что она здесь главная, - говорит уже один ее взгляд: строгий и добрый одновременно. О таких говорят - человек без возраста. Вся в черном, покрытая голова, на груди крест.
- Что ж вы к праздничной службе не подъехали? Только что урожай меда освятили.
- Знали бы, матушка, обязательно подъехали бы.
- Проходите! Мы уже отобедали, вам тоже нужно.
Отказываться неудобно. Нас проводят в небольшую комнату - раньше это был кабинет настоятельницы, но в скором времени комната стала разговорной - здесь собираются по вечерам, здесь же, бывает, и молятся. Приглашают к столу. Через пару минут на столе появляются тарелки с вареным картофелем, сдобренным маслом и мелко нарезанным чесноком, малосольные и свежие огурцы, помидоры, черный и белый хлеб и, конечно же, мед.
- Раз сегодня Первый спас, откушайте сначала меду, а потом и поговорим.
Пока трапезничаем, в комнату заходит монахиня. Затем еще одна, как оказалось, инокиня.
- Проходите, вопросы тут будут задавать, - говорит им настоятельница и знакомит нас: это Рафаила, а это Варвара.
- Из Магнитогорска постоянно приезжают журналисты, - начинает матушка. - Наша воскресная школа с мюзиклом "Царь Иудейский" выступала в Магнитке - оттого и интерес пишущей братии. А вот монастырь как-то меньше вас интересует. Хотя паломников, в том числе и из города, много.
Восемнадцать лет назад на средства администрации Кизила поставили сначала церковь, а через пять лет стали возводить монастырь. До революции была церковь, но, как водилось в те годы, ее полностью разрушили, остался лишь фундамент, на котором впоследствии построили Дом творчества. Матушка Федора по благословению Митрополита Иова появилась здесь в апреле 2004 года как исполняющая обязанности настоятельницы. Приняла она монашеский постриг в Уфимской епархии, а несла послушание при белорецком Свято-Троицком храме.
- Промыслом Божиим была приведена в пределы Челябинской епархии, - рассказывает настоятельница, - продолжать дело своей предшественницы, монахини Иоанны.
Вместе с ней из Белорецка в монастырь прибыли и первые послушницы, некоторые из них впоследствии приняли здесь монашеский постриг…
- Любой к вам может приехать? - интересуюсь.
- Абсолютно. Но не каждый может остаться. Сейчас строим здание для паломников, где они могли бы ночевать, но не больше трех дней. Те же, кто помогают, могут и неделю пожить.
- Получается, что помощь принимаете не только материальную, но и физическую?
- Конечно! Монастырь хоть и женский, а иной раз и мужская сила требуется.
- Живете, получается, только тем, что Бог подаст?
- Только этим и живем.
- Вернется ли истинная вера в Россию?
- А куда она девалась?
- Когда прихожу в церковь фотографировать людей, - вступает в разговор фотограф "ММ" Андрей Серебряков, - сразу подмечаю, что некоторые прихожане заходят только для вида. Зашли, криво-косо перекрестились, свечку поставили и ушли, считая, что все - грехов на них больше нет.
- Нет у них страха Божьего, - отвечает инокиня Варвара. - Мы таких людей называем не прихожане, а - захожане.
Варвара в монастыре шесть лет. Она из Магнитогорска, работала стоматологом, но решила от мирской суеты уйти в монастырскую тишь. Была послушницей, а в августе прошлого года после вечернего богослужения в домовой церкви в честь Серафима Саровского, который находится прямо над нами, приняла инонический постриг.
- Мы все здесь матушкины детки, - переводит инокиня тему. - По сути, могли бы уйти отсюда. Но за стенами обители другая жизнь, от которой мы отвыкли.
- У меня есть дети, но с ними общего языка, к сожалению, не нахожу, - добавляет матушка Феодора.
- Инокиня Варвара только что сказала, что все здесь матушкины доченьки. Почему же со своими детьми не можете найти общий язык?
- Эти люди, - кивает настоятельница на собеседниц, - по духу ближе.
- Информация о мире зачем нам, когда нужно молиться? - вопрошает Варвара. - Мы же живые люди, начинаем воображать, думать о человеке, и просто не получается молиться. А молитва - это разговор с Богом.
- Надеюсь, после нас вам молиться будет легко.
- Вы-то не о себе пришли рассказать. Если бы вы принесли какие-нибудь новости, мы бы уже потеряли на какое-то время свое. Жизнь за монастырем, что ни говори, - агрессивная.
- Самый большой подвиг, - добавляет монахиня Рафаила, - это молиться, не отвлекаясь. Это самый большой труд…
За чаем разговор заходит о семье. Монахини сходятся в том, что один ребенок или два - это плохо. Все они, кстати, из многодетных семей.
- Раньше как было? Мама и папа на работе, а дети нянчились друг с другом, воспитывали. Может помните, поговорка была: один ребенок - не ребенок, два сына - полсына, а три сына - полный сын? Нынче такое редкость…
Тем временем из разговорной комнаты переходим в храм. Над главным входом написано: Христос воскресе! - слева икона пророчицы Анны, справа - Симеона Богоприимца с младенцем Христом. Это единственная икона, где мужчина держит Христа на руках. Рядом с иконой Симеона Илья-пророк.
В храме мягкое освещение и очень много икон. Образ Василия Блаженного с частицами его мощей, Николай Чудотворец, Казанская, Владимирская Божьи Матери… У лика Ильи-пророка инокиня Варвара просит меня сфотографироваться.
- Раз вы Илья, то просто обязаны, это же ваш небесный покровитель.
Обращаю внимание, что многие иконы писал один и тот же человек.
- Звали его Федор Иванов. Когда стали возводить храм, он батюшке Николаю (в декабре прошлого года иерей Николай Сенькин трагически погиб, сейчас его замещает клирик Андрей Гупало ) предложил свои услуги. Он родом из Сибая. Ни копейки за работу не просил, все делал безвозмездно. Есть даже роспись, где в образе волхвов изображены покойные отцы Флор и Николай. К сожалению, в апреле этого года Федор Иванович почил…
Дальше идем в домовую церковь преподобного Серафима Саровского. Находится она в том же здании, где и разговорная комната. Но у церкви отдельный вход - по лестнице, ведущей на второй этаж. Там же находится и трапезная. Домовой храм - несколько тесноват, но украшен не хуже, чем рядом стоящая церковь. У его входа даже есть колокольня.
Выходя из домовой церкви, видим уже знакомых нам девушек - тех, что одеты не по-монашески. Они пропалывают цветочные грядки.
- Это трудницы Ирина и Валентина, - объясняет настоятельница. - Студентки. Приезжают на каникулы, помогают по хозяйству.
Идем к воскресной школе. Видно, что учатся здесь дети. Маленькие столы и стулья, на стене старославянская азбука, рядом студийный микрофон, музыкальные пульт и центр, на полках игрушки, которые дети сделали своими руками…
Прогулка по небольшому подворью продолжалась два часа. Провожает нас инокиня Варвара.
- Вы уж простите нас, если что не так мы вам рассказали да не так показали.
- Ну что вы! Как говорится - в чужой монастырь со своим уставом не ходят.
- Ну, с Богом тогда! - напутствует нас инокиня.
